Обе были заперты и на ощупь казались весьма крепкими.
Закончив исследовать свою темницу, Джек уселся напротив малой двери и, несмотря на отвращение, плотно закутался в одеяло. После того как ему удалось чуточку согреться, к ушибленной голове мало-помалу стали возвращаться мыслительные способности.
Прежде всего стало ясно, что он в плену. Правда, давно ли его бросили в этот подвал и не находится ли Луиза в узилище по соседству, оставалось неизвестным. Но пивоварня, судя по размерам, должна была обслуживать довольно большую общину, а стало быть, его отвезли в селение или городок. Джеку доводилось бывать в тюремных камерах и похуже. И он предпочитал этот холод той жаре, от которой страдал некогда в Майсуре.
Его размышления были прерваны донесшимися с лестницы шагами и звуком поднимаемого засова. В помещение ворвался свет. Джек заморгал и прикрыл глаза, а когда открыл их снова, то увидел в проеме двоих людей. Один нес поднос, другой мушкетон.
Человек помоложе подошел к пленнику, поставил поднос и поспешно отступил, хотя на Джека при этом посмотрел не без дружелюбного интереса. Мужчина постарше — эти двое могли быть отцом и сыном — оставался на пороге, держа оружие наготове.
Джек посмотрел на поднос: там был ломоть хлеба и кувшин с чем-то пенистым.
— Спасибо, сэры, за вашу доброту, — с улыбкой промолвил он, не забыв сохранить свой бостонский акцент. На всякий случай. Ведь у него не было представления о том, что знают о нем эти люди.
Молодой человек отреагировал кивком и улыбкой. Тот, что постарше, хмыкнул.
— Молодой сэр, могу ли я попросить вас еще об одном одолжении? Не будете ли любезны сказать, где я нахожусь?
— В Перл-Ривере, — выпалил паренек.
Мужчина постарше занес руку, и его сын (Джек решил, что они точно состоят в родстве) боязливо съежился.
— Пей да лопай, покуда жив, — проворчал мужчина, угрожающе наставив на Джека раструб ствола своего ружья. — Ты будешь не задавать вопросы, а отвечать на них, и расспрашивать тебя будем не мы, а офицер, который сюда придет. А потом ты получишь то, чего заслуживаешь: веревку. Чертов шпион!
Сопроводив последнее слово плевком, он удалился. Молодой человек пожал плечами и последовал за ним.
Шпион. Это должно было означать, что они обнаружили фляжку с двойным дном и послание Бургойна. Хорошо еще, что при его написании использовался недавно разработанный код и на расшифровку им потребуется несколько дней.
Однако... Перл-Ривер? Это означало, что он все еще на западном берегу Гудзона, совсем недалеко от того места, где его захватили. Скудные сведения, но для начала сгодится и это.
Потянувшись за кувшином, Джек пригубил пива и сморщился: оно оказалось кислой бурдой. А вот краюха была свежей, и ее он умял всю, до крошки.
Снаружи снова донеслись шаги, а когда дверь распахнулась, на Джека снова наставили мушкетон. Парнишки на сей раз не было: вместо него появились два ополченца в синих мундирах, которые, подхватив с двух сторон, тащили обмякшее тело какого-то человека. Облегченно ругнувшись, они швырнули его вниз и затворили дверь. В подвал вернулась тьма.
Джек сел, прислушался к прерывистому дыханию, после чего потянулся вперед и, нащупав плечо, мягко потряс.
— Приятель? Ты живой? В сознании?
Ответом ему был стон, за которым последовал приступ ужасного, булькающего кашля. На миг показалось, что человек задыхается, но потом его горло очистилось и прозвучал шепот:
— Да, сэр. Но не благодаря нашим хозяевам.
Джек сразу отметил в его голосе что-то знакомое, хотя его английское — определенно английское, а не колониальное — произношение само по себе еще ни о чем не говорило.
— Может, присядешь? — спросил Джек, пытаясь сообразить, что его так зацепило.
— Я бы и рад, но только ежели подсобят.
И тут до Джека дошло. То был знакомый говорок английского запада, хотя и не столь далекого, как Корнуолл. Дорсет!
— Уиллис? Сержант Уиллис?
Джек услышал, как у его невидимого собеседника перехватило дыхание.
— Меня зовут Джонсон, мистер. Джонсон, фермер с Белых Равнин. А вы кто?
Если у Джека и были какие-то сомнения, то теперь они развеялись окончательно.
— Я Джек Абсолют, сержант.
Тот ахнул. Потянувшаяся к Джеку рука коснулась лица капитана, словно проверяя его на ощупь, потом обхватила его за руку. Второй гонец Бургойна не без труда сел.
— Простите, кэп, в этакой темнотище разве поймешь, с кем говоришь. Похоже, мы оба влипли.
— Да уж, похоже. Слушай, хочешь пива? Оно кислое, но...
— Пожалуй, нет, сэр. Они... они здорово меня отлупили, когда сцапали. Так отдубасили, что мне не до питья. А такое от Эммануэля Уиллиса услышишь не часто.
Послышалось нечто отдаленно напоминающее смешок.
— Выходит, сэр, вы попробовали переправиться у Тарритауна, как я советовал. Право слово, мне очень жаль, что так вышло.
— Ты не виноват, Уиллис. Сдается мне, весь Гудзон в руках мятежников.
— Может быть, это не надолго. — Уиллис помолчал. — Мы одни в этой камере?
— Да.
— Хорошо. Тогда я могу вам сказать: генерал Клинтон собирается выступить в поход. Он двинется к горным фортам уже третьего октября. Через четыре дня.
— Значит, ты добрался до него?
— Да, сэр. Меня схватили на обратном пути.
— А мне-то казалось, будто я ехал быстро. Ты, похоже, быстр, как Персей, и дьявольски везуч.
— Насчет первого не скажу, с этим джентльменом я не знаком, а везение мое, похоже, закончилось.
Рука Уиллиса потянулась вперед.
— Пожалуй, кэп, я глотну этого пива. Кто знает, выпадет ли мне другой случай промочить глотку. Нам с вами конец, кэп, тут и толковать не о чем. Признаюсь: когда я завербовался в армию, жена прокляла меня. Сказала, что коли я выбрал себе удел висельника, так на виселице и кончу. Выходит, она в самую точку попала.
Джек вложил кувшин ему в руку. Сержант сделал глоток и сплюнул.
— Тьфу, вот ведь гадость! И эту бурду американцы называют пивом? То ли дело крепкий дорсетский эль.
Впрочем, пить сержант все равно продолжил, а пока он пил, Джек размышлял.
— Если Клинтон выступает так скоро, — промолвил он, помолчав, — это сулит генералу Бургойну надежду на спасение.
До слуха Абсолюта донесся стук (это Уиллис поставил опустевший кувшин) и слова:
— Мне тоже хотелось бы так думать, сэр, но...
— Что еще за «но»? Ну-ка, приятель, выкладывай!
— Он вручил мне депешу для генерала Бургойна. Устного послания, само собой, не было, кто же доверит его простому сержанту...
— Ну и глупо! — встрял Джек.
— Однако письмо свое генерал диктовал при мне, так что я все равно знаю, что там написано. Форты атаковать он будет, это как пить дать, только... — Уиллис зашелся в приступе кашля и, лишь когда его отпустило, прохрипел: — Только у него всего три тысячи человек.
— Три... три тысячи, говоришь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98
Закончив исследовать свою темницу, Джек уселся напротив малой двери и, несмотря на отвращение, плотно закутался в одеяло. После того как ему удалось чуточку согреться, к ушибленной голове мало-помалу стали возвращаться мыслительные способности.
Прежде всего стало ясно, что он в плену. Правда, давно ли его бросили в этот подвал и не находится ли Луиза в узилище по соседству, оставалось неизвестным. Но пивоварня, судя по размерам, должна была обслуживать довольно большую общину, а стало быть, его отвезли в селение или городок. Джеку доводилось бывать в тюремных камерах и похуже. И он предпочитал этот холод той жаре, от которой страдал некогда в Майсуре.
Его размышления были прерваны донесшимися с лестницы шагами и звуком поднимаемого засова. В помещение ворвался свет. Джек заморгал и прикрыл глаза, а когда открыл их снова, то увидел в проеме двоих людей. Один нес поднос, другой мушкетон.
Человек помоложе подошел к пленнику, поставил поднос и поспешно отступил, хотя на Джека при этом посмотрел не без дружелюбного интереса. Мужчина постарше — эти двое могли быть отцом и сыном — оставался на пороге, держа оружие наготове.
Джек посмотрел на поднос: там был ломоть хлеба и кувшин с чем-то пенистым.
— Спасибо, сэры, за вашу доброту, — с улыбкой промолвил он, не забыв сохранить свой бостонский акцент. На всякий случай. Ведь у него не было представления о том, что знают о нем эти люди.
Молодой человек отреагировал кивком и улыбкой. Тот, что постарше, хмыкнул.
— Молодой сэр, могу ли я попросить вас еще об одном одолжении? Не будете ли любезны сказать, где я нахожусь?
— В Перл-Ривере, — выпалил паренек.
Мужчина постарше занес руку, и его сын (Джек решил, что они точно состоят в родстве) боязливо съежился.
— Пей да лопай, покуда жив, — проворчал мужчина, угрожающе наставив на Джека раструб ствола своего ружья. — Ты будешь не задавать вопросы, а отвечать на них, и расспрашивать тебя будем не мы, а офицер, который сюда придет. А потом ты получишь то, чего заслуживаешь: веревку. Чертов шпион!
Сопроводив последнее слово плевком, он удалился. Молодой человек пожал плечами и последовал за ним.
Шпион. Это должно было означать, что они обнаружили фляжку с двойным дном и послание Бургойна. Хорошо еще, что при его написании использовался недавно разработанный код и на расшифровку им потребуется несколько дней.
Однако... Перл-Ривер? Это означало, что он все еще на западном берегу Гудзона, совсем недалеко от того места, где его захватили. Скудные сведения, но для начала сгодится и это.
Потянувшись за кувшином, Джек пригубил пива и сморщился: оно оказалось кислой бурдой. А вот краюха была свежей, и ее он умял всю, до крошки.
Снаружи снова донеслись шаги, а когда дверь распахнулась, на Джека снова наставили мушкетон. Парнишки на сей раз не было: вместо него появились два ополченца в синих мундирах, которые, подхватив с двух сторон, тащили обмякшее тело какого-то человека. Облегченно ругнувшись, они швырнули его вниз и затворили дверь. В подвал вернулась тьма.
Джек сел, прислушался к прерывистому дыханию, после чего потянулся вперед и, нащупав плечо, мягко потряс.
— Приятель? Ты живой? В сознании?
Ответом ему был стон, за которым последовал приступ ужасного, булькающего кашля. На миг показалось, что человек задыхается, но потом его горло очистилось и прозвучал шепот:
— Да, сэр. Но не благодаря нашим хозяевам.
Джек сразу отметил в его голосе что-то знакомое, хотя его английское — определенно английское, а не колониальное — произношение само по себе еще ни о чем не говорило.
— Может, присядешь? — спросил Джек, пытаясь сообразить, что его так зацепило.
— Я бы и рад, но только ежели подсобят.
И тут до Джека дошло. То был знакомый говорок английского запада, хотя и не столь далекого, как Корнуолл. Дорсет!
— Уиллис? Сержант Уиллис?
Джек услышал, как у его невидимого собеседника перехватило дыхание.
— Меня зовут Джонсон, мистер. Джонсон, фермер с Белых Равнин. А вы кто?
Если у Джека и были какие-то сомнения, то теперь они развеялись окончательно.
— Я Джек Абсолют, сержант.
Тот ахнул. Потянувшаяся к Джеку рука коснулась лица капитана, словно проверяя его на ощупь, потом обхватила его за руку. Второй гонец Бургойна не без труда сел.
— Простите, кэп, в этакой темнотище разве поймешь, с кем говоришь. Похоже, мы оба влипли.
— Да уж, похоже. Слушай, хочешь пива? Оно кислое, но...
— Пожалуй, нет, сэр. Они... они здорово меня отлупили, когда сцапали. Так отдубасили, что мне не до питья. А такое от Эммануэля Уиллиса услышишь не часто.
Послышалось нечто отдаленно напоминающее смешок.
— Выходит, сэр, вы попробовали переправиться у Тарритауна, как я советовал. Право слово, мне очень жаль, что так вышло.
— Ты не виноват, Уиллис. Сдается мне, весь Гудзон в руках мятежников.
— Может быть, это не надолго. — Уиллис помолчал. — Мы одни в этой камере?
— Да.
— Хорошо. Тогда я могу вам сказать: генерал Клинтон собирается выступить в поход. Он двинется к горным фортам уже третьего октября. Через четыре дня.
— Значит, ты добрался до него?
— Да, сэр. Меня схватили на обратном пути.
— А мне-то казалось, будто я ехал быстро. Ты, похоже, быстр, как Персей, и дьявольски везуч.
— Насчет первого не скажу, с этим джентльменом я не знаком, а везение мое, похоже, закончилось.
Рука Уиллиса потянулась вперед.
— Пожалуй, кэп, я глотну этого пива. Кто знает, выпадет ли мне другой случай промочить глотку. Нам с вами конец, кэп, тут и толковать не о чем. Признаюсь: когда я завербовался в армию, жена прокляла меня. Сказала, что коли я выбрал себе удел висельника, так на виселице и кончу. Выходит, она в самую точку попала.
Джек вложил кувшин ему в руку. Сержант сделал глоток и сплюнул.
— Тьфу, вот ведь гадость! И эту бурду американцы называют пивом? То ли дело крепкий дорсетский эль.
Впрочем, пить сержант все равно продолжил, а пока он пил, Джек размышлял.
— Если Клинтон выступает так скоро, — промолвил он, помолчав, — это сулит генералу Бургойну надежду на спасение.
До слуха Абсолюта донесся стук (это Уиллис поставил опустевший кувшин) и слова:
— Мне тоже хотелось бы так думать, сэр, но...
— Что еще за «но»? Ну-ка, приятель, выкладывай!
— Он вручил мне депешу для генерала Бургойна. Устного послания, само собой, не было, кто же доверит его простому сержанту...
— Ну и глупо! — встрял Джек.
— Однако письмо свое генерал диктовал при мне, так что я все равно знаю, что там написано. Форты атаковать он будет, это как пить дать, только... — Уиллис зашелся в приступе кашля и, лишь когда его отпустило, прохрипел: — Только у него всего три тысячи человек.
— Три... три тысячи, говоришь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98