— И сейчас. — Ему подсюсюкнули.
— А может, опоздаем? — растаял Виктор.
— Нет, нет. Это ж хамство банальное! — Кто-то еще не потерял головы.
— Все! Поехали. — Сергей встал. Поехали.
Поехали на банкет, посвященный защите диссертации Сергеем. На банкет в ресторан, где собрались друзья, коллеги, близкие диссертанту люди, чтобы отметить это значительное событие в его жизни.
ОПЕРАЦИЯ
— Да дай же ты этот крючок. И тяни вот тут. Вот смотрите… здесь вот… все ж так подойти легче к этому месту.
— А не лучше ли отсюда подойти?
— Ты, милый, устав знаешь? Солдаты генералам советов не дают. Не должны давать — понял? Нет, все равно отсюда лучше подойти.
— Осторожно. Связка порвется. Осторожно.
— Ну что! за манера! такая! вечно! под руку! говорится все! Ведь так действительно всегда будем рвать. Черт вас всех побери! Все стали самостоятельно мыслить! Иди и работай сам, коли такой самостоятельный! А здесь не лучше ли по частям выделять? Все же легче перевязывать. Что за хождение! Чьи это студенты?! Таскаются туда-сюда! Чьи это? Твои? Еще раз увижу — уволю! Ты что! С такими руками, как у тебя, надо не в хирурги идти, а водку в ресторане подавать, да и то если на столе не белая скатерть. Господи, до чего безрук.
Начальник склонился, стал выделять кишку перед сшиванием и замурлыкал песенку.
— Эх, сейчас будет сшиваться любо-дорого. Смотри, как швы ложатся. Хорошо… Опять ты дергаешь! Не можешь завязать нормально! Ведь все это лишняя кровь. Ну, чему я вас всех учил — за кончики держи нитки. Ведь всю грязь по животу размазываешь. Дай сюда. Смотри. Вот так надо.
Начальник покраснел. Орет. Потом повернулся, кого-то увидел сзади — улыбнулся, подмигнул. Операция продолжается. Наконец он сшил все, что хотел сшить, и отошел от стола.
— Сами зашьете живот, а потом в кабинет. Обсудим. — Он подошел к собаке, погладил по морде. — Выживет пес, наверное. Хорошая у него морда.
В кабинете он ругался, шутил, поучал, но, в общем-то, был доволен опытом.
— Это у нас двадцать первый эксперимент. Картина довольно ясная. Надо писать статью. Сроку даю неделю. В следующую среду чтоб статья лежала у меня на столе. Авторов впишу я сам, и кого именно, и в каком порядке.
Настроение повышалось.
— И чтоб всегда был такой порядок с авторами. Не думайте, что вы работаете только на себя. Все работают на клинику. Некоторые занимаются поисковыми темами. А статьи быть должны — план. Тут все научные сотрудники. Вот ты, например, сделал статью, а он нет, и в ближайшие два года у него не будет ничего, тема такая. Его могут выгнать, как бесперспективного, — закон. Значит, мы вписываем его в соавторы — никто и не придерется. Так надо работать. Не бойтесь, что один с сошкой, а семеро с ложкой. Один за всех и все за одного.
Мы, как всегда, молчим, слушаем. Все согласны.
Собака хорошо вышла из наркоза. Настроение повышается.
— А у соседей, слыхали: двое ребят наклепали статью и отдали непосредственному шефу, подписав и его впереди. Тот приписал впереди фамилию главного шефа и отдал ему на визу. Тот прочел и говорит: «На такие пустяки четыре автора» — и вычеркнул две последние фамилии.
Все смеются. Начальник больше всех. — А это человек человеку кто? То-то. Настроение повышается. Все довольны.
— Пошли в шашлычную. И все пошли.
ТВЕРДОСТЬ
«Хусаинов прекрасно вышел к штрафной площадке, передал мяч Амбарцумяну, и тот с ходу забил гол. И тут же свисток».
— Классическая спартаковская ситуация! — Начальник вскочил в полном восторге. — Последняя минута — гол! Великолепно! И правильно сделали. Хватит держать оборону. Еще Суворов вещал: «Лучшая оборона — нападение!» Футбол — та же война. Хусаин прекрасно прошел. А какой дриблинг по краю! Они его из сборной выкинули, а он еще не сказал своего.
Сидевшие вокруг, в основном его помощники по больнице, слушали и иногда поддакивали.
— Ну, Амбарцумян тоже не лыком шит. — Доцент наш не очень-то понимал и уж совсем не любил футбол, но на особо ответственные матчи Нач его приглашал, и он старательно смотрел и, возможно, даже стал разбираться в этой игре.
Начальник же до безумия любил сидеть у телевизора, особенно когда передавали футбол. Он прекрасно во всем разбирался и очень любил, чтобы кто-нибудь смотрел вместе с ним и слушал его комментарий, пророчества и футбольные прозрения. Когда передавали матч, он запрещал звать его к телефону. Его нет. Ни для кого!
Началось радостное хождение по комнате. Он любил, когда «Спартак» выигрывал, а последнее время это было не часто. Наконец он выключил телевизор и:
— Лариса, давай чай!
Жена его упаковывала чемодан.
— Сейчас.
Минут через десять она вошла и стала накрывать на стол. Серо и молчаливо было ее лицо. Когда она вышла, он сказал:
— Обострение у нее, боли, а тут вдруг решила — вынь да положь ей дачу. Едем на этот месяц на дачу. «Пей, гуляй — однова живем». Сил нет, лечиться надо — нет, подавай дачу!
Опять вошла.
— Мальчики, вам, может быть, кофе? Мы-то пьем чай по вечерам.
— Нет, нет. Мы тоже чай.
— Порадовали меня, ох порадовали спартаковцы. Ну, я Сергею покажу. Мы с ним вчера битый час проспорили. Он мне доказывал, что «Спартак» выиграть у этих не может. Ну, я завтра с ним поиграюсь.
Битый час доказывал Сергей! Битый час вчера Сергей и все слушали прогнозы и рассуждения о предстоящей игре. Прогнозы оправдались.
— Тебе сахар положить?
— Положи, и пусть остынет.
Жена вышла опять. Было видно, как в другой комнате она раскрыла шкаф и вновь склонилась над чемоданом. Он посмотрел туда, потом встал, потом опять сел.
— Вот ведь дура! Что за блажь — дача! Я ей сказал, что блажи потакать не буду. Придумала этот идиотизм — пусть все берет на себя. Как это говорят англичане: каждый пусть берет от жизни все, что он хочет, но платить за это надо полной ценой. — Он усмехнулся. — Я палец о палец не ударю. Дача ей понадобилась. Лежать ей надо, а не дачу. Логофет за этот сезон заметно вырос. Как играл! Слушай, кто будет оперировать моего завтра? Я не приеду.
— Кому скажете?
— Начинай тогда ты, а если приеду, я зайду в операционную. Он посмотрел в ту комнату:
— Может, ты кончишь это изуверство?
— Машина заказана на десять утра.
— Нет. Я ее проучу. Палец о палец не ударю. С блажью человеческой надо бороться. Потакать таким вещам нельзя. Должен же человек думать о себе, о здоровье…
Телефонный звонок сбил его гнев.
— Скажи, что меня нет. Впрочем, узнай, кто говорит!
— Алло… Здравствуйте, Николай Иванович.
— Подойду, подойду!
— Дома, дома… Конечно… Сейчас подойдет… Спасибо, все в порядке… Как обычно… Все здоровы. С годами каких только болезней у нас не бывает… Это вы у него спросите… До свидания. Передаю трубку.
Она принесла ему телефон.
— Здравствуйте, Николай Иванович… Что, что?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61