На
третьей станции эпигон попробовал обрести форму. Я приняла исключительные
меры предосторожности при возвращении в Японию. Я здесь по фальшивым
документам, путешествую под чужим именем. Годы изменили мою внешность и я
помогла им в том, чтобы усилить темноту моих волос и цвета лица, изменив
свою манеру одеваться, манеру речи, походку, обычную еду - что было для
меня легче, чем многим другим, у меня уже была практика в прошлом.
Прошлое... Снова, черт побери! Может быть, оно работает против меня даже
таким образом? К черту прошлое! Эпигон и, возможно, человек-наблюдатель
объединяются вместе. Да, я нормальная сумасшедшая и была ею много лет,
если хорошенько поразмыслить.
Однако, я не могу позволить моему знанию действительности повлиять на
мои нынешние суждения.
Я вижу три возможности. Первая в том, что самолет ничего не значит,
так что он мог появиться, если бы кто-нибудь другой стоял там, или никого
бы не было. Прогулка или поиски чего-нибудь еще.
Это может быть и так, но мой инстинкт выживания не может позволить
мне принять это. Таким образом, кто-то разыскивает меня. Это либо связано
с появлением эпигона, либо нет. Если нет, то большое жизненное искушение
появляется передо мной и у меня нет идеи, как начать расплетать
переплетенное. Здесь имеется так много возможностей из моей прежней
профессии, хотя я предполагала долгое время не пользоваться ими. Вероятно,
я не должна этого делать. Поиск причин выглядит невозможным предприятием.
Третья возможность наиболее страшная: существует связь между эпигоном
и летчиком. Если дела дошли до того, что задействованы оба агента, тогда я
обречена на неудачу. И даже более того, это будет означать, что игра
приняла другой, устрашающий характер, который я не рассматривала. Это
будет означать, что население Земли находится в большей опасности, чем я
предполагала, что я единственная, кто знает о ней и поэтому мой
персональный поединок вырастает до глобальных масштабов. Я не могу
рисковать, отнеся это сейчас к моей паранойе. Я должна предполагать
худшее.
Мои глаза переполнились. Я знаю, каково умирать. Однажды я узнала,
каково терять с изяществом и надрывом. Я не могу больше позволить себе
такое роскошество. Если у меня и были какие-то скрытые мысли, теперь я
изгоняю их. Мое оружие хрупко, но я должна владеть им. Если боги спустятся
с Фудзи и скажут мне: "Дочь, мы хотим, чтобы ты прекратила все это", я
должна продолжить это до конца, хотя бы в аду я страдала от "Йу Ли Ч'ао
Чуан." Никогда прежде я не осознавала так силу судьбы.
Я медленно опускаюсь на колени. Для того и бог, чтобы я могла
победить.
Мои слезы больше не для меня.
5. ВИД ГОРЫ ФУДЗИ ОТ ФУКАГАВЫ В ЭДО
Токио. Гиндза и неразбериха. Движение и грязь. Шум, цвет и лица,
лица, лица. Когда-то я любила подобные сцены, но я не была в городе уже
очень давно. И возвращение в город, такой как этот, обессиливает, почти
парализует.
Старый Эдо на картине совсем не тот, и я пользуюсь случаем прийти
сюда, хотя осторожность угнетает каждое мое движение.
Трудно найти подходящий мост, чтобы увидеть Фудзи под тем углом, под
которым она изображена на картине. Вода не того цвета и я закрываю нос от
запаха; этот мост не тот мост; здесь нет мирного рыбака; и зеленщик ушел.
Хокусай смотрит, как и я, на Фудзи под металлическим пролетом. Его мост
был грациозной радугой, произведением ушедших дней.
Здесь все еще есть нечто от истины и мечтаний любого моста.
Харт Крейн мог бы найти вдохновение в вещах этого сорта. "Арфа и
алтарь, переплавленные в неистовстве..."
И мост Ницше - гуманность, простирающаяся до сверхгуманности...
Нет. Мне этот мост не нравится. Лучше было бы не смотреть на него.
Пусть это будет мой "pons asinorum."
Легким движением головы я подбираю перспективу. Теперь кажется, что
как будто Фудзи поддерживает мост и без ее поддержки он может быть
разрушен, как Бифрост, удерживающий демонов прошлого от нападения на наш
теперешний Асгард - или, может быть, демонов будущего от штурма нашего
древнего Асгарда.
Я снова двигаю голову. Фудзи пропадает. Мост остается целым. Тень и
материя.
Задние огни грузовика заставляют меня вздрогнуть. Я только что
приехала и чувствую, что была здесь слишком долго. Фудзи кажется слишком
далекой, а я слишком незащищенной. Я должна вернуться.
Урок, душа конфликта, у меня перед глазами: я не хочу, чтобы меня
тащили через мост Ницше.
Иди, Хокусай, "укийо-е" Привидение Рождественского прошлого,
показывай мне другую сцену.
6. ВИД ГОРЫ ФУДЗИ ОТ КАЙИКАЗАВЫ
Туманная, таинственная Фудзи над водой. Чистейший воздух, который
входит в мои ноздри. Здесь есть даже рыбак почти на том месте, где он
должен быть, его поза менее драматична, чем на оригинале, его одежда более
современна.
По пути сюда я посетила маленький храм, окруженный каменной стеной.
Он посвящен Каннон, богине милосердия и прощения, утешительнице во времена
страха и скорби. Я вошла. Я любила ее, когда была девочкой, пока я не
узнала, что на самом деле это мужчина.
Тогда я почувствовала себя обманутой, почти преданной. Она была
Гуаньинь в Китае, и тоже утешительницей, но она пришла из Индии, где она
была бодисатвой по имени Авалокитесвара, мужчиной - "Господином, Который
Взирает с Состраданием". В Тибете он был Чен-ре-зи - "Он с
Сострадательными Глазами" - тот, кто регулярно перевоплощается как Далай
Лама. Я не верила во все эти чудеса с перевоплощением и Каннон потеряла
для меня часть своего очарования с моим всезнайством по истории и
антропологии. Но я вошла.
Мы мысленно возвращаемся в обстановку детства во времена тревог.
Я осталась там на некоторое время, и ребенок внутри меня танцевал все
это время, затем все прошло.
Я наблюдала за рыбаком на этих волнах, маленьких копиях большой волны
Хокусая, которая для меня всегда символизировала смерть. Я могла бы
увидеть Христианские символы или Иудейский архетип. Но я помню, как Эрнст
Хемингуэй сказал Бернарду Беренсону, что секрет величайших произведений в
том, что в них нет символизма. Море есть море, старик есть старик, мальчик
- это мальчик, марлин - это марлин и акула такая же, как и остальные. Люди
домысливают все сами, заглядывая за поверхность, всегда ищут большего. Для
меня это, по крайней мере, непонятно. Я провела мое детство в Японии,
отрочество в Соединенных Штатах. Во мне есть часть, которая любит видеть в
вещах намеки и соприкасаться с тайной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19
третьей станции эпигон попробовал обрести форму. Я приняла исключительные
меры предосторожности при возвращении в Японию. Я здесь по фальшивым
документам, путешествую под чужим именем. Годы изменили мою внешность и я
помогла им в том, чтобы усилить темноту моих волос и цвета лица, изменив
свою манеру одеваться, манеру речи, походку, обычную еду - что было для
меня легче, чем многим другим, у меня уже была практика в прошлом.
Прошлое... Снова, черт побери! Может быть, оно работает против меня даже
таким образом? К черту прошлое! Эпигон и, возможно, человек-наблюдатель
объединяются вместе. Да, я нормальная сумасшедшая и была ею много лет,
если хорошенько поразмыслить.
Однако, я не могу позволить моему знанию действительности повлиять на
мои нынешние суждения.
Я вижу три возможности. Первая в том, что самолет ничего не значит,
так что он мог появиться, если бы кто-нибудь другой стоял там, или никого
бы не было. Прогулка или поиски чего-нибудь еще.
Это может быть и так, но мой инстинкт выживания не может позволить
мне принять это. Таким образом, кто-то разыскивает меня. Это либо связано
с появлением эпигона, либо нет. Если нет, то большое жизненное искушение
появляется передо мной и у меня нет идеи, как начать расплетать
переплетенное. Здесь имеется так много возможностей из моей прежней
профессии, хотя я предполагала долгое время не пользоваться ими. Вероятно,
я не должна этого делать. Поиск причин выглядит невозможным предприятием.
Третья возможность наиболее страшная: существует связь между эпигоном
и летчиком. Если дела дошли до того, что задействованы оба агента, тогда я
обречена на неудачу. И даже более того, это будет означать, что игра
приняла другой, устрашающий характер, который я не рассматривала. Это
будет означать, что население Земли находится в большей опасности, чем я
предполагала, что я единственная, кто знает о ней и поэтому мой
персональный поединок вырастает до глобальных масштабов. Я не могу
рисковать, отнеся это сейчас к моей паранойе. Я должна предполагать
худшее.
Мои глаза переполнились. Я знаю, каково умирать. Однажды я узнала,
каково терять с изяществом и надрывом. Я не могу больше позволить себе
такое роскошество. Если у меня и были какие-то скрытые мысли, теперь я
изгоняю их. Мое оружие хрупко, но я должна владеть им. Если боги спустятся
с Фудзи и скажут мне: "Дочь, мы хотим, чтобы ты прекратила все это", я
должна продолжить это до конца, хотя бы в аду я страдала от "Йу Ли Ч'ао
Чуан." Никогда прежде я не осознавала так силу судьбы.
Я медленно опускаюсь на колени. Для того и бог, чтобы я могла
победить.
Мои слезы больше не для меня.
5. ВИД ГОРЫ ФУДЗИ ОТ ФУКАГАВЫ В ЭДО
Токио. Гиндза и неразбериха. Движение и грязь. Шум, цвет и лица,
лица, лица. Когда-то я любила подобные сцены, но я не была в городе уже
очень давно. И возвращение в город, такой как этот, обессиливает, почти
парализует.
Старый Эдо на картине совсем не тот, и я пользуюсь случаем прийти
сюда, хотя осторожность угнетает каждое мое движение.
Трудно найти подходящий мост, чтобы увидеть Фудзи под тем углом, под
которым она изображена на картине. Вода не того цвета и я закрываю нос от
запаха; этот мост не тот мост; здесь нет мирного рыбака; и зеленщик ушел.
Хокусай смотрит, как и я, на Фудзи под металлическим пролетом. Его мост
был грациозной радугой, произведением ушедших дней.
Здесь все еще есть нечто от истины и мечтаний любого моста.
Харт Крейн мог бы найти вдохновение в вещах этого сорта. "Арфа и
алтарь, переплавленные в неистовстве..."
И мост Ницше - гуманность, простирающаяся до сверхгуманности...
Нет. Мне этот мост не нравится. Лучше было бы не смотреть на него.
Пусть это будет мой "pons asinorum."
Легким движением головы я подбираю перспективу. Теперь кажется, что
как будто Фудзи поддерживает мост и без ее поддержки он может быть
разрушен, как Бифрост, удерживающий демонов прошлого от нападения на наш
теперешний Асгард - или, может быть, демонов будущего от штурма нашего
древнего Асгарда.
Я снова двигаю голову. Фудзи пропадает. Мост остается целым. Тень и
материя.
Задние огни грузовика заставляют меня вздрогнуть. Я только что
приехала и чувствую, что была здесь слишком долго. Фудзи кажется слишком
далекой, а я слишком незащищенной. Я должна вернуться.
Урок, душа конфликта, у меня перед глазами: я не хочу, чтобы меня
тащили через мост Ницше.
Иди, Хокусай, "укийо-е" Привидение Рождественского прошлого,
показывай мне другую сцену.
6. ВИД ГОРЫ ФУДЗИ ОТ КАЙИКАЗАВЫ
Туманная, таинственная Фудзи над водой. Чистейший воздух, который
входит в мои ноздри. Здесь есть даже рыбак почти на том месте, где он
должен быть, его поза менее драматична, чем на оригинале, его одежда более
современна.
По пути сюда я посетила маленький храм, окруженный каменной стеной.
Он посвящен Каннон, богине милосердия и прощения, утешительнице во времена
страха и скорби. Я вошла. Я любила ее, когда была девочкой, пока я не
узнала, что на самом деле это мужчина.
Тогда я почувствовала себя обманутой, почти преданной. Она была
Гуаньинь в Китае, и тоже утешительницей, но она пришла из Индии, где она
была бодисатвой по имени Авалокитесвара, мужчиной - "Господином, Который
Взирает с Состраданием". В Тибете он был Чен-ре-зи - "Он с
Сострадательными Глазами" - тот, кто регулярно перевоплощается как Далай
Лама. Я не верила во все эти чудеса с перевоплощением и Каннон потеряла
для меня часть своего очарования с моим всезнайством по истории и
антропологии. Но я вошла.
Мы мысленно возвращаемся в обстановку детства во времена тревог.
Я осталась там на некоторое время, и ребенок внутри меня танцевал все
это время, затем все прошло.
Я наблюдала за рыбаком на этих волнах, маленьких копиях большой волны
Хокусая, которая для меня всегда символизировала смерть. Я могла бы
увидеть Христианские символы или Иудейский архетип. Но я помню, как Эрнст
Хемингуэй сказал Бернарду Беренсону, что секрет величайших произведений в
том, что в них нет символизма. Море есть море, старик есть старик, мальчик
- это мальчик, марлин - это марлин и акула такая же, как и остальные. Люди
домысливают все сами, заглядывая за поверхность, всегда ищут большего. Для
меня это, по крайней мере, непонятно. Я провела мое детство в Японии,
отрочество в Соединенных Штатах. Во мне есть часть, которая любит видеть в
вещах намеки и соприкасаться с тайной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19