Глава 2
«Пулевое ранение в голову».
Полицейский жаргон был привычен Джо – половина ее семьи служила в правоохранительных органах, а сама она скопила деньги на учебу в колледже, работая в морге. Но не проще было бы сказать: «Он покончил жизнь самоубийством»? Теперь, думая о Дэвиде, я видела его с обезображенным лицом. Мне пришла в голову мысль, что это было нечто иное, нежели самоубийство. Скажем, убийство. Но я тут же отбросила эту мысль. Кому понадобилось убивать смертельно больного продюсера мыльных опер?
Итак, самоубийство. Какой печальный конец! И почему Джо ведет себя так странно? Понятно, что она переживает, но… чего ей бояться? Джо не так-то легко напугать, и она не склонна впадать в отчаяние. Я хотела было перезвонить ей, но тут из огромного шкафа появился Саймон.
Одетый, он был почти так же неотразим, как и обнаженный. Одевался он не как агенты ФБР на телеэкране, а словно для похода в ресторан «Поло лондж». Сегодня на нем были коричневые брюки и рубашка цвета бургундского вина, что очень подошло бы для коктеильной вечеринки, куда я должна была идти, вот только он туда не собирался. И я понятия не имела, чем он намерен заниматься.
– Работа, – сказал он, и это могло означать что угодно: от наблюдения за кем-либо до игры «Лейкерс». В тот день он уходил «на работу» уже во второй раз.
Я лежала и наблюдала, как он застегивает ремень.
– Самоубийство – это преступление? – спросила я.
– Именно это сделал твой друг?
– Очевидно. Ты можешь разузнать подробности?
Саймон взглянул на меня. Глаза у него были поразительные – цвета льда.
– Зачем?
– Не знаю. Просто… Джо так тяжело переносит это, и…
– Нет.
– Что ты имеешь в виду под «нет»?
– Я имею в виду, что ФБР не имеет к этому никакого отношения, а если даже и имеет, у полицейских нет никаких причин объясняться со мной. Я не могу обсуждать этот вопрос. – Он начал завязывать галстук.
Я подошла к нему, просунула пальцы под ремень и притянула его к себе. Он не сопротивлялся.
– Какой смысл спать с федералами, – сказала я, – если все равно не получишь секретной информации?
– И со сколькими федералами ты спишь?
– В твоем отделе или в масштабе страны?
Саймон погладил меня по лицу и накрыл мои губы своими, так что я не могла дышать. Я не возражала. Когда он, отпустив меня, выпрямился, я подошла поближе, обняла его за талию и упала на кровать, потянув его за собой. Я не обладаю особой силой, но сработал эффект неожиданности.
Того, чем мы занимались потом, вряд ли можно было ожидать от девушки, только что получившей дурные известия, но, как говорит мой дядя Тео, в горе мы способны на весьма неожиданные поступки. Когда мы закончили, Саймону пришлось повторить все сначала – душ, другая одежда… соответствующее выражение лица. Работа!
Саймон находился на том этапе карьеры, когда агенты переходят от оперативной работы к руководящим должностям, но ему нравилось быть оперативником, работать на улице, раз в несколько месяцев участвовать в новой операции. Этим он отличался от меня, мечтающей о сидячем образе жизни. Я не состояла на службе в ФБР, хотя работала на них целых пять минут. По пять минут я работала практически на всех. В промежутках между дизайном открыток. Жизнь заключается для меня в рисовании линий. Некоторые люди слышат голоса – например мой брат Пи-Би, когда не принимает лекарства, – и я их слышу время от времени, но большей частью вижу образы. Как-то, застряв в пробке, вместо машины впереди я увидела картинку с надписью «Фольксваген на валиуме». Такое приходит в голову само собой. Затем образу придается контекст, и все выражается на бумаге, но это скорее забава, чем рутина. У меня есть набор нестандартных поздравительных открыток под названием «Черт побери мисс Уолли». Все это позволяет платить за квартиру, однако мне еще нужна еда, бензин и время от времени пара туфель. Вот я и повышаю свои доходы самыми разными способами, одни из них кажутся очень странными, другие – не очень. В то время я охотилась за новой необычной работой, но перспектив никаких не видела. Что касается достижений, то с покупками к Рождеству было покончено до следующего года.
Саймон ушел, а я стала одеваться на вечеринку. По крайней мере я попыталась сделать это, но в основном топталась около шкафа, придерживая на себе одеяло. Не люблю всякие сборища – в толпе незнакомых людей я тушуюсь, – сейчас же мысли о смерти вытеснили все мысли о нарядах. С Дэвидом, который непродолжительное время был моим бойфрендом, мы дружили вот уже десять лет, хотя порой я не видела его месяцами. Он всегда был полон энергии, и потому мне было трудно представить, что он покинул эту землю, и практически невозможно поверить, что он пустил себе пулю в лоб.
И что происходит с Джо? Почему самоубийство Дэвида испугало ее?
Одеяло сползло с моих плеч, и по телу пробежали мурашки. Пора одеваться.
Мои вещи были распиханы по чемоданам. Шкафы Саймона – мне был предоставлен один из них целиком – были достаточно большими, чтобы служить гаражами, но я сомневалась, стоит ли занимать их, поскольку речь о моем переезде сюда не шла и я удостоилась лишь неясного приглашения «Оставайся здесь, сколько тебе нужно». Строго говоря, особой нужды в этом у меня не было, но моя западноголливудская съемная квартира понадобилась ее законному владельцу несколько недель назад, а я была слишком занята всякой романтикой, чтобы искать новое жилье. Саймон старался поддерживать в квартире порядок, поэтому я посчитала, что не стоит забивать моими вещами его шкафы. Почистив зубы, я высушивала зубную щетку и убирала обратно в чемодан; засовывала в пакет использованную зубную нить, чтобы не пользоваться для этой цели корзиной для мусора, стоящей в люцитовой ванной комнате. Я ежедневно начищала душ «Виндексом», обделяя работой приходящую три раза в неделю уборщицу по имени Илзе. Может, все это чересчур, но я была влюблена и не хотела устраивать беспорядок.
Моя записная книжка лежала в одном из чемоданов поверх косметички, и я, последовав внезапному импульсу, нашла телефон Пита Жемански, человека, с которым мы некогда почти что встречались, он работал в полицейском участке в Уэст-Валли.
Я позвонила Питу. Оставаясь на линии, я примеряла одежду, стараясь найти подходящее сочетание праздничного, по-голливудски сексуального и «мой-друг-мертв» консервативного, пока не выбрала черную бархатную юбку и белую шелковую блузку. К ним прекрасно подошла нитка жемчуга, которую Саймон подарил мне на Рождество сорок восемь часов назад. Но я чувствовала бы себя красавицей и в больничной ночной рубашке – счастливый побочный эффект ежедневного секса, к тому же многоразового. Это было чувство и положение дел, которые не продлятся долго, потому что так не бывает, но тем не менее я получала от них наслаждение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94