Дети с шумом повылезали из-за стола и кинулись обнимать мать, наперебой рассказывая о своих впечатлениях о дяде Марке, о своем походе в пиццерию и о мороженом. Морин удивленно посмотрела на сестру.
– Не смотри на меня. Это дядя Марк делал заказ.
– А ты не могла его остановить? Они теперь целую неделю не угомонятся.
– С чего ты взяла? Они всегда такие неугомонные.
Морин с интересом посмотрела на сестру.
– Какая собака тебя укусила?
– Дядя Марк не ночевал дома, – невинно вставил Джеб, прожевывая яичницу.
Морин хихикнула.
– Ага, – со значением протянула она. Понятно.
– Ничего тебе не понятно, – отрезала Эрин.
Морин услышала в голосе сестры сердитую нотку и велела детям собираться в школу.
– Ну, мам, – пытались было протестовать они.
– Что я сказала?!
Когда дети неохотно покинули кухню, она налила кофе и села напротив сестры.
– Ну, рассказывай, что случилось? Эрин встретилась взглядом с озабоченными глазами сестры.
– Вчера вечером Марк отправился искать грабителей, похитивших одну из работ Жан-Пьера, и с тех пор не давал о себе знать. Я страшно беспокоюсь за него.
– По-моему, Марк относится к тому типу мужчин, которые могут за себя постоять. Перестань беспокоиться.
Морин произнесла это так спокойно, что Эрин захотелось встряхнуть сестру. "Да, быть матерью трех отчаянных сорванцов что-нибудь да значит", – подумала она.
– А тебе не пришло в голову, что у него должно хватить соображения сообщить человеку, которого он, по его словам, любит, что с ним все в порядке.
– Может, у него нет времени. Или, может быть, он подумал, что раз женщина еще окончательно ничего не решила, то и тревожиться не стоит.
Эрин посмотрела на сестру.
– А может, ему наплевать? Или он ни с кем не считается? – она застонала. – Я чувствовала, что нельзя ему верить. Я словно знала это.
Морин стукнула чашкой по столу.
– Да что же такое, дай ему хоть шанс. Когда он ушел отсюда?
– Я не знаю. Что-то около полуночи.
– А сейчас и семи нет. А ты не думаешь, что ему просто неудобно звонить в такой ранний час и будоражить людей? – резонно заметила Морин.
– Может, и так. Ты и правда полагаешь, что с ним все в порядке?
– Я абсолютно в этом уверена. Почему бы тебе самой не позвонить? Или это противоречит твоим принципам?
– Откровенно говоря, я не подумала об этом.
– Ты слишком привыкла страдать в тишине, моя дорогая сестренка. За свое счастье надо бороться.
Эрин улыбнулась ей.
– Вы с Джозом могли бы написать книгу о супружеских отношениях. Или дать кучу мудрых советов о семейной жизни.
– Предложение позвонить по телефону вряд ли назовешь мудрым советом.
– Но, похоже, ты всегда знаешь, как вернуть меня к реальности и сосредоточиться на чем-то конкретном.
– Это оттого, что мы прекрасно знаем, тебя и можем более объективно оценить некоторые вещи. Ты изо всех сил стараешься не влюбиться, но не хочешь понять, что уже поздно.
– Я не влюблена в Марка! – отчаянно запротестовала она, вовсе не желая признаваться в своих чувствах.
– Ты уже влюбилась, – довольно сказала Морин.
– Нет, не влюбилась.
– А я говорю, влюбилась.
– А я говорю, нет, – повторила Эрин, наконец рассмеявшись этому детскому спору. – Хорошо, – призналась она. – Можно сказать, что он мне немного нравится.
– Хм!
– Ну ладно – он мне очень нравится.
– Может, ты успокоишь его своим признанием?
Эрин вздохнула.
– Может быть, я и… если снова его увижу.
– Эрин!
– Да, мэм. Когда увижу его снова.
У Морин на лице появилось выражение, какое бывает у кошки, которая обнаружила полную миску сливок.
– Так-то лучше! – и после некоторого раздумья она осторожно предложила: – Почему бы тебе не позвонить ему сейчас?
Эрин взмолилась:
– Дай мне передохнуть!
– Глупости. Если тебя не подталкивать, ты проведешь остаток дней в своей конуре, наедине со скрипучей кроватью. Кстати, действительно надо что-то делать с кроватью. Кто-то снизу всю ночь стучал в потолок.
– Всю ночь! – захихикала Эрин. Морин густо покраснела.
– Ты понимаешь, что я имею в виду.
– О, я прекрасно понимаю.
– Не будем говорить обо мне. Мы говорили о твоей жизни, а не о моей.
– Это не значит, что у тебя все в порядке.
– Слава господу, значит, и не старайся менять тему разговора. Звони Марку.
– Хорошо, хорошо! – и не успела она подойти к телефону, как он зазвонил. Эрин моментально схватила трубку. – Алло, слушаю?
– Привет, принцесса.
Эрин с облегчением вздохнула.
– С вами все в порядке?
– Да, за исключением нескольких синяков и шишек.
Ее сердце замерло.
– Синяков и шишек?
– Я упал с лестницы.
– Когда лезли на балкон к Джульетте?
– Не совсем, моя умница. Мы выслеживали грабителей.
– А скульптуру нашли?
– Более или менее.
– Что это значит?
– Когда мы нашли ее, она больше походила на металлолом, чем на работу Жан-Пьера.
– О Боже! – Жан-Пьер, наверное, вне себя.
– Я бы сказал, в бешенстве. Не хотел бы я оказаться на месте грабителя, если он повстречается с Жан-Пьером. Он поклялся убить его шпателем – это такое орудие со страшным острым лезвием.
Эрин вздрогнула, хотя и понимала, что Марк шутит. У нее было такое чувство, что на самом деле все гораздо опаснее, чем обрисовал Марк.
– Я должен бежать. Я хотел дать вам знать, что со мной все в порядке и сегодня вечером мы увидимся.
– Вы снова за старое? – сердито отрезала она.
– Что вы имеете в виду?
– Строите планы, не посоветовавшись со мной.
– Мы уже советовались.
– Неужели?
– Наверняка, – невинно заявил он. – Вы пообещали, что возьмете меня в партнеры, будем репетировать любовную сцену.
– Марк… – хотела было сказать она, но он уже повесил трубку. И, несмотря на ее сопротивление, волна желания прокатилась по телу. Они говорили об этом прошлой ночью, и тогда же она обнаружила, как поддалась его призыву. И как бы ни хотела она не признаваться, прошедшая ночь была лишь прелюдией будущей. Ей придется собрать всю волю, чтобы второй раз отказать Марку.
Оставшуюся часть дня она репетировала роль, но в голову ничего не шло. Ее мысли были направлены на то, чтобы придумать, как вывернуться из объятий Марка. К тому времени, когда он позвонил в дверь, Эрин пришла к выводу, что в глубине души она не собиралась ему отказывать. Прежде чем расстаться, она хотела провести с ним прекрасную ночь.
Открыв дверь, она увидела его в потертых джинсах и свитере, подчеркивавшем каждый мускул на груди и плечах, и последние капли решимости растаяли как дым. Он был великолепен, слишком хорош, чтобы женщина могла устоять.
– Привет! – целуя ее, сказал он, прошел на кухню и запихнул в рот целую пригоршню крекеров, которые она выложила на тарелку.
– А ты не хочешь сыру? – поинтересовалась она.
– Я подумал, что сыр ты приготовила своей мышке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31