— Он уставился на меня. — Усек?
Я чуть ли не улыбнулся, услышав знакомое словечко. Это было его любимое выражение.
— Секу, — ответил я. — Именно так я и хочу работать. Мне надоели поблажки и подачки.
Он тяжело кивнул. — Хорошо, — Значит мы поняли друг друга. Тогда иди и принимайся за дело.
Он занялся своими делами, и я понял, что свободен. Когда я вышел, лицо у секретарши вспыхнуло. Я улыбнулся ей и пошел к своему столу, который в то время стоял в передней части конторы вместе со столами других клерков. Моя работа заключалась в регистрации дел в каждой из концессий и постоянном контроле их имущества.
После этого я не так часто виделся с Сэмом. Он относился ко мне совершенно так же, как и к остальным сотрудникам, ни лучше, ни хуже. Я проработал так больше года, когда одного из контролеров призвали в армию.
Я получил повышение на его место. Там платили сорок пять в неделю, и полагалась служебная машина. Работа состояла в том, чтобы ездить по концессиям и выяснять, как идут дела, проверять правильность отчислений в компанию. Некоторых издержек избежать в таком смутном и туманном деле было нельзя, но мы старались сохранять их на приличном минимуме.
Я делал успехи по работе. Стало даже так, что я приходил на место, немного похаживал вокруг и инстинктивно понимал, как идут дела. Я узнавал, какую долю нам отчисляют, и что нужно сделать, чтобы уравнять доходы. Сэму тоже не потребовалось много времени, чтобы понять, что я освоил дело. И тогда он стал давать мне задания по оценке. Он посылал меня на место перед тем, как брать его, и я делал оценку. Я проводил там столько времени, сколько мне нужно было, затем возвращался в контору и излагал Сэму суть.
Как правило, оценка была точной, в пределах нескольких долларов.
Я получил пару повышений, и затем он стал использовать меня исключительно для оценки. И я хорошо чувствовал себя при этом в силу ряда причин, главным образом потому, что мы оба понимали, что я работаю хорошо.
Ни одна сторона при этом не имела никаких поблажек. Кроме него самого я был единственным работником, на мнение которого он полагался в плане концессий. До тех пор он всегда делал оценку новых объектов сам.
Мне никогда в голову не приходило, чтобы делать что-либо помимо работы, до тех пор, пока Сэм не дал мне то задание с торговыми автоматами.
Что-то в этом деле сразу же насторожило меня уже тогда, как только я вошел в контору г-на Кристенсона. И дело было вовсе не в деньгах. Сэм заключил уже много сделок по моим рекомендациям, и они стоили и гораздо больше, и намного меньше этой. Дело было в самой концепции. Я представил себе эти автоматы, расположенные по всему городу: в ресторанах, на вокзалах, в аэропортах, во всех тех местах, куда люди заходят, собираются, где задерживаются, чтобы провести какое-то время. Великолепные металлические аппараты вроде бы безразлично стоят там и запускают свои руки в карманы каждого, удовлетворяя любой вкус и потребности каждого. Хотите купить?
Пожалуйста кока-кола. Жевательная резинка, конфеты, сигареты!
Может быть это оттого, что г-н Кристенсон так подал мне идею. По тому, как он вел себя, было видно, что ему не хочется продавать. Но что делать, если врач говорит, что плохо дело с сердцем, и что надо либо бросать работу, либо подыхать?
Я так и не выяснил, откуда Сэм узнал про него. Но когда я съездил туда и увидел, что в деле занято всего пять человек, и что выручка составляет три куска в неделю, мне это понравилось. Оно понравилось мне еще больше, когда я полностью изучил это дело.
У Кристенсона был 141 работающий автомат для сигарет и 92 автомата для кока-колы в разлив. В мастерской у него стояло 14 машин, к которым он не мог найти запчастей, но если бы они работали, то это давало бы еще три сотни долларов в неделю. Кроме того, сорок процентов точек были расположены плохо, но Кристенсон был слишком болен, чтобы подыскивать новые места. Переместив эти аппараты, можно свободно увеличить общую выручку до четырех тысяч.
Кристенсон рассчитывал получать десять процентов с общей выручки, или примерно три сотни в неделю. Я же подсчитал, что если осуществить все то, что я задумал, то можно было бы поднять рентабельность по крайней мере до 15%. Это значит шестьсот в неделю из общей выручки в четыре тысячи. Это уже вполне приличный доход. Вот почему я и порекомендовал Сэму эту сделку.
Одним мановением пальца он мог обделать это дело, а при его связях он, вероятно, мог бы достать еще машин. Вот тогда-то я впервые и задумался об этом в личном качестве. Я тогда подумал, что, если Сэм не хочет возиться, то я мог бы заправлять всем этим хозяйством у него. Затем я съездил к производителям аппаратов, чтобы выяснить насчет запчастей.
Сейчас, естественно, в наличии не было ничего, все они были слишком завалены военными заказами. Но один из них показал мне проспект послевоенных моделей.
И у меня широко раскрылись глаза. Такое поле деятельности нельзя было упускать. В этом проспекте было гораздо больше настоящих карманников, чем на Кони-Айденде в шумный день. Аппараты, подваривающие сосиски и выдающие их завернутыми в салфетку, автоматы, продающие горячий кофе в разовых стаканчиках, бутерброды — все, что только душа пожелает. Был даже аппарат, продающий страховку в аэропорту перед вылетом. Они обдумали все, за исключением того, где их располагать.
Возможности раскрывались вокруг как на ладони. И дело было не в том, что предприятие Кристенсона давало такой доход сейчас, так как оно с таким же успехом могло бы не приносить и цента. В нем были задатки послевоенного рынка, то самое, к чему стремится любой предприниматель. Такое дело может потихоньку утвердиться именно сейчас, когда все заняты совсем другим, и заполонить все удобные места. Тогда это было бы действительно крупное предприятие.
Но Сэм был такой же как все. Дела у него шли хорошо, и он не собирался выжимать все до последней капли. Зачем рисковать, когда деньги и так текут рекой.
Я посмотрел на чек у себя в руках. Все-таки я не нашел ответа на свой вопрос. Что же меня побудило так поступить? Я понял, что теперь это не просто бизнес, это что-то другое. Но только когда вечером я добрался домой и увиделся с Нелли, только тогда я нашел ответ.
Я спокойно вошел в квартиру, думая о том, как она воспримет новость.
Я надеялся, что она не станет волноваться, но она вела себя странно в этом отношении. Она очень настаивала на том, чтобы пойти работать и копить деньги. И она не видела никаких других путей, чтобы разбогатеть.
Несколько раз я хотел сменить квартиру, но она отказывалась. — Зачем тратить деньги на квартплату? — спросила она. — Нам и здесь хорошо.
— Но, сладкая моя, — говорил я, — за большую сумму можно и устроиться поудобнее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112
Я чуть ли не улыбнулся, услышав знакомое словечко. Это было его любимое выражение.
— Секу, — ответил я. — Именно так я и хочу работать. Мне надоели поблажки и подачки.
Он тяжело кивнул. — Хорошо, — Значит мы поняли друг друга. Тогда иди и принимайся за дело.
Он занялся своими делами, и я понял, что свободен. Когда я вышел, лицо у секретарши вспыхнуло. Я улыбнулся ей и пошел к своему столу, который в то время стоял в передней части конторы вместе со столами других клерков. Моя работа заключалась в регистрации дел в каждой из концессий и постоянном контроле их имущества.
После этого я не так часто виделся с Сэмом. Он относился ко мне совершенно так же, как и к остальным сотрудникам, ни лучше, ни хуже. Я проработал так больше года, когда одного из контролеров призвали в армию.
Я получил повышение на его место. Там платили сорок пять в неделю, и полагалась служебная машина. Работа состояла в том, чтобы ездить по концессиям и выяснять, как идут дела, проверять правильность отчислений в компанию. Некоторых издержек избежать в таком смутном и туманном деле было нельзя, но мы старались сохранять их на приличном минимуме.
Я делал успехи по работе. Стало даже так, что я приходил на место, немного похаживал вокруг и инстинктивно понимал, как идут дела. Я узнавал, какую долю нам отчисляют, и что нужно сделать, чтобы уравнять доходы. Сэму тоже не потребовалось много времени, чтобы понять, что я освоил дело. И тогда он стал давать мне задания по оценке. Он посылал меня на место перед тем, как брать его, и я делал оценку. Я проводил там столько времени, сколько мне нужно было, затем возвращался в контору и излагал Сэму суть.
Как правило, оценка была точной, в пределах нескольких долларов.
Я получил пару повышений, и затем он стал использовать меня исключительно для оценки. И я хорошо чувствовал себя при этом в силу ряда причин, главным образом потому, что мы оба понимали, что я работаю хорошо.
Ни одна сторона при этом не имела никаких поблажек. Кроме него самого я был единственным работником, на мнение которого он полагался в плане концессий. До тех пор он всегда делал оценку новых объектов сам.
Мне никогда в голову не приходило, чтобы делать что-либо помимо работы, до тех пор, пока Сэм не дал мне то задание с торговыми автоматами.
Что-то в этом деле сразу же насторожило меня уже тогда, как только я вошел в контору г-на Кристенсона. И дело было вовсе не в деньгах. Сэм заключил уже много сделок по моим рекомендациям, и они стоили и гораздо больше, и намного меньше этой. Дело было в самой концепции. Я представил себе эти автоматы, расположенные по всему городу: в ресторанах, на вокзалах, в аэропортах, во всех тех местах, куда люди заходят, собираются, где задерживаются, чтобы провести какое-то время. Великолепные металлические аппараты вроде бы безразлично стоят там и запускают свои руки в карманы каждого, удовлетворяя любой вкус и потребности каждого. Хотите купить?
Пожалуйста кока-кола. Жевательная резинка, конфеты, сигареты!
Может быть это оттого, что г-н Кристенсон так подал мне идею. По тому, как он вел себя, было видно, что ему не хочется продавать. Но что делать, если врач говорит, что плохо дело с сердцем, и что надо либо бросать работу, либо подыхать?
Я так и не выяснил, откуда Сэм узнал про него. Но когда я съездил туда и увидел, что в деле занято всего пять человек, и что выручка составляет три куска в неделю, мне это понравилось. Оно понравилось мне еще больше, когда я полностью изучил это дело.
У Кристенсона был 141 работающий автомат для сигарет и 92 автомата для кока-колы в разлив. В мастерской у него стояло 14 машин, к которым он не мог найти запчастей, но если бы они работали, то это давало бы еще три сотни долларов в неделю. Кроме того, сорок процентов точек были расположены плохо, но Кристенсон был слишком болен, чтобы подыскивать новые места. Переместив эти аппараты, можно свободно увеличить общую выручку до четырех тысяч.
Кристенсон рассчитывал получать десять процентов с общей выручки, или примерно три сотни в неделю. Я же подсчитал, что если осуществить все то, что я задумал, то можно было бы поднять рентабельность по крайней мере до 15%. Это значит шестьсот в неделю из общей выручки в четыре тысячи. Это уже вполне приличный доход. Вот почему я и порекомендовал Сэму эту сделку.
Одним мановением пальца он мог обделать это дело, а при его связях он, вероятно, мог бы достать еще машин. Вот тогда-то я впервые и задумался об этом в личном качестве. Я тогда подумал, что, если Сэм не хочет возиться, то я мог бы заправлять всем этим хозяйством у него. Затем я съездил к производителям аппаратов, чтобы выяснить насчет запчастей.
Сейчас, естественно, в наличии не было ничего, все они были слишком завалены военными заказами. Но один из них показал мне проспект послевоенных моделей.
И у меня широко раскрылись глаза. Такое поле деятельности нельзя было упускать. В этом проспекте было гораздо больше настоящих карманников, чем на Кони-Айденде в шумный день. Аппараты, подваривающие сосиски и выдающие их завернутыми в салфетку, автоматы, продающие горячий кофе в разовых стаканчиках, бутерброды — все, что только душа пожелает. Был даже аппарат, продающий страховку в аэропорту перед вылетом. Они обдумали все, за исключением того, где их располагать.
Возможности раскрывались вокруг как на ладони. И дело было не в том, что предприятие Кристенсона давало такой доход сейчас, так как оно с таким же успехом могло бы не приносить и цента. В нем были задатки послевоенного рынка, то самое, к чему стремится любой предприниматель. Такое дело может потихоньку утвердиться именно сейчас, когда все заняты совсем другим, и заполонить все удобные места. Тогда это было бы действительно крупное предприятие.
Но Сэм был такой же как все. Дела у него шли хорошо, и он не собирался выжимать все до последней капли. Зачем рисковать, когда деньги и так текут рекой.
Я посмотрел на чек у себя в руках. Все-таки я не нашел ответа на свой вопрос. Что же меня побудило так поступить? Я понял, что теперь это не просто бизнес, это что-то другое. Но только когда вечером я добрался домой и увиделся с Нелли, только тогда я нашел ответ.
Я спокойно вошел в квартиру, думая о том, как она воспримет новость.
Я надеялся, что она не станет волноваться, но она вела себя странно в этом отношении. Она очень настаивала на том, чтобы пойти работать и копить деньги. И она не видела никаких других путей, чтобы разбогатеть.
Несколько раз я хотел сменить квартиру, но она отказывалась. — Зачем тратить деньги на квартплату? — спросила она. — Нам и здесь хорошо.
— Но, сладкая моя, — говорил я, — за большую сумму можно и устроиться поудобнее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112