).
Литературное наследие Оригена огромно: филология (за "Гекзаплу" его считают основателем библейской критики), апологетика ("Против Цельса"), экзегеза (сохранились большие отрывки его комментариев), гомилетика, богословие, метафизика. Однако это обширное наследие было по большей части утрачено. Кроме работы "Против Цельса" и некоторых пространных комментариев и гомилий, до нас дошли: "Трактат о молитве", "Увещание к мученику" и богословский трактат "О началах" ("Peri archon") — бесспорно, самое важное произведение. По Евсевию, Ориген, чтобы избавиться от похоти, исполнил слова Евангелия от Матфея, истолковав их "в буквальном смысле" (это произошло ок. 210 г.), и всю свою жизнь восхвалял испытания и смерть мучеников. При Декии, во время гонений (250 г.), он был схвачен и в 254 г., после перенесенных пыток, скончался.
Благодаря Оригену идеи неоплатонизма определенно проникают в христианскую мысль. Его богословская система — творение гения, оказавшее заметное влияние на последующие поколения. Хотя, как мы скоро увидим, некоторые чересчур смелые выводы оказались уязвимы для превратного толкования. Согласно Оригену, Бог-Отец, трансцендентный и непознаваемый, есть рождающий Сына; тот, будучи образом Отца, является одновременно непознаваемым и познаваемым. Посредством Логоса Бог творит множество чистых духов (logikoi), наделяя их жизнью и знанием. Но, за исключением Христа, все чистые духи удалены от Господа. Ориген не уточняет причину этого удаления. Он говорит о нерадивости, об унынии, о забвении. Т. е. кризис объясняется неведением чистых духов. Удаляясь от Бога, они становятся «душами» (psychai; ср. "О началах", II, 8, 3); в соответствии с тяжестью их прегрешений Бог-Отец каждую облекает телом — ангельским, человеческим или бесовским.
И вот, по своему собственному выбору, но и по промыслу Божию, эти падшие души начинают странствие, которое завершается их приближением к Богу. Ориген полагает, что из-за первородного греха душа не утрачивает свободы выбора между добром и злом (мысль, которую повторит Пелагий; см. ниже, § 255 и сл.). Всеведущий Бог наперед знает о наших добровольных поступках ("О молитве", V–VII). Подчеркивая искупительную функцию свободы, Ориген отвергает фатализм гностиков и некоторых языческих философов. Тело, бесспорно, дано в наказание, и в то же время через него открывает себя Бог, оно поддерживает душу в ее благородстве.
Вселенскую драму можно было бы назвать переходом от невинности к опыту через испытания души во время ее странствия к Богу. Спасение равнозначно возврату к первозданному совершенству, ароkatastasis [восстановлению всех вещей]. Однако это конечное совершенство — более высокая ступень в сравнении с тем, что было в начале творения, так как оно неподвластно злу и, следовательно, окончательно («О началах», II, 11, 7). В тот миг душам будут даны «тела воскресения». Маршрут духовного странствия христианина замечательно передан метафорами: путешествие, естественное созревание и битва против зла. Наконец, Ориген полагал, что христианин, достигший совершенств?., может познать Бога и соединиться с Ним через любовь.
Подвергаясь критике еще при жизни, Ориген и после смерти подвергался нападкам со стороны некоторых богословов, а окончательно был осужден на Пятом Вселенском соборе в 553 г. по требованию императора Юстиниана. Особым предметом споров стали антропология Оригена и его учение об апокатастасисе. Оригена обвиняли в том, что он скорее философ и гностик, нежели христианский богослов. Апокатастасис предполагал всеобщее спасение, а значит, и спасение дьявола; более того, в свете этого понятия дело Христа рассматривалось как часть космического процесса. Однако следует учитывать эпоху, в которую творил Ориген, и преходящий характер его синтеза. Сам Ориген считал себя служителем исключительно церкви; подтверждение тому — его многочисленные декларации, да и сам факт его мученичества. К сожалению, из-за потери многих произведений Оригена порой трудно разобраться, где мы имеем дело с позицией «оригенистов», а где — с его собственными суждениями. И все же, вопреки недоверию части иерархов, Ориген оказал влияние на Отцов-Каппадокийцев. Благодаря Василию Великому, Григорию Назианзину и Григорию Нисскому суть богословской мысли Оригена была сохранена в лоне церкви. Через Каппадокийцев трудами Оригена, особенно его взглядами на мистический опыт и христианское монашество, увлеклись Евагрий Понтийский, Псевдо-Ареопагит и Иоанн Кассиан.
Однако посмертное осуждение Оригена лишило церковь уникальной возможности укрепить свой вселенский характер, в частности, открыть христианское богословие для диалога с другими системами религиозной мысли (например, индийской). По смелости импликаций теория апокатастасиса занимает место в ряду величайших эсхатологических творений.
§ 255. Полемические позиции Августина. Его учение о благодати и предопределении
В 397 г., спустя несколько лет после рукоположения в сан епископа, Августин пишет «Исповедь». В нем еще слишком жива память о юности, «отягощенной бременем грехов» (X, 43, 10). Ибо «враг извратил мою волю; он сделал из нее цепь и крепко сковал меня ею» (VIII, 5, 1). Написание «Исповеди» напоминает процесс исцеления: Августин делает усилие, чтобы примириться с собой. Это одновременно и духовная автобиография, и долгая молитва, в которой Августин хочет постичь тайну Боговой природы. «Аз есмь прах и пепел, но Ты, Господи, позволь мне говорить! Ибо милостью Твоей, а не человеческой, мне дано говорить» (I, 6, 7). Он обращается к Богу словами молитвы: «Бог сердца моего… о, поздняя радость моя! Deus, dulceda meal [Господь, сладость моя]… Приказывай по воле Твоей!.. Дай мне то, что любит сердце мое»". Августин вспоминает о грехах и невзгодах своей молодости: кража груш, разрыв с сожительницей, отчаяние после смерти друга, — стремясь не столько запечатлеть эти картины, сколько раскрыться перед Богом и, следовательно, глубже осознать тяжесть своих грехов. Эмоциональный тон «Исповеди» до сих пор способен взволновать читателя, как волновал Петрарку и писателей последующих столетий.. Приказывай по воле Твоей!.. Дай мне то, что любит сердце мое»". Августин вспоминает о грехах и невзгодах своей молодости: кража груш, разрыв с сожительницей, отчаяние после смерти друга, — стремясь не столько запечатлеть эти картины, сколько раскрыться перед Богом и, следовательно, глубже осознать тяжесть своих грехов. Эмоциональный тон «Исповеди» до сих пор способен взволновать читателя, как волновал Петрарку и писателей последующих столетий. Впрочем, это единственная книга Августина, которую и сейчас с интересом читают во всем мире. Как уже часто повторялось, «Исповедь» считается «первой современной книгой».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101
Литературное наследие Оригена огромно: филология (за "Гекзаплу" его считают основателем библейской критики), апологетика ("Против Цельса"), экзегеза (сохранились большие отрывки его комментариев), гомилетика, богословие, метафизика. Однако это обширное наследие было по большей части утрачено. Кроме работы "Против Цельса" и некоторых пространных комментариев и гомилий, до нас дошли: "Трактат о молитве", "Увещание к мученику" и богословский трактат "О началах" ("Peri archon") — бесспорно, самое важное произведение. По Евсевию, Ориген, чтобы избавиться от похоти, исполнил слова Евангелия от Матфея, истолковав их "в буквальном смысле" (это произошло ок. 210 г.), и всю свою жизнь восхвалял испытания и смерть мучеников. При Декии, во время гонений (250 г.), он был схвачен и в 254 г., после перенесенных пыток, скончался.
Благодаря Оригену идеи неоплатонизма определенно проникают в христианскую мысль. Его богословская система — творение гения, оказавшее заметное влияние на последующие поколения. Хотя, как мы скоро увидим, некоторые чересчур смелые выводы оказались уязвимы для превратного толкования. Согласно Оригену, Бог-Отец, трансцендентный и непознаваемый, есть рождающий Сына; тот, будучи образом Отца, является одновременно непознаваемым и познаваемым. Посредством Логоса Бог творит множество чистых духов (logikoi), наделяя их жизнью и знанием. Но, за исключением Христа, все чистые духи удалены от Господа. Ориген не уточняет причину этого удаления. Он говорит о нерадивости, об унынии, о забвении. Т. е. кризис объясняется неведением чистых духов. Удаляясь от Бога, они становятся «душами» (psychai; ср. "О началах", II, 8, 3); в соответствии с тяжестью их прегрешений Бог-Отец каждую облекает телом — ангельским, человеческим или бесовским.
И вот, по своему собственному выбору, но и по промыслу Божию, эти падшие души начинают странствие, которое завершается их приближением к Богу. Ориген полагает, что из-за первородного греха душа не утрачивает свободы выбора между добром и злом (мысль, которую повторит Пелагий; см. ниже, § 255 и сл.). Всеведущий Бог наперед знает о наших добровольных поступках ("О молитве", V–VII). Подчеркивая искупительную функцию свободы, Ориген отвергает фатализм гностиков и некоторых языческих философов. Тело, бесспорно, дано в наказание, и в то же время через него открывает себя Бог, оно поддерживает душу в ее благородстве.
Вселенскую драму можно было бы назвать переходом от невинности к опыту через испытания души во время ее странствия к Богу. Спасение равнозначно возврату к первозданному совершенству, ароkatastasis [восстановлению всех вещей]. Однако это конечное совершенство — более высокая ступень в сравнении с тем, что было в начале творения, так как оно неподвластно злу и, следовательно, окончательно («О началах», II, 11, 7). В тот миг душам будут даны «тела воскресения». Маршрут духовного странствия христианина замечательно передан метафорами: путешествие, естественное созревание и битва против зла. Наконец, Ориген полагал, что христианин, достигший совершенств?., может познать Бога и соединиться с Ним через любовь.
Подвергаясь критике еще при жизни, Ориген и после смерти подвергался нападкам со стороны некоторых богословов, а окончательно был осужден на Пятом Вселенском соборе в 553 г. по требованию императора Юстиниана. Особым предметом споров стали антропология Оригена и его учение об апокатастасисе. Оригена обвиняли в том, что он скорее философ и гностик, нежели христианский богослов. Апокатастасис предполагал всеобщее спасение, а значит, и спасение дьявола; более того, в свете этого понятия дело Христа рассматривалось как часть космического процесса. Однако следует учитывать эпоху, в которую творил Ориген, и преходящий характер его синтеза. Сам Ориген считал себя служителем исключительно церкви; подтверждение тому — его многочисленные декларации, да и сам факт его мученичества. К сожалению, из-за потери многих произведений Оригена порой трудно разобраться, где мы имеем дело с позицией «оригенистов», а где — с его собственными суждениями. И все же, вопреки недоверию части иерархов, Ориген оказал влияние на Отцов-Каппадокийцев. Благодаря Василию Великому, Григорию Назианзину и Григорию Нисскому суть богословской мысли Оригена была сохранена в лоне церкви. Через Каппадокийцев трудами Оригена, особенно его взглядами на мистический опыт и христианское монашество, увлеклись Евагрий Понтийский, Псевдо-Ареопагит и Иоанн Кассиан.
Однако посмертное осуждение Оригена лишило церковь уникальной возможности укрепить свой вселенский характер, в частности, открыть христианское богословие для диалога с другими системами религиозной мысли (например, индийской). По смелости импликаций теория апокатастасиса занимает место в ряду величайших эсхатологических творений.
§ 255. Полемические позиции Августина. Его учение о благодати и предопределении
В 397 г., спустя несколько лет после рукоположения в сан епископа, Августин пишет «Исповедь». В нем еще слишком жива память о юности, «отягощенной бременем грехов» (X, 43, 10). Ибо «враг извратил мою волю; он сделал из нее цепь и крепко сковал меня ею» (VIII, 5, 1). Написание «Исповеди» напоминает процесс исцеления: Августин делает усилие, чтобы примириться с собой. Это одновременно и духовная автобиография, и долгая молитва, в которой Августин хочет постичь тайну Боговой природы. «Аз есмь прах и пепел, но Ты, Господи, позволь мне говорить! Ибо милостью Твоей, а не человеческой, мне дано говорить» (I, 6, 7). Он обращается к Богу словами молитвы: «Бог сердца моего… о, поздняя радость моя! Deus, dulceda meal [Господь, сладость моя]… Приказывай по воле Твоей!.. Дай мне то, что любит сердце мое»". Августин вспоминает о грехах и невзгодах своей молодости: кража груш, разрыв с сожительницей, отчаяние после смерти друга, — стремясь не столько запечатлеть эти картины, сколько раскрыться перед Богом и, следовательно, глубже осознать тяжесть своих грехов. Эмоциональный тон «Исповеди» до сих пор способен взволновать читателя, как волновал Петрарку и писателей последующих столетий.. Приказывай по воле Твоей!.. Дай мне то, что любит сердце мое»". Августин вспоминает о грехах и невзгодах своей молодости: кража груш, разрыв с сожительницей, отчаяние после смерти друга, — стремясь не столько запечатлеть эти картины, сколько раскрыться перед Богом и, следовательно, глубже осознать тяжесть своих грехов. Эмоциональный тон «Исповеди» до сих пор способен взволновать читателя, как волновал Петрарку и писателей последующих столетий. Впрочем, это единственная книга Августина, которую и сейчас с интересом читают во всем мире. Как уже часто повторялось, «Исповедь» считается «первой современной книгой».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101