– Вообще-то нам надо идти. У нас встреча.
– Да-да, мы же договорились о встрече, – подхватил Аби, – я и забыл.
Совсем заврались, подумала Ник. Это же и слепому видно. Только винить их не за что. Кому охота подставлять себя под пули. Хотя Белл, как всегда, все видит в романтическом свете.
Пальцы Александра опять сжались на ее руке. Не устраивай цирк! – словно хотел сказать он. Она и не будет. Лучше все выскажет ему с глазу на глаз, без свидетелей.
После поцелуев и объятий Аби и Белл удалились. Ник вырвала руку и посмотрела в глаза Александру.
– Не знаю, в какую игру вы играете, – выпалила она, – но это вам ничего не даст.
– Какая злость, мисс Колдер! Какая враждебность! Вы что, этим прикрываете свои истинные чувства, которые вызвало у вас наше приключение?
– Никакого приключения не было.
– Выказывать злость легче, чем смущение.
Ник вспыхнула. Может, он и прав, но она ногу готова себе отрезать, но не признается в этом.
– Вы хотите сказать, это легче, чем признаться в ошибке? Я тогда выпила слишком много рома…
– Ах вон оно что. Старая дева с алкогольными проблемами. Вот уж сюрприз для вашего шурина, правда?
– При чем тут проблемы. Я тогда была очень уставшей. Но не пытайтесь уверить меня, будто Аби изобразил меня старой девой!
– Нет-нет. Чего нет, того нет. Он просто сказал, что его свояченица великолепный переводчик. – Он холодно улыбнулся. – Но мне и в голову не пришло, что речь идет о даме, которая обещала все, а потом сбежала в ту душную бразильскую ночь.
– Прощайте, мистер Татакис.
Александр взял ее под руку, провел назад в загородку, усадил за столик и сам сел рядом.
– Ваш шурин считает вас интеллигентной благопристойной женщиной, ведущей слишком замкнутую жизнь. Из его слов у меня и создался образ классического синего чулка.
– Я и есть интеллигентная благопристойная женщина, – проговорила Ник, сама удивляясь глупости, которую несет. – И вовсе не такая уж замкнутая. А если вы думаете о женщинах по шаблонам, это ваша проблема, а не моя.
– Мне пришлось врать Аби, моему доброму другу, чтобы спасти вашу… э-э-э… благопристойность.
– Вы лгали, чтобы спасти себя, мистер Татакис. Что до моей благопристойности, то ее нечего спасать, во всяком случае не вам. Всю эту историю, начавшуюся в Буэнос-Айресе и закончившуюся здесь этим неуклюжим предложением работы, надо выбросить и забыть.
– Это не неуклюжее предложение, мисс Колдер. Мне действительно нужен высококвалифицированный переводчик.
– Вот и найдите.
– Я и нашел. Вас.
– Я скорее буду переводить князю Валашскому.
Александр кисло улыбнулся.
– Боюсь, последние двести лет он не нуждается в переводчиках. Правда, взглянув на дело с другой стороны, я начинаю сомневаться в ваших данных.
– У меня самые отличные данные, – возмутилась Ник.
– Не сомневаюсь, что вы профессиональны с академической точки зрения, мисс Колдер, – проговорил Александр, глядя на официанта и рукой показывая ему, чтобы тот принес кофе. – Но у меня особые требования. Разговорные французский и итальянский, перегруженные юридической и экономической терминологией. – Он покачал головой. – Боюсь, это не фунт изюма. Ничего у нас не получится.
– Вы сомневаетесь в моих профессиональных возможностях, – поджав губы, процедила Ник. – Вы, вероятно, думали бы иначе, будь перед вами настоящий синий чулок?
– Я думал бы иначе, если бы вы не тратили свой профессионализм на писание любовных писем и перевод стишков. – Появился официант с кофе. Александр подождал, пока он уйдет. – Мои требования более жесткие. Мне нужен переводчик, который может понять скрытый смысл между слов, по интонации. – Он вежливо улыбнулся и поднял чашку. – Согласитесь, мисс Колдер, у вас таких знаний нет.
– Вы слишком поспешно делаете выводы, мистер Татакис. У меня именно такой уровень знания языков.
– Неужели? – Вопрос сопровождала недоверчивая самоуверенная, чисто мужская улыбка.
Ник сжала зубы. И этот человек мог показаться ей привлекательным? Самовлюбленный наглый самец, ничего дальше своего носа не способный увидеть.
– И в таком типе я могла найти что-то интересное. Кто бы мог подумать? – холодно проговорила она.
Александр вскинул брови.
– Неужели?
– Что поделаешь, глупость человеческая не знает предела.
– Я тоже удивляюсь, как мне могло в голову взбрести остановить на вас свой выбор, понимая всю сложность моего бизнеса. Кто бы мог подумать.
– Позвольте задать вопрос, мистер Татакис. Что вы делали последние несколько месяцев? Хотя можете не утруждать себя ответом. Я и без того знаю.
– Да ну?
– Сидели и считали денежки, доставшиеся вам от отца, тогда как мне приходилось зарабатывать деньги в поте лица, переводя двух тщеславных этнологов, и притом следить; чтобы они не убили друг друга из-за того, кто из них первый открыл какую-нибудь ерунду, не стоящую ломаного гроша.
– Это где же?
– В Индонезии, на Борнео. Гнусная дыра. Глинобитные хижины, ни водопровода, ни электричества… – Ник холодно улыбнулась. – С другой стороны, экономика проста и вся в двух шагах. Она основана на свиньях.
– Там не очень-то развернешься с переводами стихов? – усмехнулся Александр.
– Куда там, – тоже усмехнулась Ник. У нее руки чесались, так ей хотелось врезать по этой улыбающейся красивой физиономии. – Не до стихов.
– И не до любовных посланий, верно? – Он улыбнулся еще лучезарнее. – Это я так, из чистого любопытства.
– Ни стихов. Ни любовных посланий. Месяцы занудной работы, от которой мозги сохнут.
– Прекрасно. – Александр поставил чашку кофе на стол. – В таком случае я вас беру.
– Вы что, оглохли? Я же сказала, что не собираюсь работать с вами, раз…
– Я хочу, чтобы мы подписали контракт на четыре месяца.
– Я же говорю вам…
– Сколько вы зарабатывали в этой дыре?
Ник точно знала сумму. Не задумываясь, она удвоила ее и посмотрела на Александра, ожидая, что тот возмутится.
– В месяц?
Она засмеялась.
– Вы что, в месяц? Разумеется…
– Хорошо, я плачу в два раза больше.
В два раза больше? Ник уставилась на него, не веря своим ушам. Он прервал ее и не дал договорить, что эту сумму ей выплатили за все время пребывания в экспедиции. Даже в реальном виде это была солидная сумма, она столько никогда не зарабатывала. Это за работу в боевых условиях, сказали ей в музее, когда она устраивалась в экспедицию, имея в виду, что ей придется работать с двумя учеными-соперниками.
Перед цифрой, названной Александром, эта сумма бледнела. Никто не платит столько переводчику, если только в его работу не входит что-то сверх контракта.
– Это много, – сорвалось у нее.
– Я так не думаю.
– А я думаю. Я уже шесть лет в этом деле. Переводчику столько не платят.
– Я в своем деле в два раза дольше и усвоил одно:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37