в потустороннем мире правителя должны были сопровождать рабы. Вход был заложен огромной каменной плитой, а коридор и лестница засыпаны камнями и землей. Погребение солнечного короля в Паленке во всем повторяло древнеегипетскую процедуру, было только одно нововведение – пирамиду увенчал небольшой каменный храм; но ведь так строили и в Месопотамии.
Мы только что побывали внутри пирамиды и осмотрели склеп. Искусный зодчий с самого начала предусмотрел его в своем плане; стены и потолок сложены из отшлифованных и плотно пригнанных огромных плит, а уже потом была воздвигнута собственно пирамида.
Белые сталактиты свисали сосульками с карнизов, придавая аромат глубокой старины застывшим изображениям жрецов в пышных ритуальных облачениях. Воздух в склепе был свежий и прохладный. Как и в Египте, строители позаботились о хорошей вентиляции. От внутреннего помещения вдоль всей лестницы тянулся вентиляционный канал, еще два канала пошире пронизывали толщу пирамиды, открываясь в стене.
Когда мы поднимались вверх, я хорошенько присмотрелся к конструкции тесного хода. Он представлял собой в сечении шестиугольник и сужался к потолку. Только в одном месте я пробирался по лестнице такой же формы – в пирамидах Египта.
Неужели все это так естественно? Во всяком случае эти камни не сваливали в кучу как попало. Мы вышли на волю из хода, выложенного большими вытесанными блоками, и снова нас обступила зеленая чаща, готовая повторно поглотить весь ансамбль, если бы Археологический институт Мексики не заботился о расчистке самых крупных памятников старины. Дождевой лес упорно старается снова занять плодородную землю, некогда отвоеванную у него каменщиками, которые поселились среди деревьев.
Рядом с этой гробницей была вторая, воздвигнутая поверх естественной пещеры. Каменные лестницы, длинная шахта, ведущая в глубь пирамиды, и беспорядочно наваленные человеческие кости. Если ее тоже соорудили для какого-то правителя, она, очевидно, была разграблена еще в доисторические времена.
Да, тут было над чем поразмыслить. Скептики упирали на то, что одно дело – строить пирамиды-гробницы, совсем другое – храмовые пирамиды. И заключали, что не было контакта через Атлантику. Но если принять их аргументацию, получится, что в лесах Мексики рядом процветали две совершенно различных цивилизации. Нелепый вывод, который может только еще больше запутать проблему.
В Мехико-Сити мы посетили доктора Игнасио Берналя, руководителя института, который занимается мексиканскими древностями и включает государственный археологический музей – один из самых больших в мире. Мексиканские археологи слывут ярыми изоляционистами, особенно старшее поколение настаивает на том, что все идеи, лежащие в основе древних мексиканских сооружений, родились на месте. Мы же собирались бросить вызов этим исследователям, выйдя на папирусной лодке из Африки на запад. Что скажут на это мексиканские специалисты? Я решил спросить их виднейшего представителя Игнасио Берналя, любезно распорядившегося, чтобы нас впустили в музей с кинокамерой и магнитофоном. Я подвел его к большой каменной стеле с рельефным изображением длиннобородого ольмека, и он скептически покосился через плечо на это олицетворение загадки древнейших творцов мексиканской культуры. Бородатые ольмеки первыми строили пирамиды в краю безбородых индейцев.
– Доктор Берналь, – начал я, – по-вашему, древние культуры Мексики развивались без всякого влияния извне, или вы допускаете, что какие-то идеи могли быть принесены из-за океана на примитивном судне?
– Спросите меня что-нибудь полегче, – ответил человек, которого мы считали виднейшим мексиканским авторитетом по этим вопросам.
– Почему? – Я удивленно поднес микрофон ближе.
– Потому что я вижу доводы и «за» и «против» контакта через океан. И пока что не берусь дать ни утвердительного, ни отрицательного ответа.
– Может быть, мы согласимся, что проблема пока остается нерешенной?
Он помедлил, потом твердо сказал:
– Да. Именно таково мое мнение.
Мы повторили это интервью, чтобы застраховать себя от капризов техники.
Как раз в эти дни через Каир в печать просочились первые сведения о планах экспедиции. Дошли они и до Мексики.
– Значит, вы задумали испытать папирусную лодку в море, – сказал, улыбаясь, доктор Сантьяго Хеновес, который пришел к своему коллеге, доктору Берналю, когда мы уже собрались покидать музей.
– Совершенно верно, – подтвердил я. – А вы что, хотите пойти с нами?
– Хочу. Совершенно серьезно.
Я удивленно посмотрел на него. Доктор Хеновес – известный специалист по древнейшему населению Америки, я встречал его на международных конгрессах в Латинской Америке, СССР, Испании. Небольшого роста, крепкий и коренастый, он спокойно глядел на меня.
– К сожалению, место уже занято другим мексиканцем, придется вам подождать следующего раза, – отшутился я.
– Запишите меня в кандидаты. И если место освободится, через неделю я буду у вас!
– Условились!
Маленький крепыш, улыбаясь, пожал мне руку на прощание. Мог ли я тогда подозревать, что наш уговор и впрямь станет актуальным.
Следующее утро, Нью-Йорк. Гостиничный номер битком набит газетчиками. И здесь тоже планы экспедиции перестали быть секретом. Папирус в Каире. Можно приступать к работе. Тройка из Чада, очевидно, сидит в самолете. Корио ждет, лагерь готов, рабочие набраны, завтра мы все соберемся вместе и начнем. Мой самолет вылетает вечером, остается один день для всех незавершенных дел в Нью-Йорке.
В это время принесли телеграмму. Я прочитал ее и сел.
«Абдулла арестован. Строители не выезжали из Бола. Позвони немедленно».
Телеграмма была подписана моей женой.
Я срочно позвонил домой, и Ивон подтвердила, что это не розыгрыш. Из Чада пришло коротенькое письмецо от Абдуллы. Он сообщал, что не сможет привезти Умара и Муссу, так как его арестовали. Через месяц напишет опять. С приветом, Абдулла.
Абдулла арестован. Что он такого натворил? И в какой тюрьме его искать? В письме об этом ни слова. Мусса и Умар все еще сидят на своих плавучих островах за тридевять земель, к югу от Сахары. Без них лодки не будет. Чтобы финишировать до начала ураганов, мы должны выйти в океан из Марокко через одиннадцать недель. Целая бригада ждет у пирамид гостей из Чада. Уже накрыты столы и застелены кровати. Кому-то надо сейчас же ехать в Чад и привезти мастеров в Египет. Кому как не мне. Каждую среду из Франции утром идет самолет в Чад. Значит, я должен быть во Франции с чадской визой непозже вторника. Сегодня пятница, день Джорджа Вашингтона, все конторы в США закрыты. Завтра суббота, нерабочий день. Послезавтра воскресенье. Остается только понедельник на то, чтобы получить визы, купить новые билеты и добыть денег на не предусмотренный планом визит в сердце Африки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100
Мы только что побывали внутри пирамиды и осмотрели склеп. Искусный зодчий с самого начала предусмотрел его в своем плане; стены и потолок сложены из отшлифованных и плотно пригнанных огромных плит, а уже потом была воздвигнута собственно пирамида.
Белые сталактиты свисали сосульками с карнизов, придавая аромат глубокой старины застывшим изображениям жрецов в пышных ритуальных облачениях. Воздух в склепе был свежий и прохладный. Как и в Египте, строители позаботились о хорошей вентиляции. От внутреннего помещения вдоль всей лестницы тянулся вентиляционный канал, еще два канала пошире пронизывали толщу пирамиды, открываясь в стене.
Когда мы поднимались вверх, я хорошенько присмотрелся к конструкции тесного хода. Он представлял собой в сечении шестиугольник и сужался к потолку. Только в одном месте я пробирался по лестнице такой же формы – в пирамидах Египта.
Неужели все это так естественно? Во всяком случае эти камни не сваливали в кучу как попало. Мы вышли на волю из хода, выложенного большими вытесанными блоками, и снова нас обступила зеленая чаща, готовая повторно поглотить весь ансамбль, если бы Археологический институт Мексики не заботился о расчистке самых крупных памятников старины. Дождевой лес упорно старается снова занять плодородную землю, некогда отвоеванную у него каменщиками, которые поселились среди деревьев.
Рядом с этой гробницей была вторая, воздвигнутая поверх естественной пещеры. Каменные лестницы, длинная шахта, ведущая в глубь пирамиды, и беспорядочно наваленные человеческие кости. Если ее тоже соорудили для какого-то правителя, она, очевидно, была разграблена еще в доисторические времена.
Да, тут было над чем поразмыслить. Скептики упирали на то, что одно дело – строить пирамиды-гробницы, совсем другое – храмовые пирамиды. И заключали, что не было контакта через Атлантику. Но если принять их аргументацию, получится, что в лесах Мексики рядом процветали две совершенно различных цивилизации. Нелепый вывод, который может только еще больше запутать проблему.
В Мехико-Сити мы посетили доктора Игнасио Берналя, руководителя института, который занимается мексиканскими древностями и включает государственный археологический музей – один из самых больших в мире. Мексиканские археологи слывут ярыми изоляционистами, особенно старшее поколение настаивает на том, что все идеи, лежащие в основе древних мексиканских сооружений, родились на месте. Мы же собирались бросить вызов этим исследователям, выйдя на папирусной лодке из Африки на запад. Что скажут на это мексиканские специалисты? Я решил спросить их виднейшего представителя Игнасио Берналя, любезно распорядившегося, чтобы нас впустили в музей с кинокамерой и магнитофоном. Я подвел его к большой каменной стеле с рельефным изображением длиннобородого ольмека, и он скептически покосился через плечо на это олицетворение загадки древнейших творцов мексиканской культуры. Бородатые ольмеки первыми строили пирамиды в краю безбородых индейцев.
– Доктор Берналь, – начал я, – по-вашему, древние культуры Мексики развивались без всякого влияния извне, или вы допускаете, что какие-то идеи могли быть принесены из-за океана на примитивном судне?
– Спросите меня что-нибудь полегче, – ответил человек, которого мы считали виднейшим мексиканским авторитетом по этим вопросам.
– Почему? – Я удивленно поднес микрофон ближе.
– Потому что я вижу доводы и «за» и «против» контакта через океан. И пока что не берусь дать ни утвердительного, ни отрицательного ответа.
– Может быть, мы согласимся, что проблема пока остается нерешенной?
Он помедлил, потом твердо сказал:
– Да. Именно таково мое мнение.
Мы повторили это интервью, чтобы застраховать себя от капризов техники.
Как раз в эти дни через Каир в печать просочились первые сведения о планах экспедиции. Дошли они и до Мексики.
– Значит, вы задумали испытать папирусную лодку в море, – сказал, улыбаясь, доктор Сантьяго Хеновес, который пришел к своему коллеге, доктору Берналю, когда мы уже собрались покидать музей.
– Совершенно верно, – подтвердил я. – А вы что, хотите пойти с нами?
– Хочу. Совершенно серьезно.
Я удивленно посмотрел на него. Доктор Хеновес – известный специалист по древнейшему населению Америки, я встречал его на международных конгрессах в Латинской Америке, СССР, Испании. Небольшого роста, крепкий и коренастый, он спокойно глядел на меня.
– К сожалению, место уже занято другим мексиканцем, придется вам подождать следующего раза, – отшутился я.
– Запишите меня в кандидаты. И если место освободится, через неделю я буду у вас!
– Условились!
Маленький крепыш, улыбаясь, пожал мне руку на прощание. Мог ли я тогда подозревать, что наш уговор и впрямь станет актуальным.
Следующее утро, Нью-Йорк. Гостиничный номер битком набит газетчиками. И здесь тоже планы экспедиции перестали быть секретом. Папирус в Каире. Можно приступать к работе. Тройка из Чада, очевидно, сидит в самолете. Корио ждет, лагерь готов, рабочие набраны, завтра мы все соберемся вместе и начнем. Мой самолет вылетает вечером, остается один день для всех незавершенных дел в Нью-Йорке.
В это время принесли телеграмму. Я прочитал ее и сел.
«Абдулла арестован. Строители не выезжали из Бола. Позвони немедленно».
Телеграмма была подписана моей женой.
Я срочно позвонил домой, и Ивон подтвердила, что это не розыгрыш. Из Чада пришло коротенькое письмецо от Абдуллы. Он сообщал, что не сможет привезти Умара и Муссу, так как его арестовали. Через месяц напишет опять. С приветом, Абдулла.
Абдулла арестован. Что он такого натворил? И в какой тюрьме его искать? В письме об этом ни слова. Мусса и Умар все еще сидят на своих плавучих островах за тридевять земель, к югу от Сахары. Без них лодки не будет. Чтобы финишировать до начала ураганов, мы должны выйти в океан из Марокко через одиннадцать недель. Целая бригада ждет у пирамид гостей из Чада. Уже накрыты столы и застелены кровати. Кому-то надо сейчас же ехать в Чад и привезти мастеров в Египет. Кому как не мне. Каждую среду из Франции утром идет самолет в Чад. Значит, я должен быть во Франции с чадской визой непозже вторника. Сегодня пятница, день Джорджа Вашингтона, все конторы в США закрыты. Завтра суббота, нерабочий день. Послезавтра воскресенье. Остается только понедельник на то, чтобы получить визы, купить новые билеты и добыть денег на не предусмотренный планом визит в сердце Африки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100