На углу Клинтон-стрит я свернул влево и два квартала до Стэнтон прошел с опущенной головой. Мне не хотелось смотреть вокруг, а тяжелое чувство у меня в груди подымалось к горлу.
Тут я посмотрел вверх. Да, это он: старый серый дом с полинявшими узкими окнами, вздымающийся на пять этажей вверх в небо. Ко входу вело небольшое крыльцо, а по обе стороны его были лавки. Одна из них была портновской мастерской, окна которой покрыты пылю, другая была пустой.
Медленно, неохотно я поднялся по ступеням. Наверху остановился и посмотрел на улицу. Вот здесь мы будем жить. Из дома вышла какая-то женщина и протиснулась мимо меня вниз по ступеням. Я почувствовал, как от нее пахнет чесноком. Я проследил за ней, пока она переходила улицу и подошла к торговой тележке, где остановилась и стала болтать с каким-то мужчиной.
Я повернулся и вошел в дом. В парадной было темно, и я споткнулся обо что-то на полу. Ругнувшись вполголоса, я нагнулся и стал было подымать этот предмет. Им оказался бумажный мешок, наполненный мусором. Я бросил его там, где нашел, и стал подниматься по лестнице. Три пролета вверх и на каждой лестнице стояли у дверей мешки в ожидании дворника, который должен убирать их. Тяжелый кухонный дух стоял в затхлом холодном воздухе коридоров. Я узнал нашу квартиру по багажу, стоявшему в вестибюле рядом с дверью. Постучал.
Дверь открыла мать. Мы постояли мгновенье, глядя друг на друга, затем, молча, я вошел в квартиру. Отец сидел у стола. Голос Мими доносился откуда-то из передней.
Я постоял на кухне, стены которой были покрыты странного цвета белой краской, под которой виднелись пятна грязи. Ярко-желтые занавески, которые Мими уже повесила на небольшое окошко у стола, создавали принужденное радостное впечатление. Она выжидательно посмотрела на меня. Я не знал, что и сказать. В это время ко мне из другой комнаты выбежала Рекси, помахивая хвостом, и я опустился на колени, чтобы приласкать ее.
— Очень мило, — сказал я, подняв голову.
Все помолчали некоторое время, краем глаза я увидел, что мать с отцом переглянулись. Затем заговорила мать. — Не так уж и плохо, Дэнни. На первое время, пока отец снова станет на ноги, сгодится. Пойдем, я покажу тебе квартиру.
Я последовал за ней по комнатам. Смотреть-то особо было не на что, да и что вообще можно разглядывать в небольшой четырехкомнатной квартире. Моя комната была вполовину меньше прежней, да и у них не намного больше. Мими собиралась спать на диване в гостиной.
Осматривая комнаты, я промолчал. Стены в них были окрашены все той же невзрачной белой краской. Что можно было сказать? Но главное — плата была невысока: двадцать пять долларов в месяц с паровым отоплением и горячей водой.
Мы вернулись на кухню. Рекси все так же следовала за мной по пятам.
Отец не проронил ни слова. Он просто сидел у стола и курил сигарету, поглядывая на меня.
Я потрепал собаке ухо. — С Рекси не было хлопот? спросил я его.
Он покачал головой. — Нет, она не беспокоила, — почти сухо ответил он. У него был другой голос, совсем не похожий на его, как будто бы он не совсем уверен в себе.
— Пойди погуляй с ней, Дэнни, — сказала мать. Она не выходила сегодня вообще. Думаю, что ей немного не по себе.
Я обрадовался, что надо что-то делать, пошел к двери и позвал ее.
— Возьми поводок, Дэнни, здесь незнакомое место, и она может затеряться, — сказал отец, протягивая его мне.
— Да, верно, — ответил я. Мы с Рекси вышли в темный коридор и направились вниз по лестнице.
Примерно на половине первого пролета я понял, что она не идет со мной. Она стояла на верху лестницы и смотрела вниз на меня. Я позвал ее:
«Пойдем, девочка.» Она не пошевелилась. Я позвал снова. Она уселась на пол и смотрела на меня, нервно помахивая хвостом. Я вернулся на площадку и прицепил поводок к ошейнику. «Ну, пошли, — сказал я ей, — не будь такой дурашкой».
Когда я снова стал спускаться по лестнице, она осторожно последовала за мной. На каждой площадке мне приходилось понукать ее идти дальше.
Наконец мы вышли на крыльцо, где она остановилась, глядя на улицу. Вдруг она дернулась было обратно в парадную. Поводок натянулся, и она села. Я стал рядом с ней на колени и взял ее голову в руки. Я чувствовал, как она дрожит. Я поднял ее и отнес вниз с крыльца. На улице она, казалось, не так уж боялась, но когда мы направились в сторону Клинтон-стрит, она испуганно озиралась. Ее вроде бы пугал шум транспорта.
Дальше по кварталу было меньше движения, и я решил прогулять ее в эту сторону. Перед кондитерским магазином я остановился у светофора. Мимо с грохотом проехал грузовик, и она сильно натянула поводок. Я услышал, как у нее захрипело в груди, когда поводок стал душить ее. Хвост у нее был опущен между ног. Теперь она действительно была напугана. Когда я снова стал на колени, чтобы успокоить ее, то услышал позади себя нахальный смех и оглянулся через плечо. Перед кондитерской стояли три паренька примерно моего возраста. Один из них хохотал над испуганной собакой. Они заметили, что я смотрю на них.
— В чем дело, друг? — с усмешкой спросил тот парень, который смеялся, — Твой щенок сдрейфил?
— Не больше твоего, друг, — съязвил я, все еще пытаясь успокоить ее.
Двое остальных ребят примолкли, услышав мой ответ. Они выжидательно посмотрели на того, с кем я говорил. Он многозначительно посмотрел на них и затем вразвалку подошел ко мне. Ситуация была слишком знакома. Ему придется постоять за свои слова. Я угрюмо усмехнулся. Вот ему будет сюрприз. Я почувствовал себя немного лучше, вероятность драки как-то ослабила боль в моей душе.
Он остановился надо мной. Я посмотрел на него снизу вверх, руки мои все еще были заняты собакой.
— Что ты сказал, друг? — медленно произнес он. Я криво улыбнулся. — Ты прекрасно все слышал, друг, — ответил я, копируя его голос, и стал подыматься на ноги.
Я видел, как подымается у него нога, но не сумел достаточно быстро увернуться. Он попал мне ботинком прямо в рот и я покатился навзничь на панель. Поводок вылетел у меня из рук. Я отчаянно перевернулся, чтобы схватить его, но он ускользнул. Я тряхнул головой, пытаясь прояснить ее и вдруг услышал визг.
Я вскочил на ноги, совсем позабыв о драке. Рекси бежала посреди улицы среди машин, испуганно кидаясь то туда, то сюда.
— Рекси! — завопил я.
Она развернулась и бросилась назад ко мне. Я услышал ее высокий визг, когда она исчезла под колесами небольшого грузовичка, поворачивавшего за угол и спешившего успеть на зеленый свет. Она взвизгнула еще раз, но уже слабее. Она лежала на панели на боку, грудь у нее вздымалась, ее прекрасный коричневый мех был забрызган кровью и грязью. Я упал на колени на панель рядом с ней.
— Рекси, — крикнул я сдавленным голосом. Когда я поднял ее, она тихо застонала, почти вздохнула.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112
Тут я посмотрел вверх. Да, это он: старый серый дом с полинявшими узкими окнами, вздымающийся на пять этажей вверх в небо. Ко входу вело небольшое крыльцо, а по обе стороны его были лавки. Одна из них была портновской мастерской, окна которой покрыты пылю, другая была пустой.
Медленно, неохотно я поднялся по ступеням. Наверху остановился и посмотрел на улицу. Вот здесь мы будем жить. Из дома вышла какая-то женщина и протиснулась мимо меня вниз по ступеням. Я почувствовал, как от нее пахнет чесноком. Я проследил за ней, пока она переходила улицу и подошла к торговой тележке, где остановилась и стала болтать с каким-то мужчиной.
Я повернулся и вошел в дом. В парадной было темно, и я споткнулся обо что-то на полу. Ругнувшись вполголоса, я нагнулся и стал было подымать этот предмет. Им оказался бумажный мешок, наполненный мусором. Я бросил его там, где нашел, и стал подниматься по лестнице. Три пролета вверх и на каждой лестнице стояли у дверей мешки в ожидании дворника, который должен убирать их. Тяжелый кухонный дух стоял в затхлом холодном воздухе коридоров. Я узнал нашу квартиру по багажу, стоявшему в вестибюле рядом с дверью. Постучал.
Дверь открыла мать. Мы постояли мгновенье, глядя друг на друга, затем, молча, я вошел в квартиру. Отец сидел у стола. Голос Мими доносился откуда-то из передней.
Я постоял на кухне, стены которой были покрыты странного цвета белой краской, под которой виднелись пятна грязи. Ярко-желтые занавески, которые Мими уже повесила на небольшое окошко у стола, создавали принужденное радостное впечатление. Она выжидательно посмотрела на меня. Я не знал, что и сказать. В это время ко мне из другой комнаты выбежала Рекси, помахивая хвостом, и я опустился на колени, чтобы приласкать ее.
— Очень мило, — сказал я, подняв голову.
Все помолчали некоторое время, краем глаза я увидел, что мать с отцом переглянулись. Затем заговорила мать. — Не так уж и плохо, Дэнни. На первое время, пока отец снова станет на ноги, сгодится. Пойдем, я покажу тебе квартиру.
Я последовал за ней по комнатам. Смотреть-то особо было не на что, да и что вообще можно разглядывать в небольшой четырехкомнатной квартире. Моя комната была вполовину меньше прежней, да и у них не намного больше. Мими собиралась спать на диване в гостиной.
Осматривая комнаты, я промолчал. Стены в них были окрашены все той же невзрачной белой краской. Что можно было сказать? Но главное — плата была невысока: двадцать пять долларов в месяц с паровым отоплением и горячей водой.
Мы вернулись на кухню. Рекси все так же следовала за мной по пятам.
Отец не проронил ни слова. Он просто сидел у стола и курил сигарету, поглядывая на меня.
Я потрепал собаке ухо. — С Рекси не было хлопот? спросил я его.
Он покачал головой. — Нет, она не беспокоила, — почти сухо ответил он. У него был другой голос, совсем не похожий на его, как будто бы он не совсем уверен в себе.
— Пойди погуляй с ней, Дэнни, — сказала мать. Она не выходила сегодня вообще. Думаю, что ей немного не по себе.
Я обрадовался, что надо что-то делать, пошел к двери и позвал ее.
— Возьми поводок, Дэнни, здесь незнакомое место, и она может затеряться, — сказал отец, протягивая его мне.
— Да, верно, — ответил я. Мы с Рекси вышли в темный коридор и направились вниз по лестнице.
Примерно на половине первого пролета я понял, что она не идет со мной. Она стояла на верху лестницы и смотрела вниз на меня. Я позвал ее:
«Пойдем, девочка.» Она не пошевелилась. Я позвал снова. Она уселась на пол и смотрела на меня, нервно помахивая хвостом. Я вернулся на площадку и прицепил поводок к ошейнику. «Ну, пошли, — сказал я ей, — не будь такой дурашкой».
Когда я снова стал спускаться по лестнице, она осторожно последовала за мной. На каждой площадке мне приходилось понукать ее идти дальше.
Наконец мы вышли на крыльцо, где она остановилась, глядя на улицу. Вдруг она дернулась было обратно в парадную. Поводок натянулся, и она села. Я стал рядом с ней на колени и взял ее голову в руки. Я чувствовал, как она дрожит. Я поднял ее и отнес вниз с крыльца. На улице она, казалось, не так уж боялась, но когда мы направились в сторону Клинтон-стрит, она испуганно озиралась. Ее вроде бы пугал шум транспорта.
Дальше по кварталу было меньше движения, и я решил прогулять ее в эту сторону. Перед кондитерским магазином я остановился у светофора. Мимо с грохотом проехал грузовик, и она сильно натянула поводок. Я услышал, как у нее захрипело в груди, когда поводок стал душить ее. Хвост у нее был опущен между ног. Теперь она действительно была напугана. Когда я снова стал на колени, чтобы успокоить ее, то услышал позади себя нахальный смех и оглянулся через плечо. Перед кондитерской стояли три паренька примерно моего возраста. Один из них хохотал над испуганной собакой. Они заметили, что я смотрю на них.
— В чем дело, друг? — с усмешкой спросил тот парень, который смеялся, — Твой щенок сдрейфил?
— Не больше твоего, друг, — съязвил я, все еще пытаясь успокоить ее.
Двое остальных ребят примолкли, услышав мой ответ. Они выжидательно посмотрели на того, с кем я говорил. Он многозначительно посмотрел на них и затем вразвалку подошел ко мне. Ситуация была слишком знакома. Ему придется постоять за свои слова. Я угрюмо усмехнулся. Вот ему будет сюрприз. Я почувствовал себя немного лучше, вероятность драки как-то ослабила боль в моей душе.
Он остановился надо мной. Я посмотрел на него снизу вверх, руки мои все еще были заняты собакой.
— Что ты сказал, друг? — медленно произнес он. Я криво улыбнулся. — Ты прекрасно все слышал, друг, — ответил я, копируя его голос, и стал подыматься на ноги.
Я видел, как подымается у него нога, но не сумел достаточно быстро увернуться. Он попал мне ботинком прямо в рот и я покатился навзничь на панель. Поводок вылетел у меня из рук. Я отчаянно перевернулся, чтобы схватить его, но он ускользнул. Я тряхнул головой, пытаясь прояснить ее и вдруг услышал визг.
Я вскочил на ноги, совсем позабыв о драке. Рекси бежала посреди улицы среди машин, испуганно кидаясь то туда, то сюда.
— Рекси! — завопил я.
Она развернулась и бросилась назад ко мне. Я услышал ее высокий визг, когда она исчезла под колесами небольшого грузовичка, поворачивавшего за угол и спешившего успеть на зеленый свет. Она взвизгнула еще раз, но уже слабее. Она лежала на панели на боку, грудь у нее вздымалась, ее прекрасный коричневый мех был забрызган кровью и грязью. Я упал на колени на панель рядом с ней.
— Рекси, — крикнул я сдавленным голосом. Когда я поднял ее, она тихо застонала, почти вздохнула.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112