Strigoi (множественное число от striga по-румынски) могут быть живыми или мертвецами (в последнем случае именуясь вампирами). Стригои рождаются "в рубашке", а повзрослев, натягивают эту пленочку на голову, когда хотят сделаться невидимыми. Им приписывают сверхъестественные способности: к примеру, входить в дом сквозь запертую дверь или безбоязненно играть с медведями и волками. Стригои совершают все злодеяния, доступные колдунам: насылают эпидемии и падежи скота; способны «заворожить» и изуродовать человека; вызвать засуху; лишить коров молока и, главное, наводят порчу. Стригои умеют обернуться кошкой, собакой, волком, лошадью, свиньей, жабой или другим животным. Считается, что стригои покидают свои жилища по ночами, чаще всего на св. Георгия и св. Андрея. По возвращении они совершают три оборота, чтобы вернуть себе человеческое обличие. Их душа, покидая тело, оседлывает лошадь, метлу или бочку. Стригои собираются в уединенной местности, которой может оказаться какое-либо облюбованное ими поле или же "лысое место на краю света". Там, уже вновь в человеческом облике, они затевают побоище, стараясь вымазать друг друга дегтем, используя в качестве оружия топоры, косы и другие предметы крестьянского обихода. Сражение длится всю ночь, завершаясь рыданиями и всеобщим примирением. Стригои возвращаются с ночных побоищ бледными, изнуренными, позабыв о ночных событиях, и сразу погружаются в глубокий сон.
К сожалению, отсутствуют сведения о мотивах и цели сражений. Данный обычай заставляет вспомнить о бенанданти и о Wilde Heer [дикой охоте], кортеже мертвецов, поверье, распространенном как в Центральной, так и Восточной Европе. Однако бенанданти именно с ведьмами и сражаются, тогда как румынские стригои бьются друг с другом, неизменно завершая побоища слезами и примирением. Что же касается аналогии с "дикой охотой", то у стригоев отсутствует наиболее характерная примета ночных сражений: невероятный шум, пугающий окрестных жителей. В любом случае, пример румынских колдунов подтверждает стойкость дохристианской обрядовой модели, зафиксированной во многих регионах Европы, главные приметы которой — путешествия во сне и ритуальные экстатические побоища.
Столь же показателен культ Дианы, богини древней Дакии. Скорее всего, имя Дианы заместило наименование местного гето-фракийского женского божества. Но в любом случае нет оснований сомневаться в архаизме преданий и обрядов, относящихся к румынскому культу Дианы. Действительно, можно предположить, что в средние века народы, говорившие на языках романской группы: итальянцы, французы, испанцы, португальцы, — черпали сведения о мифологии и обрядности, связанных с почитанием «Дианы», в основном, из сочинений просвещенных монахов, сведущих в латинских источниках. Однако вряд ли подобная гипотеза правомерна в отношении румынского культа богини. В Румынии имя Дианы, звучащее, как zina [dziana ] стало наименованием «феи». Причем от того же корня происходит слово zinatec, которое означает "ветреного, взбалмошного или безумного человека", находящегося во власти Дианы или фей. Поскольку, как мы уже убедились (§ 304) на примере двойственных отношений между zine и c?lu?ari , феи способны проявлять жестокость, считается опасным называть их по имени вслух. Фей именуют «Святыми», «Щедрыми», «Розалиями» или просто: «Они» (Ele). Бессмертные феи предстают в облике игривых и прелестных девушек в белоснежном одеянии, оставляющем грудь обнаженной. Они имеют крылья и способны летать, предпочитая совершать полеты по ночам. Феи любят петь и танцевать, оставляя на месте своих плясок словно бы выжженную траву. На того, кто стал свидетелем их танца или нарушил определенные запреты, они насылают болезнь, которую способны излечить только кэлушары.
Благодаря своей очевидной древности, описанные румынские обычаи представляют значительную ценность для изучения европейского ведовства. Во-первых — поскольку нет сомнения, что они восходят к архаической обрядности и верованиям, относящимся, в основном, к культу плодородия и древнему целительству. Во-вторых — поскольку эти мифо-ритуальные сценарии включают в себя противоборство между двумя группами (бенанданти, стригои, кэлушары) — антагонистическими, но и взаимодополняющими, ритуально олицетворяемыми парнями и девушками. В-третьих — потому, что обрядовые побоища иногда заканчивались примирением антагонистов. В-четвертых — из-за ритуального размежевания единой общности на две противоборствующие группы, символизирующего бытийные и природные процессы космического масштаба. При этом участников группы, олицетворявшей негативное начало, в соответствии с духом времени, можно было признать носителями зла . Это объясняет отрицательное отношение румын как к стригоям, так, частично, и к zine, "спутницам Дианы". Уступив давлению инквизиции, подобную им участь разделили и бенанданти. Однако этот процесс, из-за отождествления секуляризованных мифо-ритуальных пережитков язычества с сатанинскими культами (что влекло обвинение в ереси), был куда сложнее в Западной Европе.
§ 307. Мартин Лютер и Реформация в Германии
Столетие, предшествующее развернутой "охоте на ведьм", — одно из наиболее ярких в культурной и религиозной истории Западной Европы. Оно отмечено не только Реформацией, осуществленной, вопреки противодействию церковных властей, Мартином Лютером и Жаном Кальвином. В исторический период, границы которого приблизительно очерчены годами деятельности Марсилио Фичино (1433–1499) и Джордано Бруно (1548–1600), был также совершен ряд выдающихся научных и географических открытий, которые, как и достижения в сфере культуры, оказали влияние на развитие богословской мысли. Мы еще поговорим о заслугах в данной области возрожденного итальянскими гуманистами неоплатонизма, новой алхимии, алхимической медицины Парацельса, гелиоцентризма Коперника и Джордано Бруно. Однако на развитие богословия повлияли также и технические изобретения, такие, как книгопечатание, сыгравшее выдающуюся роль в распространении и утверждении идей Реформации. Можно утверждать, что лютеранство — "дитя книгопечатания", так как именно печатный станок позволил Лютеру активно и целенаправленно распространять свои сочинения по всей Европе.
Известно, сколь острые богословские споры вызвало открытие Америки. Но и сам Христофор Колумб заранее сознавал эсхатологический характер своего плавания. В "чудесных обстоятельствах" (так и оставшихся невыясненными) "Бог явил свою мощь". Колумб относился к своему путешествию, как к "явленному чуду". Своей целью он видел не только открытие «Индий», но и преображение мира. "Именно меня Бог удостоил откровения, указав мне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101