и бедность не только не была для нее укором, но приносила ей новые лавры, ибо свидетельствовала о благородном презрении к богатству, а сие чувство есть лучшее средство в борьбе со всякого рода продажностью. Если бедность может вызвать укоры, стало быть, богатство должно считать предметом почитания и благоговения. А в таком случае евреи и другие люди в Амстердаме и Лондоне, разбогатевшие от ростовщичества, казнокрадства и всяческих обманов и вымогательств, достойны большего уважения, чем самые добродетельные и славные члены общества. Сию нелепость ни один человек в здравом уме не станет утверждать! Богатство, разумеется, не есть мера заслуг. Напротив, часто можно сказать обычно — его приобретают люди с низкой душой и ничтожными способностями. Своему обладателю оно не приносит в дар никаких добродетелей, но способствует повреждению его ума и порче нравов.
Но допустим, что бедность в самом деле заслуживает осуждения; однако ее нисколько нельзя приписать Шотландии.
Отнюдь не бедна та страна, которая может снабжать жителей не только всем необходимым для жизни, но и добром, пригодным для вывоза в чужие страны. Шотландия богата всем, что производит природа. С избытком она дает все потребное для жизни: огромные стада рогатого скота и овец, множество лошадей, несметное количество шерсти и льна, много дров, а в некоторых частях страны много строевого леса. Но земля в недрах своих еще богаче, чем на поверхности. Она дает неисчерпаемые запасы угля, мрамора, свинца, меди, серебра и таит в себе даже золото. Море изобилует превосходной рыбой, а в придачу и солью, потребной для вывоза рыбы, и берега по всей стране изрезаны заливами с удобными гаванями, способствующими безопасному мореплаванию. Несчетное количество больших и малых городов, деревень и поместий разбросаны по стране, и нет в ней недостатка ни в художествах, ни в ремеслах, ни в людях, умеющих ею управлять.
Такое королевство никогда не назовешь бедным, хотя бы и было немало других стран, более могущественных и богатых. А вы, если не ошибаюсь, усматриваете причину всех этих преимуществ и нынешнего благосостояния Шотландии в Унии двух королевств?
— Но нельзя же, — возразил я на это, — отрицать, что страна весьма изменилась к лучшему после заключения Унии: народ живет богаче, торговля идет лучше, оборот денег увеличился.
— Охотно допускаю это, — сказал лейтенант, — но выводов ваших не признаю. Сию перемену надлежит считать натуральным следствием движения вперед. За это время другие народы, как, например, шведы, датчане, а особливо французы, весьма преуспели в торговле, хотя у них не было причин, вами упоминаемых. Еще до Унии с Англией шотландцы отличались умением торговать, подтверждением чего является их «Компания Дэриен», в которую они вложили не меньше четырехсот тысяч фунтов стерлингов, а также процветание их приморских городов в графстве Файф и на восточном берегу, обогащенных торговлей с Францией, каковая торговля совсем упала после заключения Унии с Англией. Единственной выгодой для торговли Шотландии со времен заключения Унии можно считать привилегию торговли с английскими колониями; да и то я не знаю, принимают ли в ней участие, кроме Глазго и Дамфриса, иные шотландски, с города. Но в других отношениях Уния с Англией была шотландцам отнюдь не выгодна. Государство их лишилось независимости, сей величайшей опоры народного духа. Лишились они также своего парламента, а их суды должны были подчиниться английскому суду.
— Погодите, лейтенант! — воскликнул я. — Как же вы говорите, что вы лишились своего парламента, когда у вас есть представители в парламенте Великобритании?
— Совершенно правильно, — ответил он усмехаясь. — Если в прениях речь идет о соперничестве двух наций, шестнадцать пэров и сорок пять коммонеров Шотландии весят весьма много на чаше весов, когда на другой — весь английский парламент!
— Пусть так, но, когда я имел честь заседать в палате общин, шотландцы всегда имели на своей стороне большинство, — сказал я.
— Понимаю вас, сэр, — ответил он. — Они всегда присоединялись к большинству. Тем хуже для их избирателей. И все же сие есть еще не самое большое зло, проистекающее из Унии с Англией. На их торговлю навьючили тяжелые пошлины, и все, что для жизни потребно, облагается огромными налогами, чтобы уплачивать проценты по долгам, сделанным Англией для проведения мер, не имеющих никакого отношения к Шотландии.
Я просил его согласиться, по крайней мере, с тем, что благодаря Унии с Англией шотландцы получили все преимущества и льготы, которыми пользуются английские подданные; в силу этих преимуществ великое множество шотландцев поступило на службу в армию и на флот и нашли свою фортуну в Англии и ее владениях.
— Все эти люди, — сказал лейтенант, — превратились в английских подданных и почти что потеряны для своей родины. Склонность к бродячей жизни и к отважным похождениям всегда свойственна была природным шотландцам. Если бы они не встретили поощрения в Англии, то устремились бы, как раньше, в другие страны — в Московию, Швецию, Данию, Польшу, Германию, Францию, Пьемонт и Италию — и там поселились бы: во всех этих странах потомки выходцев из Шотландии и по сей день благоденствуют.
Тут мое терпение начало истощаться, и я воскликнул:
— Но скажите же, бога ради, что приобрела Англия благодаря этой Унии, которая, по вашим словам, принесла шотландцам столько бедствий?
— Выгоды, полученные Англией благодаря этой Унии, велики и разнообразны, — торжественно произнес Лисмахаго. — Во-первых, и это самое главное, утвердилось протестантское престолонаследие, а эту цель английские министры стремились достичь любой ценой и не жалели средств для умасливания и подкупа немногих выдающихся людей, дабы навязать сию Унию народу Шотландии, который питал к ней удивительное отвращение. Благодаря Унии Англия приобрела значительное приращение земли и простерла государство до самого моря по всему острову, заперев тем самым черный ход для врага, который пожелал бы вторгнуться.
Англия получила свыше миллиона весьма полезных ей подданных, неисчерпаемый рассадник матросов, солдат, земледельцев и ремесленников — знатное приобретение для государства торгового, для государства, ведущего войны на чужих землях и вынужденного заводить поселения во всех частях света. В течение семи лет последней войны Шотландия поставила в английскую армию и во флот семьдесят тысяч человек, помимо тех, кои переселились в колонии Англии или, смешавшись с ее населением, зажили мирной жизнью! Это было значительное и весьма своевременное подспорье для государства, население которого уменьшалось в течение многих лет, а земли и мануфактуры страдали от недостачи работников.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124