Они отошли назад и снова стали нас обходить, вышли на шоссе Белгород - Обоянь.
Мы разгадали их замысел, они хотели ударить под корень нашему корпусу. В ночь с 6-го на 7-е я стал по флангам деревни Верхопень, охраняя фланг корпуса. Начался бой, наша пехота ушла. Его автоматчики прямо за стволы пушек хватались. Командир корпуса мне сказал: "Помочь ничем не могу, по мере возможности откатывайся". Я понял, что если уйду, корпус будет подсечен под корень, и сказал: "Приказа не выполню, умрем здесь, но ни с места, иначе погибнет корпус".
Авиация бомбит, мы в дыму, в огне, а люди одичали, стреляют и никакого внимания. Сам я семь раз ранен. Танки вклинились, пехота дрогнула. Тут я отвел батарею Порывкина. Стали бить гранатами по его пехоте.
Бомбежка с утра до 3 часов, 30-40 самолетов, маленький перерыв, и опять бомбят до вечера. Только авиация отбомбит, в пыли, в дыму идут танки, отобьем танки - опять авиация. Так мы стояли три дня. Один раз на нас пошли 140 танков. Всего мы подбили 63 танка. Наши дерзкие штурмовички налетают, РЭСами, пушками бьют, их авиация уходит, танки бегут. "Катюши" били по машинам, пехоте, танкам.
Сплошной грохот, земля дрожит, кругом огонь, мы кричим.
Связь по радио. Немцы обманывали, выли по радио: "Я Некрасов, я Некрасов". Я кричу: "Брешешь, не ты, уходи отсюда". Они забивали наши голоса воем.
"Мессера" над головами ходят, старший сержант Урбисупов Жахсугул сбил из автомата "мессера", который пошел на него в пике.
Траншеи "мессера" простреливают сперва вдоль, потом поперек, чтобы прошить все изгибы.
Там бурьяны, посевы.
Ночью мы отдыхали. Тысячи разноцветных ракет, но были тучи и маленький дождь. Пять ночей мы не спали. Ведь чем тише, тем напряженней. Спокойнее, когда бой идет, и тогда клонит ко сну. Ели рывками и накоротке. Еда сразу становилась черная, особенно сало, от пыли. Когда нас вывели, мы зашли в сарай и мгновенно уснули. Погиб начальник штаба 3-го полка майор Го-дыма. Командиру батареи Кацельману оторвало ногу, он стоял насмерть, до последнего, погиб у орудия".
Капитан Заглядский, зам. ком. 1-го полка, тяжело ранен.
Командир 1-го полка Плысюк Николай Ефимович (1913 г. рожд., в армии с осени 1936 года, до этого был учителем):
"5-го июля полку было приказано занять боевой порядок, затем получаю новый приказ - встретить сорок немецких танков. Я выскочил вперед на "виллисе" с одним орудием. Я увидел, как горели 11 наших танков. Оценил местность и отдал приказ: первой батарее занять боевой порядок с правого фланга на дороге, ведущей к Обоянскому шоссе.
Остальным батареям занять боевой порядок на левом фланге, чтобы вести фланговый огонь. Одно орудие первой батареи я приказал поставить в стороне, чтобы дезориентировать противника. Так и вышло. Подбили три танка, из них один "тигр". Ближе к вечеру уже горят 14 танков, как сосновые дрова, из них три "тигра"... Пехота, начавшая драпать, вернулась.
Скорострельность нашего орудия 25 выстрелов в минуту, а прицельных 12.
У меня "виллис" остался, а "студебеккеры" почти все побиты.
Впереди орудий никакой пехоты, одни мы да смерть. Одну атаку предприняли 150 танков, мы сожгли 10, они пошли справа, мы подожгли три "тигра" - повернули назад.
Земля ходит ходуном, дым, пыль, под прикрытием пыли подползли танки, и сержант Васильев отбил их один.
В последний день боев остался один "виллис", я бы его наградил Золотой Звездой, он один вытащил весь полк. А одну пушку тащили на руках 6 километров, все раненые, обвязанные.
Полк подбил 63 танка, из них 14 "Т-6", до 20 машин и уничтожил 200 гитлеровцев.
Водитель моего "виллиса" красноармеец Марков.
Наводчик Новиков подбил 7 танков, из них 3 "тигра" в первый день.
Чечканенко - 2 "тигра".
Новиков, 20-22 года, спокойный, вежливый, никогда он не торопится. Он наведет спокойно и выстрелит спокойно.
Пять ночей не спали".
Владимир Афанасьевич Афанасьев (1914 г. р., ленинградец. До войны четыре года преподавал математику. Решительный, громкий, быстрый. Орлиный нос, синие глаза):
"Я старый истребитель, я один в батарее обстрелянный человек.
В первый день мне дали прикрывать дорогу. Неудачное место, слева не просматривалось.
Моя батарея заигрывающая, а кроме того, я одно орудие сделал заигрывающим.
Шли лавиной, без всякого порядка, "Т-6" в центре, как бог, мой НП-ровик.
Связь: ракеты, голос, связные.
Второй день. Очень трудный. Отход наших танков и орудий, меня выбросили вперед пехоты, я один в поле. Едва мы заняли боевые порядки, как на горе появились танки, расстояние пол прямого выстрела. Огонь поорудийно открыл, чтобы рокироваться. Ребята говорят: "Мы одни остались, но приказ есть приказ".
Подбил шесть танков, из них три "Т-6".
После боя машины, танки горят, бомбежка, канонада, пыль, дым.
Когда снаряд попадает в танк - блеск появляется. Сразу люки открывают и лезут, тут бей осколочным.
Новиков снайпером показал себя еще на учебных стрельбах, я ему дал первый выстрел, чтобы воодушевить людей.
Немец за три дня продвинулся на один километр".
Командир орудия Васильев Михаил Алексеевич: "Был моряком. Сильно бомбили, деревня вся загорелась, дым, пыль. Человек 200 немцев шли на нас. Командира батареи ранило. Я сказал: "Помереть не грех за Родину, помирают не такие головы, как наши". Я принял команду, открыл огонь осколочными, потом бронебойными, вернул 200 человек нашей побежавшей пехоты".
Наводчик Тесленко Трофим Карлович (Башкирская АССР. Деревня Корнеевка, 1918 года рожд., до войны рядовой колхозник. Он наводчик первого орудия первой батареи, первого полка. Подбил 6 танков, из них один "Т-6"):
"Мой первый бой - в сумерках, заряжаем трассирующие снаряды, я попал первым снарядом.
Танк для артиллерии не страшен. Вот автоматчики и пехота мешают работать и сильно беспокоят.
Весело, конечно, когда подбиваешь "Т-6". Первый снаряд мой попал в лобовую часть, под башню, и пошел рикошетом, танк сразу остановился. После этого я всадил в него все три снаряда подряд. Пехота впереди "ура" кричала, каски, пилотки вверх кидала, повыскакивала из окопов."
Командир корпуса стоял на дороге в пыли после боя, жал истребителям руки и давал папиросы.
В бригаде много разбронированных московских рабочих.
Орудие после боя - как живой пострадавший человек: оборванная резина на колесах, вмятины, пробитые осколками части.
Из истории истребительной бригады. Выписки.
Эпиграф: "Пока свободою горим, пока сердца для чести живы, мой друг, отчизне посвятим души прекрасные порывы".
"Но эти две маленькие, но благородные пушки были живы".
Боец-наводчик в упор бил по "тигру" из 45-мм пушки, снаряды отскакивали. Наводчик сошел с ума и бросился под "тигра".
Лейтенант, раненный в ногу, с оторванной рукой, руководил батареей, отбивавшей атаку танков. После того, как атака была отбита, он застрелился, не желая оставаться калекой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128
Мы разгадали их замысел, они хотели ударить под корень нашему корпусу. В ночь с 6-го на 7-е я стал по флангам деревни Верхопень, охраняя фланг корпуса. Начался бой, наша пехота ушла. Его автоматчики прямо за стволы пушек хватались. Командир корпуса мне сказал: "Помочь ничем не могу, по мере возможности откатывайся". Я понял, что если уйду, корпус будет подсечен под корень, и сказал: "Приказа не выполню, умрем здесь, но ни с места, иначе погибнет корпус".
Авиация бомбит, мы в дыму, в огне, а люди одичали, стреляют и никакого внимания. Сам я семь раз ранен. Танки вклинились, пехота дрогнула. Тут я отвел батарею Порывкина. Стали бить гранатами по его пехоте.
Бомбежка с утра до 3 часов, 30-40 самолетов, маленький перерыв, и опять бомбят до вечера. Только авиация отбомбит, в пыли, в дыму идут танки, отобьем танки - опять авиация. Так мы стояли три дня. Один раз на нас пошли 140 танков. Всего мы подбили 63 танка. Наши дерзкие штурмовички налетают, РЭСами, пушками бьют, их авиация уходит, танки бегут. "Катюши" били по машинам, пехоте, танкам.
Сплошной грохот, земля дрожит, кругом огонь, мы кричим.
Связь по радио. Немцы обманывали, выли по радио: "Я Некрасов, я Некрасов". Я кричу: "Брешешь, не ты, уходи отсюда". Они забивали наши голоса воем.
"Мессера" над головами ходят, старший сержант Урбисупов Жахсугул сбил из автомата "мессера", который пошел на него в пике.
Траншеи "мессера" простреливают сперва вдоль, потом поперек, чтобы прошить все изгибы.
Там бурьяны, посевы.
Ночью мы отдыхали. Тысячи разноцветных ракет, но были тучи и маленький дождь. Пять ночей мы не спали. Ведь чем тише, тем напряженней. Спокойнее, когда бой идет, и тогда клонит ко сну. Ели рывками и накоротке. Еда сразу становилась черная, особенно сало, от пыли. Когда нас вывели, мы зашли в сарай и мгновенно уснули. Погиб начальник штаба 3-го полка майор Го-дыма. Командиру батареи Кацельману оторвало ногу, он стоял насмерть, до последнего, погиб у орудия".
Капитан Заглядский, зам. ком. 1-го полка, тяжело ранен.
Командир 1-го полка Плысюк Николай Ефимович (1913 г. рожд., в армии с осени 1936 года, до этого был учителем):
"5-го июля полку было приказано занять боевой порядок, затем получаю новый приказ - встретить сорок немецких танков. Я выскочил вперед на "виллисе" с одним орудием. Я увидел, как горели 11 наших танков. Оценил местность и отдал приказ: первой батарее занять боевой порядок с правого фланга на дороге, ведущей к Обоянскому шоссе.
Остальным батареям занять боевой порядок на левом фланге, чтобы вести фланговый огонь. Одно орудие первой батареи я приказал поставить в стороне, чтобы дезориентировать противника. Так и вышло. Подбили три танка, из них один "тигр". Ближе к вечеру уже горят 14 танков, как сосновые дрова, из них три "тигра"... Пехота, начавшая драпать, вернулась.
Скорострельность нашего орудия 25 выстрелов в минуту, а прицельных 12.
У меня "виллис" остался, а "студебеккеры" почти все побиты.
Впереди орудий никакой пехоты, одни мы да смерть. Одну атаку предприняли 150 танков, мы сожгли 10, они пошли справа, мы подожгли три "тигра" - повернули назад.
Земля ходит ходуном, дым, пыль, под прикрытием пыли подползли танки, и сержант Васильев отбил их один.
В последний день боев остался один "виллис", я бы его наградил Золотой Звездой, он один вытащил весь полк. А одну пушку тащили на руках 6 километров, все раненые, обвязанные.
Полк подбил 63 танка, из них 14 "Т-6", до 20 машин и уничтожил 200 гитлеровцев.
Водитель моего "виллиса" красноармеец Марков.
Наводчик Новиков подбил 7 танков, из них 3 "тигра" в первый день.
Чечканенко - 2 "тигра".
Новиков, 20-22 года, спокойный, вежливый, никогда он не торопится. Он наведет спокойно и выстрелит спокойно.
Пять ночей не спали".
Владимир Афанасьевич Афанасьев (1914 г. р., ленинградец. До войны четыре года преподавал математику. Решительный, громкий, быстрый. Орлиный нос, синие глаза):
"Я старый истребитель, я один в батарее обстрелянный человек.
В первый день мне дали прикрывать дорогу. Неудачное место, слева не просматривалось.
Моя батарея заигрывающая, а кроме того, я одно орудие сделал заигрывающим.
Шли лавиной, без всякого порядка, "Т-6" в центре, как бог, мой НП-ровик.
Связь: ракеты, голос, связные.
Второй день. Очень трудный. Отход наших танков и орудий, меня выбросили вперед пехоты, я один в поле. Едва мы заняли боевые порядки, как на горе появились танки, расстояние пол прямого выстрела. Огонь поорудийно открыл, чтобы рокироваться. Ребята говорят: "Мы одни остались, но приказ есть приказ".
Подбил шесть танков, из них три "Т-6".
После боя машины, танки горят, бомбежка, канонада, пыль, дым.
Когда снаряд попадает в танк - блеск появляется. Сразу люки открывают и лезут, тут бей осколочным.
Новиков снайпером показал себя еще на учебных стрельбах, я ему дал первый выстрел, чтобы воодушевить людей.
Немец за три дня продвинулся на один километр".
Командир орудия Васильев Михаил Алексеевич: "Был моряком. Сильно бомбили, деревня вся загорелась, дым, пыль. Человек 200 немцев шли на нас. Командира батареи ранило. Я сказал: "Помереть не грех за Родину, помирают не такие головы, как наши". Я принял команду, открыл огонь осколочными, потом бронебойными, вернул 200 человек нашей побежавшей пехоты".
Наводчик Тесленко Трофим Карлович (Башкирская АССР. Деревня Корнеевка, 1918 года рожд., до войны рядовой колхозник. Он наводчик первого орудия первой батареи, первого полка. Подбил 6 танков, из них один "Т-6"):
"Мой первый бой - в сумерках, заряжаем трассирующие снаряды, я попал первым снарядом.
Танк для артиллерии не страшен. Вот автоматчики и пехота мешают работать и сильно беспокоят.
Весело, конечно, когда подбиваешь "Т-6". Первый снаряд мой попал в лобовую часть, под башню, и пошел рикошетом, танк сразу остановился. После этого я всадил в него все три снаряда подряд. Пехота впереди "ура" кричала, каски, пилотки вверх кидала, повыскакивала из окопов."
Командир корпуса стоял на дороге в пыли после боя, жал истребителям руки и давал папиросы.
В бригаде много разбронированных московских рабочих.
Орудие после боя - как живой пострадавший человек: оборванная резина на колесах, вмятины, пробитые осколками части.
Из истории истребительной бригады. Выписки.
Эпиграф: "Пока свободою горим, пока сердца для чести живы, мой друг, отчизне посвятим души прекрасные порывы".
"Но эти две маленькие, но благородные пушки были живы".
Боец-наводчик в упор бил по "тигру" из 45-мм пушки, снаряды отскакивали. Наводчик сошел с ума и бросился под "тигра".
Лейтенант, раненный в ногу, с оторванной рукой, руководил батареей, отбивавшей атаку танков. После того, как атака была отбита, он застрелился, не желая оставаться калекой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128