Из западной Германии в пользу сионистского государства не существовало ни малейших моральных оснований, а если бы таковые когда-либо существовали, хотя бы в отношении упомянутых 63 000 евреев, то они давно уже были бы перевешены сионистским изгнанием почти миллиона арабов. Всё это не имеет прецедентов в западной истории и лишь доказывает степень подчинения американского и английского правительства сионизму. Западную Германию заставили покрывать значительную часть стоимости вооружения и хозяйственного развития нового государства; этим была ещё более приближена возможность новой большой войны, а перспективы для арабского мира ещё более ухудшились. Сионистское государство было прочно поставлено на ноги, и последствия этого не замедлили сказаться. Оказание «давления» в этом вопросе на правительство западной Германии было одним из последних важных политических актов правительства Трумана, чей срок президентства на этом закончился. Как примечание к западногерманскому делу можно отметить, что в то же время западные оккупационные власти в Вене, действуя в данном случае в полном согласии с Советами, унизили маленькую Австрию (первую жертву Гитлера), наложив своё вето на австрийский закон об амнистии и возмещениях, который мог бы пойти на пользу некоторым не-евреям. Австрийское правительство (к тому времени снова считавшееся «суверенным») заявило протест американскому Верховному комиссару, обвинив его в подчинении приказам «эмигрантов из Австрии», работавших при его штабе в качестве «еврейских советников». Ни в английской, ни в американской печати ни одного вразумительного сообщения об этом эпизоде не появилось.
Глава 44
Орудие мирового владычества
Помимо продвижения революции в сердце Европы и насильственного создания сионистского государства, Вторая мировая война имела своим третьим последствием вторичную попытку построить здание «мирового правительства», на алтаре которого должна была быть принесена в жертву западная государственность. Это явно должно было стать конечной целью, к которой вели параллельные процессы коммунизма и сионизма. Сама идея впервые была сформулирована в документах Вейсхаупта, стала принимать определённые формы в течение 19-го столетия и была во всех деталях преподнесена в «Протоколах» в самом начале нашего 20-го века. В ходе Первой мировой войны она была главной среди тех идей, которые «полковник» Хауз и его подручные сумели «влить в мозги» президента Вильсона, стараясь внушить ему, что эти идеи были его собственными. Практическую форму она обрела вначале как «Лига принуждения к миру», а затем, в конце войны, как «Лига Наций».
Свою первую частичную реализацию она получила таким образом, как и все связанные с ней вспомогательные начинания, в тот период наибольшего идейного разброда, о котором уже была речь, т. е. в последней фазе военных действий и в первое время по их окончании. Ни о чём подобном никогда не было и речи до войны, в которую оказались втянутыми народы Европы и Америки, и им не было дано разумных объяснений характера и цели этого предприятия. В период военного положения наши премьеры-диктаторы считали само собой разумеющимся, что их народы согласны со всем, что они затевали; когда рассеялся туман войны, то единственным выражением общественного мнения по этому вопросу был немедленный отказ Конгресса Соединённых Штатов иметь с этим делом что-либо общее.
За двадцатилетний период между войнами стало ясно, что т. н. Лига Наций не была в состоянии ни «принудить» народы и государства к миру, ни сохранить его, и что по своей воле народы не собирались отказаться от своего суверенитета. Тем не менее, накануне Второй мировой войны готовившиеся к ней политики вновь стали носиться с планом создания чего-то, именуемого ими «всемирным правительством», причём все они сходились на том, что народы должны отказаться от своих суверенных прав. Как пишет биограф Баруха, Моррис Розенблюм, Рузвельт носился с этим планом уже в 1923 году после того, как его разбил паралич, и, всё ещё прикованный к постели, сочинял проекты «плана для сохранения мира», а впоследствии, уже президентом, дал этому проекту название «Объединённых Наций».
В Англии Уинстон Черчилль, казалось бы воплощение и поборник британской государственности, возглавил в 1936 г. английскую секцию международного объединения под названием «Общество нового содружества народов», выступавшего за создание «международных полицейских сил для поддержания мира» (во всех подобных проектах и декларациях, понятия «силы» и «мира» уживаются друг с другом), и официально заявил (26 ноября 1936 г.), что оно отличается от «всех прочих объектов мира» тем, что «стоит за применение силы для защиты закона против агрессора». М-р Черчилль не пояснил, какой или чей закон он имел в виду, но он предложил силу, как путь к миру. Неудивительно, поэтому, что при встрече с президентом Рузвельтом в августе 1941 г., когда родилась лишённая всякого практического смысла «Атлантическая Хартия», Черчилль (согласно его собственным запискам) счёл нужным заверить президента, что общественное мнение в Англии будет весьма разочаровано отсутствием всякого намерения создать после войны международную организацию с целью сохранения мира». Автор настоящей книги находился в то время в Англии и был «разочарован» главным образом именно той мыслью, которую так упорно преследует Черчилль; что же касается «общественного мнения в Англии», то такового вообще по этому вопросу не существовало, поскольку никакой информации для его создания предоставлено не было. Черчилль действовал исключительно по собственной инициативе, как впрочем и Рузвельт: «Рузвельт говорил и действовал с полнейшей свободой и авторитетом во всех вопросах… Я представлял Англию почти с такой же свободой. Так было достигнуто полное согласие, причём неоценимым преимуществом были экономия времени и сокращение числа посвящённых в эти планы лиц; Черчилль описывает далее, как „все главные вопросы между нашими странами решались практически во время личных встреч“ между ним и Рузвельтом, при „полном взаимопонимании“.
В результате, в заключительной стадии войны и без малейшего участия в этих вопросах воюющих народов, «вопросы мировой организации», как её именовал Черчилль, стали главной темой в сугубо частных дискуссиях его с Рузвельтом, генерала Сматса из Южной Африки и премьер-министров британских доминионов. К этому времени, однако, (1944 г.) Черчилль стал употреблять для обозначения того же самого термин «мировое орудие», и тут, как и выше, при упоминании им «закона», уместен вопрос, чьё это должно было быть орудие? Во всех этих дискуссиях стандартным оборотом было «предотвращение будущей агрессии»;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281
Глава 44
Орудие мирового владычества
Помимо продвижения революции в сердце Европы и насильственного создания сионистского государства, Вторая мировая война имела своим третьим последствием вторичную попытку построить здание «мирового правительства», на алтаре которого должна была быть принесена в жертву западная государственность. Это явно должно было стать конечной целью, к которой вели параллельные процессы коммунизма и сионизма. Сама идея впервые была сформулирована в документах Вейсхаупта, стала принимать определённые формы в течение 19-го столетия и была во всех деталях преподнесена в «Протоколах» в самом начале нашего 20-го века. В ходе Первой мировой войны она была главной среди тех идей, которые «полковник» Хауз и его подручные сумели «влить в мозги» президента Вильсона, стараясь внушить ему, что эти идеи были его собственными. Практическую форму она обрела вначале как «Лига принуждения к миру», а затем, в конце войны, как «Лига Наций».
Свою первую частичную реализацию она получила таким образом, как и все связанные с ней вспомогательные начинания, в тот период наибольшего идейного разброда, о котором уже была речь, т. е. в последней фазе военных действий и в первое время по их окончании. Ни о чём подобном никогда не было и речи до войны, в которую оказались втянутыми народы Европы и Америки, и им не было дано разумных объяснений характера и цели этого предприятия. В период военного положения наши премьеры-диктаторы считали само собой разумеющимся, что их народы согласны со всем, что они затевали; когда рассеялся туман войны, то единственным выражением общественного мнения по этому вопросу был немедленный отказ Конгресса Соединённых Штатов иметь с этим делом что-либо общее.
За двадцатилетний период между войнами стало ясно, что т. н. Лига Наций не была в состоянии ни «принудить» народы и государства к миру, ни сохранить его, и что по своей воле народы не собирались отказаться от своего суверенитета. Тем не менее, накануне Второй мировой войны готовившиеся к ней политики вновь стали носиться с планом создания чего-то, именуемого ими «всемирным правительством», причём все они сходились на том, что народы должны отказаться от своих суверенных прав. Как пишет биограф Баруха, Моррис Розенблюм, Рузвельт носился с этим планом уже в 1923 году после того, как его разбил паралич, и, всё ещё прикованный к постели, сочинял проекты «плана для сохранения мира», а впоследствии, уже президентом, дал этому проекту название «Объединённых Наций».
В Англии Уинстон Черчилль, казалось бы воплощение и поборник британской государственности, возглавил в 1936 г. английскую секцию международного объединения под названием «Общество нового содружества народов», выступавшего за создание «международных полицейских сил для поддержания мира» (во всех подобных проектах и декларациях, понятия «силы» и «мира» уживаются друг с другом), и официально заявил (26 ноября 1936 г.), что оно отличается от «всех прочих объектов мира» тем, что «стоит за применение силы для защиты закона против агрессора». М-р Черчилль не пояснил, какой или чей закон он имел в виду, но он предложил силу, как путь к миру. Неудивительно, поэтому, что при встрече с президентом Рузвельтом в августе 1941 г., когда родилась лишённая всякого практического смысла «Атлантическая Хартия», Черчилль (согласно его собственным запискам) счёл нужным заверить президента, что общественное мнение в Англии будет весьма разочаровано отсутствием всякого намерения создать после войны международную организацию с целью сохранения мира». Автор настоящей книги находился в то время в Англии и был «разочарован» главным образом именно той мыслью, которую так упорно преследует Черчилль; что же касается «общественного мнения в Англии», то такового вообще по этому вопросу не существовало, поскольку никакой информации для его создания предоставлено не было. Черчилль действовал исключительно по собственной инициативе, как впрочем и Рузвельт: «Рузвельт говорил и действовал с полнейшей свободой и авторитетом во всех вопросах… Я представлял Англию почти с такой же свободой. Так было достигнуто полное согласие, причём неоценимым преимуществом были экономия времени и сокращение числа посвящённых в эти планы лиц; Черчилль описывает далее, как „все главные вопросы между нашими странами решались практически во время личных встреч“ между ним и Рузвельтом, при „полном взаимопонимании“.
В результате, в заключительной стадии войны и без малейшего участия в этих вопросах воюющих народов, «вопросы мировой организации», как её именовал Черчилль, стали главной темой в сугубо частных дискуссиях его с Рузвельтом, генерала Сматса из Южной Африки и премьер-министров британских доминионов. К этому времени, однако, (1944 г.) Черчилль стал употреблять для обозначения того же самого термин «мировое орудие», и тут, как и выше, при упоминании им «закона», уместен вопрос, чьё это должно было быть орудие? Во всех этих дискуссиях стандартным оборотом было «предотвращение будущей агрессии»;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281