— Я его видел у него за поясом.
— Значит, они спустились здесь, — заметил корсар.
— Смотрите-ка, вон тропа, которую они прорубили топорами в зарослях. Ведь у каждого на седле было по топору.
— Отлично, — сказал Кармо. — Это позволит нам избежать напрасного труда, и мы будем продвигаться гораздо быстрее.
— Итак, до них очень далеко. Были бы они близко, мы бы услышали удары их топоров.
— Они опередили нас на четыре или пять часов,
— Это много, но мы все равно их догоним.
Флибустьеры и каталонец двинулись по тропинке, проложенной беглецами в девственной чаще. В том, что здесь недавно побывали люди, не было никакого сомнения: срубленные ветви не успели завянуть и во множестве валялись на земле.
Вскоре, чтобы наверстать упущенное время, все пятеро перешли на бег. Но внезапно им пришлось сбавить скорость — впереди возникло непредвиденное препятствие: земля у подножия гигантских деревьев оказалась сплошь устланной густым ковром колючей ансары — растения, весьма распространенного в джунглях Венесуэлы и Гвианы и делающего лес почти непроходимым. Шипы их настолько остры, что прокалывают не только ткани, но зачастую и подошвы ботинок. Африканец, шедший босым, а также Кармо и Ван Штиллер, не имевшие высоких сапог, вскоре очутились в безвыходном положении.
— Гром и молния! — воскликнул Ван Штиллер, первым наткнувшийся на колючку.
— В ад и то, наверное, легче пробраться. Того и гляди, оставишь здесь шкуру, как святой Варфоломейnote 9.
— Акула тебя подери! — заорал Кармо, тут же подскочивший от боли. — Хромать нам всем, если дело пойдет так дальше. Не мешало бы лешему вывесить объявление: «Проход запрещен».
— Не беда, мы найдем другой, — подбодрил его каталонец. — Жаль только, что уже день на исходе.
— Неужели придется остановиться? — спросил корсар.
— Судите сами!..
Как-то разом в лесу воцарилась глубокая тьма, заполнившая все его уголки.
— Но беглецы ведь тоже остановятся? — спросил корсар, нахмурив брови.
— Да, до восхода луны, — отвечал каталонец.
— А когда взойдет луна?
— В полночь.
— Тогда устраиваем привал, — дал команду Черный корсар.
Глава XXI. В ДЕВСТВЕННОМ ЛЕСУ
В ожидании восхода луны маленький отряд выбрал местечко под корнями огромной суммамейры, возвышавшейся над всеми деревьями джунглей.
Суммамейры, достигающие зачастую шестидесяти и даже семидесяти метров, опираются на собственные подпорки в виде узловатых корней необычайной толщины. Симметрично располагаясь вокруг ствола, они образуют причудливые арки, под которыми могут поместиться свыше двадцати человек.
Это укромное убежище предохраняло корсара и его друзей от любых напастей как со стороны людей, так и зверей.
Кое-как примостившись под корнями лесного великана и наскоро проглотив по кусочку мяса с сыром, путники решили с пользой провести оставшиеся четыре часа и вздремнуть, прежде чем продолжать погоню. Не считая разумным всем оказаться в объятиях Морфея, они установили дежурство.
Пошарив в траве и осмотрев все вокруг, дабы убедиться в отсутствии змей, они воспользовались советом каталонца и набрали, каждый для своего ложа, побольше листвы, опавшей с громадного дерева. Растянувшись на мягкой подстилке, путники спокойно заснули, а африканец и Кармо встали на страже, чтобы охранять покой спящих.
Беспросветная тьма сменила сумерки, длящиеся на экваторе буквально минуты, и многоголосый хор птиц и зверей разом смолк.
На несколько минут воцарилась тягостная тишина, словно все пернатые и мохнатые обитатели леса исчезли или погибли по мановению волшебной палочки, но вскоре до слуха часовых из темноты донесся такой неистовый гвалт, что Кармо, не привыкший ночевать в джунглях, подскочил от страха.
Казалось, на деревьях засела целая свора собак, принявшаяся лаять, рычать, завывать… Ко всем этим звукам присоединялся какой-то странный скрип, будто издаваемый ржавыми колесами.
— Акула тебя подери! — выругался Кармо, задирая голову кверху. — Что там за гвалт? Можно подумать, что здешние собаки летают, как птицы, и царапаются, как кошки. Как они туда забрались? Не знаешь, черный кум?
Вместо ответа африканец тихо рассмеялся.
— А это кто так расшумелся?.. — продолжал Кармо. — Похоже, будто сотня моряков решила раскрутить все снасти, чтобы произвести чертовски трудный маневр. Это что — обезьяны, кум?..
— Нет, белый кум, — ответил африканец, — это лягушки, всего только лягушки.
— И это они так квакают?
— Да, кум.
— А это кто же такой?.. Слышишь? Будто сотня кузнецов колотит по жести, чтобы изготовить котлы для преисподней.
— Это тоже лягушки.
— Акула их подери!.. Скажи мне это кто-нибудь другой, я наверняка бы принял его за шутника или безумца. А это что еще за лягушки?
В этот миг из джунглей донесся такой мощный рев, перешедший в легкое подвывание, от которого нестройный хор лягушек разом смолк.
Явно взволнованный, африканец живо обернулся в ту сторону и поспешно схватил лежавшую рядом аркебузу.
— Видать, это — властелин, раз он рычит так громко, а вовсе не лягушки, не так ли, мой друг?
— О да! — воскликнул африканец с дрожью в голосе.
— Кто же это?
— Ягуар.
— Гром и молния!.. Коварный хищник?
— Да, кум.
— Уж лучше повстречать трех разбойников, вышедших на мокрое дело, чем этого кровожадного зверя. Говорят, он не менее страшен, чем индийские тигры.
— И африканские львы, кум.
— Тысяча акул!..
— Что случилось?
— Ничего, но я подумал, что если на нас нападет ягуар, то нам не придется в него даже выстрелить.
— Почему?
— Да если до губернатора и его людей донесется стрельба, то они тотчас же заподозрят неладное, и тогда только мы их и видели.
— О! Уж не думаешь ли ты схватиться врукопашную с ягуаром?
— А не пойти ли на него с саблей?
— Любопытно было бы посмотреть, что из этого получится.
— Типун тебе на язык, куманек. В этот миг где-то совсем рядом раздался еще более страшный рык. Африканец затрепетал.
— Дьявольщина!.. — пробормотал Кармо, начиная беспокоиться. — Дело становится опасным.
Черный корсар зашевелился под плащом, служившим ему одеялом.
— Ягуар? — спросил он спокойно.
— Да, командир.
— Далеко?
— Нет, к тому же он, кажется, идет в нашу сторону.
— Ни в коем случае не стрелять.
— Но он нас растерзает, капитан.
— Ты так полагаешь, Кармо?.. Посмотрим. Сбросив с себя плащ, он старательно завернул в него левую руку. Затем вскочил на ноги и обнажил шпагу.
— С какой стороны слышится рев? — спросил он.
— Оттуда, капитан.
— Ну что же, подождем.
— Не разбудить ли нам каталонца и Ван Штиллера?
— Не надо, справимся сами. Помогите и подбросьте сучьев в огонь.
Напрягая слух, можно было различить, как поблизости кто-то урчит и похрустывает сухими листьями:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77
— Значит, они спустились здесь, — заметил корсар.
— Смотрите-ка, вон тропа, которую они прорубили топорами в зарослях. Ведь у каждого на седле было по топору.
— Отлично, — сказал Кармо. — Это позволит нам избежать напрасного труда, и мы будем продвигаться гораздо быстрее.
— Итак, до них очень далеко. Были бы они близко, мы бы услышали удары их топоров.
— Они опередили нас на четыре или пять часов,
— Это много, но мы все равно их догоним.
Флибустьеры и каталонец двинулись по тропинке, проложенной беглецами в девственной чаще. В том, что здесь недавно побывали люди, не было никакого сомнения: срубленные ветви не успели завянуть и во множестве валялись на земле.
Вскоре, чтобы наверстать упущенное время, все пятеро перешли на бег. Но внезапно им пришлось сбавить скорость — впереди возникло непредвиденное препятствие: земля у подножия гигантских деревьев оказалась сплошь устланной густым ковром колючей ансары — растения, весьма распространенного в джунглях Венесуэлы и Гвианы и делающего лес почти непроходимым. Шипы их настолько остры, что прокалывают не только ткани, но зачастую и подошвы ботинок. Африканец, шедший босым, а также Кармо и Ван Штиллер, не имевшие высоких сапог, вскоре очутились в безвыходном положении.
— Гром и молния! — воскликнул Ван Штиллер, первым наткнувшийся на колючку.
— В ад и то, наверное, легче пробраться. Того и гляди, оставишь здесь шкуру, как святой Варфоломейnote 9.
— Акула тебя подери! — заорал Кармо, тут же подскочивший от боли. — Хромать нам всем, если дело пойдет так дальше. Не мешало бы лешему вывесить объявление: «Проход запрещен».
— Не беда, мы найдем другой, — подбодрил его каталонец. — Жаль только, что уже день на исходе.
— Неужели придется остановиться? — спросил корсар.
— Судите сами!..
Как-то разом в лесу воцарилась глубокая тьма, заполнившая все его уголки.
— Но беглецы ведь тоже остановятся? — спросил корсар, нахмурив брови.
— Да, до восхода луны, — отвечал каталонец.
— А когда взойдет луна?
— В полночь.
— Тогда устраиваем привал, — дал команду Черный корсар.
Глава XXI. В ДЕВСТВЕННОМ ЛЕСУ
В ожидании восхода луны маленький отряд выбрал местечко под корнями огромной суммамейры, возвышавшейся над всеми деревьями джунглей.
Суммамейры, достигающие зачастую шестидесяти и даже семидесяти метров, опираются на собственные подпорки в виде узловатых корней необычайной толщины. Симметрично располагаясь вокруг ствола, они образуют причудливые арки, под которыми могут поместиться свыше двадцати человек.
Это укромное убежище предохраняло корсара и его друзей от любых напастей как со стороны людей, так и зверей.
Кое-как примостившись под корнями лесного великана и наскоро проглотив по кусочку мяса с сыром, путники решили с пользой провести оставшиеся четыре часа и вздремнуть, прежде чем продолжать погоню. Не считая разумным всем оказаться в объятиях Морфея, они установили дежурство.
Пошарив в траве и осмотрев все вокруг, дабы убедиться в отсутствии змей, они воспользовались советом каталонца и набрали, каждый для своего ложа, побольше листвы, опавшей с громадного дерева. Растянувшись на мягкой подстилке, путники спокойно заснули, а африканец и Кармо встали на страже, чтобы охранять покой спящих.
Беспросветная тьма сменила сумерки, длящиеся на экваторе буквально минуты, и многоголосый хор птиц и зверей разом смолк.
На несколько минут воцарилась тягостная тишина, словно все пернатые и мохнатые обитатели леса исчезли или погибли по мановению волшебной палочки, но вскоре до слуха часовых из темноты донесся такой неистовый гвалт, что Кармо, не привыкший ночевать в джунглях, подскочил от страха.
Казалось, на деревьях засела целая свора собак, принявшаяся лаять, рычать, завывать… Ко всем этим звукам присоединялся какой-то странный скрип, будто издаваемый ржавыми колесами.
— Акула тебя подери! — выругался Кармо, задирая голову кверху. — Что там за гвалт? Можно подумать, что здешние собаки летают, как птицы, и царапаются, как кошки. Как они туда забрались? Не знаешь, черный кум?
Вместо ответа африканец тихо рассмеялся.
— А это кто так расшумелся?.. — продолжал Кармо. — Похоже, будто сотня моряков решила раскрутить все снасти, чтобы произвести чертовски трудный маневр. Это что — обезьяны, кум?..
— Нет, белый кум, — ответил африканец, — это лягушки, всего только лягушки.
— И это они так квакают?
— Да, кум.
— А это кто же такой?.. Слышишь? Будто сотня кузнецов колотит по жести, чтобы изготовить котлы для преисподней.
— Это тоже лягушки.
— Акула их подери!.. Скажи мне это кто-нибудь другой, я наверняка бы принял его за шутника или безумца. А это что еще за лягушки?
В этот миг из джунглей донесся такой мощный рев, перешедший в легкое подвывание, от которого нестройный хор лягушек разом смолк.
Явно взволнованный, африканец живо обернулся в ту сторону и поспешно схватил лежавшую рядом аркебузу.
— Видать, это — властелин, раз он рычит так громко, а вовсе не лягушки, не так ли, мой друг?
— О да! — воскликнул африканец с дрожью в голосе.
— Кто же это?
— Ягуар.
— Гром и молния!.. Коварный хищник?
— Да, кум.
— Уж лучше повстречать трех разбойников, вышедших на мокрое дело, чем этого кровожадного зверя. Говорят, он не менее страшен, чем индийские тигры.
— И африканские львы, кум.
— Тысяча акул!..
— Что случилось?
— Ничего, но я подумал, что если на нас нападет ягуар, то нам не придется в него даже выстрелить.
— Почему?
— Да если до губернатора и его людей донесется стрельба, то они тотчас же заподозрят неладное, и тогда только мы их и видели.
— О! Уж не думаешь ли ты схватиться врукопашную с ягуаром?
— А не пойти ли на него с саблей?
— Любопытно было бы посмотреть, что из этого получится.
— Типун тебе на язык, куманек. В этот миг где-то совсем рядом раздался еще более страшный рык. Африканец затрепетал.
— Дьявольщина!.. — пробормотал Кармо, начиная беспокоиться. — Дело становится опасным.
Черный корсар зашевелился под плащом, служившим ему одеялом.
— Ягуар? — спросил он спокойно.
— Да, командир.
— Далеко?
— Нет, к тому же он, кажется, идет в нашу сторону.
— Ни в коем случае не стрелять.
— Но он нас растерзает, капитан.
— Ты так полагаешь, Кармо?.. Посмотрим. Сбросив с себя плащ, он старательно завернул в него левую руку. Затем вскочил на ноги и обнажил шпагу.
— С какой стороны слышится рев? — спросил он.
— Оттуда, капитан.
— Ну что же, подождем.
— Не разбудить ли нам каталонца и Ван Штиллера?
— Не надо, справимся сами. Помогите и подбросьте сучьев в огонь.
Напрягая слух, можно было различить, как поблизости кто-то урчит и похрустывает сухими листьями:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77