Жан-Пьер влюбился в другого американца, Джека Кокрэна. Вот тут Жак одобрил выбор сына. Он видел, что Джек всего лишь плейбой. Он любил вечеринки, любил хорошо провести время. И во Франции ему так нравилось, что он и слышать не хотел о возвращении в Америку. Жака это вполне устраивало.
Со мной тоже возникла проблема. Я был не только американцем, но еще и евреем. Жак евреев не жаловал. И не потому, что был антисемитом. В не таком уж далеком прошлом он пошел на сотрудничество с одним известным евреем-промышленником. Промышленник предлагал инвестировать в «плескассье» два миллиона франков с тем, чтобы эта вода стала самой популярной во Франции. Когда же Жак проконсультировался с адвокатом, выяснилось, что в результате выполнения соглашения контроль над компанией полностью переходил к этому еврею. Жак хотел его убить, но потом нашел другой способ отомстить. Дождался; пока немцы оккупируют Францию, и сдал еврея нацистам.
Я встретился с Жаком, когда тому шел семьдесят третий год. Но он по-прежнему видел человека насквозь. И прежде всего понял, что я не из их компании и предпочитаю женщин. А потому отношения Джей-Пи и Джека не вызывают у меня ревности. Опять же Джек и я жили каждый в своем мире, которые практически не соприкасались. Джек обожал светское общество, я его чурался. Меня интересовал только бизнес, и я хранил верность Джей-Пи, потому что он дал мне возможность им заниматься.
Меня удивило, насколько похожи друг на друга Джей-Пи и его отец. Возможно, старик тоже был геем, но уж один-то раз он переспал с женщиной.
Жак пристально смотрел на меня.
— И как ты намерен продавать «плескассье» в Америке?
Я коротко взглянул на Джей-Пи и вновь повернулся к сидящему за столом старику.
— Точно так же, как и во Франции. В поллитровых и литровых бутылках. Розлив во Франции, доставка по морю. Проведем рекламную кампанию, чтобы американцы узнали о существовании нашей воды и попробовали ее. Задействуем газеты, журналы, радио и, пожалуй, телевидение. Оно сейчас бурно развивается, охватывая все новые регионы.
— То есть нам придется вкладывать большие средства, — уточнил месье Мартин.
— Америка — гигантский рынок. Двести миллионов человек. В четыре раза больше, чем во Франции. Жак покачал головой.
— Мне представляется, что отправлять в Америку бутылки слишком дорого. Они занимают много места и весят немало. Лучше перевозить воду в пятилитровых бутылях и уже в Америке разливать в литровые и пол-литровые. Тем самым мы сократим расходы. Там же закажем и этикетки.
— Извините, месье Мартин, но я не согласен. Американцы — большие скептики. Они не поверят, что вода французская, если не прочтут на этикетке, что она разлита во Франции. — Я вновь взглянул на Джей-Пи. — Что ты думаешь по этому поводу?
— Речь идет о больших деньгах. Может, нам ограничиться одним Нью-Йорком? Там разольем воду по бутылкам, там и продадим.
Жак смотрел на меня.
— Я не хочу гасить твой энтузиазм, но считаю, что начать мы должны с Нью-Йорка. — Он бросил взгляд на сына и вновь повернулся ко мне. — Мы знаем, что ты сам из Нью-Йорка, а потому найдешь там самый короткий путь к успеху.
— Я просто хочу выйти на американский рынок первым, — подал голос Джей-Пи.
— Ты и выйдешь, — заверил его Жак.
Что я мог сказать? Компания принадлежала им.
— Что ты думаешь о мрем отце? — спросил Джей-Пи по дороге в отель.
— У него свое видение проблем.
— Не сбрасывай его со счетов, — заметил Джей-Пи. — Иногда мой отец ошибался, но в большинстве случаев правда была на его стороне.
— И когда мы поедем в Штаты? — поинтересовалась Жизель.
Я лежал на кровати и просматривал «Герольд трибюн».
— Честно говоря, не знаю. После разговора с отцом Джей-Пи дело с места не сдвинулось. Может, они поставили на этом крест. А может, я не правильно построил разговор. Сразу заявил, что продвижение на американский рынок будет стоить больших денег. Жизель улыбнулась.
— Я не думаю, что причина в деньгах. Мне кажется, старик ищет делового партнера.
— Ты хочешь сказать, он пытается уменьшить риск?
— У французов это в крови. Они привыкли ставить сразу на всех лошадей. Им кажется, что так безопаснее. — Жизель прилегла рядом. — Возможно, мы сумеем найти ему партнера.
— Например?
— Поля, — ответила она. — В Штатах у него сейчас крутится много денег. Может, он захочет поучаствовать.
— Поля? — Я повернулся к ней. — Ты думаешь, Мартины захотят привлекать деньги со стороны?
— Почему нет? У денег семейных уз нет.
— А как ты найдешь Поля? Он же на Корсике.
— Как его найти, я знаю. Но есть одна загвоздка. Воду придется отправлять на одном из его кораблей.
— У него есть корабли?
— Он завязан с греками. И отправлять воду придется не из Гавра, а из Марселя. Этот порт контролируют корсиканцы. Что ты на это скажешь?
— Откуда ты так много знаешь про Поля?
— Я давно говорила тебе, что мы родственники.
— Сначала надо поговорить с Джей-Пи. Может, его отец не захочет иметь дело с корсиканцами.
— Жак возражать не станет, — покачала головой Жизель. — В конце концов во время войны именно корсиканцы обеспечивали порядок на его заводах.
Бадди так и не добрался до Калифорнии. Потому что хорошо устроился в Гарлеме. Ему отдали на откуп лотерею «Цифры» на большом куске Манхэттена, ограниченном Пятьдесят девятой и Сто десятой улицами, Центральным парком и Ист-Ривер. Мы с Бадди не теряли друг друга из виду. Я знал, что на него работают двадцать человек, которые приносят ставки в салон подержанных автомобилей на Сент-Николас-авеню. У Бадди и Уллы родился сын. При крещении его нарекли Джеромом. Бадди прислал мне его фотографии. Светлокожий, симпатичный мальчуган. Жили они не в Гарлеме, а в новом квартале, построенном между Восьмидесятой улицей и Вест-Энд-авеню.
Я позвонил Бадди домой. Телефонный номер у меня был, поскольку Жизель и Улла частенько болтали друг с другом. Шесть часов утра в Париже соответствовали полночи в Нью-Йорке. Я знал, что в это время Бадди обычно дома.
— Я еду домой, Бадди, — возвестил я. — Компания «Плескассье» решила выходить со своей водой на американский рынок.
— Дурь какая-то, — ответил он. — Да кто в Америке будет покупать воду из Франции, когда ее можно набрать из-под крана?
Я улыбнулся.
— Улла моет свою «киску» водой из-под крана?
— Нет, — ответил он. — Она пользуется обычной водой, бутылки которой продают в супермаркетах.
— Французская вода лучше. Готов спорить, Улла перейдет на нее, как только она появится в продаже.
— Не знаю, не знаю. — В голосе Бадди слышалось сомнение.
Я рассмеялся.
— Я тебе это гарантирую. Жизель заставляет меня мыть «плескассье» даже яйца.
— Ладно, — донеслось из трубки. — Чего ты от меня хочешь?
— Мне нужен большой склад неподалеку от бруклинских доков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
Со мной тоже возникла проблема. Я был не только американцем, но еще и евреем. Жак евреев не жаловал. И не потому, что был антисемитом. В не таком уж далеком прошлом он пошел на сотрудничество с одним известным евреем-промышленником. Промышленник предлагал инвестировать в «плескассье» два миллиона франков с тем, чтобы эта вода стала самой популярной во Франции. Когда же Жак проконсультировался с адвокатом, выяснилось, что в результате выполнения соглашения контроль над компанией полностью переходил к этому еврею. Жак хотел его убить, но потом нашел другой способ отомстить. Дождался; пока немцы оккупируют Францию, и сдал еврея нацистам.
Я встретился с Жаком, когда тому шел семьдесят третий год. Но он по-прежнему видел человека насквозь. И прежде всего понял, что я не из их компании и предпочитаю женщин. А потому отношения Джей-Пи и Джека не вызывают у меня ревности. Опять же Джек и я жили каждый в своем мире, которые практически не соприкасались. Джек обожал светское общество, я его чурался. Меня интересовал только бизнес, и я хранил верность Джей-Пи, потому что он дал мне возможность им заниматься.
Меня удивило, насколько похожи друг на друга Джей-Пи и его отец. Возможно, старик тоже был геем, но уж один-то раз он переспал с женщиной.
Жак пристально смотрел на меня.
— И как ты намерен продавать «плескассье» в Америке?
Я коротко взглянул на Джей-Пи и вновь повернулся к сидящему за столом старику.
— Точно так же, как и во Франции. В поллитровых и литровых бутылках. Розлив во Франции, доставка по морю. Проведем рекламную кампанию, чтобы американцы узнали о существовании нашей воды и попробовали ее. Задействуем газеты, журналы, радио и, пожалуй, телевидение. Оно сейчас бурно развивается, охватывая все новые регионы.
— То есть нам придется вкладывать большие средства, — уточнил месье Мартин.
— Америка — гигантский рынок. Двести миллионов человек. В четыре раза больше, чем во Франции. Жак покачал головой.
— Мне представляется, что отправлять в Америку бутылки слишком дорого. Они занимают много места и весят немало. Лучше перевозить воду в пятилитровых бутылях и уже в Америке разливать в литровые и пол-литровые. Тем самым мы сократим расходы. Там же закажем и этикетки.
— Извините, месье Мартин, но я не согласен. Американцы — большие скептики. Они не поверят, что вода французская, если не прочтут на этикетке, что она разлита во Франции. — Я вновь взглянул на Джей-Пи. — Что ты думаешь по этому поводу?
— Речь идет о больших деньгах. Может, нам ограничиться одним Нью-Йорком? Там разольем воду по бутылкам, там и продадим.
Жак смотрел на меня.
— Я не хочу гасить твой энтузиазм, но считаю, что начать мы должны с Нью-Йорка. — Он бросил взгляд на сына и вновь повернулся ко мне. — Мы знаем, что ты сам из Нью-Йорка, а потому найдешь там самый короткий путь к успеху.
— Я просто хочу выйти на американский рынок первым, — подал голос Джей-Пи.
— Ты и выйдешь, — заверил его Жак.
Что я мог сказать? Компания принадлежала им.
— Что ты думаешь о мрем отце? — спросил Джей-Пи по дороге в отель.
— У него свое видение проблем.
— Не сбрасывай его со счетов, — заметил Джей-Пи. — Иногда мой отец ошибался, но в большинстве случаев правда была на его стороне.
— И когда мы поедем в Штаты? — поинтересовалась Жизель.
Я лежал на кровати и просматривал «Герольд трибюн».
— Честно говоря, не знаю. После разговора с отцом Джей-Пи дело с места не сдвинулось. Может, они поставили на этом крест. А может, я не правильно построил разговор. Сразу заявил, что продвижение на американский рынок будет стоить больших денег. Жизель улыбнулась.
— Я не думаю, что причина в деньгах. Мне кажется, старик ищет делового партнера.
— Ты хочешь сказать, он пытается уменьшить риск?
— У французов это в крови. Они привыкли ставить сразу на всех лошадей. Им кажется, что так безопаснее. — Жизель прилегла рядом. — Возможно, мы сумеем найти ему партнера.
— Например?
— Поля, — ответила она. — В Штатах у него сейчас крутится много денег. Может, он захочет поучаствовать.
— Поля? — Я повернулся к ней. — Ты думаешь, Мартины захотят привлекать деньги со стороны?
— Почему нет? У денег семейных уз нет.
— А как ты найдешь Поля? Он же на Корсике.
— Как его найти, я знаю. Но есть одна загвоздка. Воду придется отправлять на одном из его кораблей.
— У него есть корабли?
— Он завязан с греками. И отправлять воду придется не из Гавра, а из Марселя. Этот порт контролируют корсиканцы. Что ты на это скажешь?
— Откуда ты так много знаешь про Поля?
— Я давно говорила тебе, что мы родственники.
— Сначала надо поговорить с Джей-Пи. Может, его отец не захочет иметь дело с корсиканцами.
— Жак возражать не станет, — покачала головой Жизель. — В конце концов во время войны именно корсиканцы обеспечивали порядок на его заводах.
Бадди так и не добрался до Калифорнии. Потому что хорошо устроился в Гарлеме. Ему отдали на откуп лотерею «Цифры» на большом куске Манхэттена, ограниченном Пятьдесят девятой и Сто десятой улицами, Центральным парком и Ист-Ривер. Мы с Бадди не теряли друг друга из виду. Я знал, что на него работают двадцать человек, которые приносят ставки в салон подержанных автомобилей на Сент-Николас-авеню. У Бадди и Уллы родился сын. При крещении его нарекли Джеромом. Бадди прислал мне его фотографии. Светлокожий, симпатичный мальчуган. Жили они не в Гарлеме, а в новом квартале, построенном между Восьмидесятой улицей и Вест-Энд-авеню.
Я позвонил Бадди домой. Телефонный номер у меня был, поскольку Жизель и Улла частенько болтали друг с другом. Шесть часов утра в Париже соответствовали полночи в Нью-Йорке. Я знал, что в это время Бадди обычно дома.
— Я еду домой, Бадди, — возвестил я. — Компания «Плескассье» решила выходить со своей водой на американский рынок.
— Дурь какая-то, — ответил он. — Да кто в Америке будет покупать воду из Франции, когда ее можно набрать из-под крана?
Я улыбнулся.
— Улла моет свою «киску» водой из-под крана?
— Нет, — ответил он. — Она пользуется обычной водой, бутылки которой продают в супермаркетах.
— Французская вода лучше. Готов спорить, Улла перейдет на нее, как только она появится в продаже.
— Не знаю, не знаю. — В голосе Бадди слышалось сомнение.
Я рассмеялся.
— Я тебе это гарантирую. Жизель заставляет меня мыть «плескассье» даже яйца.
— Ладно, — донеслось из трубки. — Чего ты от меня хочешь?
— Мне нужен большой склад неподалеку от бруклинских доков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76