– Не двигайся, Андрэ! не двигайся, Андрэ!
– Шармуаз! Шармуаз! Они все крушат!
Я предупреждаю, все-таки предупреждаю!
– Дельфина! Дельфина! ты меня задушишь!
Ах, ах, задушенный!
– Как же, придавишь это дерьмо! идиоты! трусы!
Я ругаюсь.
– Вы же не знаете! Они взорвали клоаку! мина разорвалась внутри! в большом коллекторе на Монмартре!
Это ли не бедствие? триста метров под нами! Базилика перевернулась? Рухнула яйцеобразным куполом вниз!
Я прокричал им эту новость! пусть они задвигаются, пусть порвут друг друга на куски!
– Монмартр разломан посередине!
Баста!.. но они лезут еще глубже!.. спрессовываются в единую массу!.. а бомбы рвутся все ближе и ближе!
– Савоярд уносит ветер!
Надо, чтобы они знали! правду! Я видел, как он взлетел в воздух, огромный колокол! сколько тонн?… Потребовалось шестьдесят пять лошадей, чтобы дотащить его до вершины Тертр! это зафиксировано в анналах истории! Я ничего не выдумываю! на ветер! знаменитая колокольня Парижа! вот мощь разбушевавшейся бури! чума на наши домы! пусть отдают себе отчет о разрушениях, о взрывах в воздухе! под землей! везде! поглощенные только собой идиоты! Бе! бе! бе! бараны! «Ан! Ан! Андрэ!» О! нет, Андрэ, в самом деле! Андрэ! он больше не на Рынке! я вам сказал, на Рынке! я ошибся! прошу прощения! больше не на Рынке! во мне снова проснулся хроникер!.. легко ошибиться… errare!.. humamem!.. хроникер ошибся! в бумагах значится, что он Норманс!.. больше никакой птицы!.. он сменил прекрасную должность!.. и «Распределитель», пожалуйста!.. А, черт побери! я отстал от событий! она же мне говорила, по крайней мере раз двадцать, эта госпожа Туазель!.. «Он больше не имеет дела с птицей»…
Вы воочию видите свинство эпохи, нашего времени и безумие катастроф! какие промахи они заставляют вас совершать! у вас сложилось какое-то определенное представление о человеке, а он через день меняет свое имя! и он уже обретается в другом месте! и цена ему другая! а что касается телосложения – в этом тоже никакого постоянства! может стать намного толще? худее? по бумагам… по документам… он уже другая личность… мне тоже нужна бумага! где были мои мозги?… вместо того чтобы слушать бой барабанов в ушах, скорбеть о своих потерях, мне бы наброситься на него, пока он находился в столь затруднительном положении, жирная свинья? Дельфина на его коленях! «Бумага, Норманс! Бумага или смерть!»
Он ухватился за буфет, он не соглашается!.. я заставляю его волноваться!
Мои дорогие рукописи, они могут исчезнуть! три шедевра, лирические, иронические, там, наверху! Пот и кровь… «Король Крогольд»… «Бойня»… «Гиньоли»… не доплыли!.. нет больше бумаги!*
Отравленный парами едкой кислоты! пикринами! раздираемый ревностью, я упустил момент! он уйдет, великан Норманс! а я останусь тут, дурак! с Дельфиной на коленях!.. А, какой вздор! просто я растерялся! он сбежал бы, чудовищный Норманс! вместе с буфетом, кастрюлями, двадцатью пятью жильцами! и подъездом с железной дверью! взлетел бы в небо! если бы смог! а я остаюсь тут, ни с чем, моя посмертная слава!
– Эй, господин Норманс! бумагу мне!
Я собираю всю свою храбрость! Я ору!
Ба-бах! мы с Лили, и Шармуаз, и госпожа Клео отброшены, придавлены к другой стене каморки! А! суматоха! тюки! тела поверх тел! стол, вранг! прибывают! полно детей на столе! и даже мамаша! Какой вопль!
– Миленький! миленький! сделай! сделай!
Сделай что?
В другом углу важные особы:
– Хулиган! псих! дурак!
Придавленный, придушенный, почти без сознания, под столом, я все-таки пытаюсь думать! это стоицизм, да, или черт знает что это такое? Я думаю, что поезд ушел! я не могу себе этого простить! я прозевал Норманса, «распределитель»!
– Бумаги! Бумаги!
Ба-бах!
– Эй, Норманс!
Его тонна еще дрыгается! под нами! он не слышит!
– Буфет! полбуфета!
– Не двигайся, Андрэ!
Госпожа Туазель меня предупреждала, не раз предупреждала, что с его «птицей» покончено… а я, психованный дурак, я упустил свой шанс! Я тоже мог кричать «Андрэ! Андрэ!»… Ба-бах! схватить фортуну за хвост! И Деноэль, мой дорогой Робер, ничего не смог напечатать! все лежало в руинах!* ключи в дверях! Памела, моя горничная, меня предупреждала… дважды!.. трижды!.. что Рынок уже закрыли! что там занимаются другими делами!.. а? ля! ля! Я же его не украл, чтобы меня затырили в Дахе и даже хуже! подлый придурок! такие отношения! он был рядом! а я проспал! пушки, не пушки! «Бумагу, мсье! Бумагу! прошу вас!» мои поэзы! я говорил вам! больше ни листика бумаги! ни листочка!.. меня покинули Музы!.. и все клиенты! плывите себе, осведомители! Ах, мое полностью погибшее существование! Мой талант! Оставалось только оплакивать себя!
Вувы! Вувы! Йорик, бедный старик! Иссохший череп и слова! слова! слова!*
Я выдаю тираду за тирадой, ну и что?… в это время другие причитают, оплакивают улицу Гавено! «зонзон»* в воздухе! рикошет… осколки вонзаются в стены… Жюль зашатался… Туда! сюда!.. самолеты пролетают мимо… не задевают… отскакивают пули!.. фрррр! Простофиля! они ловко от него уворачиваются… слегка касаются, разворачиваются, писк, мяуканье… перелет… недолет… влууууууф! улетели!
Эта Дельфина невыносима со своими причитаниями… «Андрэ! Андрэ!..» Жюль не в духе, он убил бы ее, премерз-кий тип, хулиган, коллекционер ураганов и любитель конфеток!.. в придачу еще и развратник! развратник!
– Развратник! Развратник!
Надо бы ему напомнить… я специально цепляюсь за окно…
– Развратник! Развратник!
Жильцы не слушают!..
– На приступ! лентяи! встать!
Ни один не шевелится…
– Давайте стащим его! стащим! и оп! мерзкий шаман! а если он вернет бесомолеты! если он умеет летать! он взлетит! улетит! посмотрите на него! посмотрите!
Я обещаю им веселье!.. Ба-бах!.. если я буду описывать все ба-бахи, вы чокнетесь, вы больше не выдержите! ошеломленные, обессиленные… такие же одуревшие, как я! вы тоже хватались бы за стол, втискивались бы под стол! и все время стрекотали: «Чего? чего?…» а ничего! Я вам не передаю и тысячной доли ба-бахов! Я оставляю в покое и ваши глаза… световой шквал… голубая минута… желтая… красная… вы бы ослепли на долгие месяцы! они защищают глаза, чтоб не видеть! воткнули головы в чужие жопы… это инстинктивно!.. а! сетчатка! сетчатка!
Базилика раскололась!
Им наплевать!
Град осколков… они снова залезают под стол… никакой силой их не вытащишь! никакой… они снова спрессовываются, прижимаются друг к другу! теснее!
– Эй, Распределитель! бордель!
Я обращаюсь к Нормансу!.. мог бы меня и послушать! он не вы, там, в давке, в мясном фарше обезумевших тел! он восседает на проломленном стуле… Бегопотам!
– Бумагу! Чертов Распределитель!
Крррррак!.. бррр!.. сволочи немецкие!.. я вам изображаю звуки атаки… и чертовых бомбардировщиков, сжигающих все склады! А янки!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92