Когда Джо и Оливер вернулись и стали разворачивать подарки, Габриэль была уже на грани нервного срыва. Она надела платье из тафты в зеленую и бордовую клетку и покраснела, когда Джо окинул ее взглядом, будто прошелся по ней руками.
Он вошел в дверь с неумело завернутым свертком в руках. Сняв бумагу, молча протянул ей какой-то предмет. Раскрашенные золотом макароны украшали картонную рамочку для фотографии. Из рамки на нее с улыбкой смотрело пухлое личико трехлетнего мальчика.
– Твоя идея, миссис Карпентер? Она бережно потрогала рамку.
– Я помогала. Оливер хотел подарить тебе что-нибудь особенное. Я сказала, что лучший подарок – это когда что-то сделаешь сам.
Она подняла глаза на Джо. У нее едва не разорвалось сердце от огромной любви к нему. И к его сыну.
– Ты хороший человек, Джо Карпентер. Твой сын любит тебя. – Снова потрогав рамочку, она проглотила ком в горле.
– Спасибо, Габриэль. – Он скользнул рукой по ее шее, близко притянул и горячо и нежно, проникая в самое сердце, поцеловал.
Оливер помог Клетису развернуть его подарки, рассказал Габриэль, что Санта-Клаус оставил ему велосипед, и стал ходить вокруг елки с полным ожидания взглядом. Правда, молча.
– Твой подарок за елкой, Оливер. В квадратном свертке. Видишь его? – Габриэль затаила дыхание, когда он вытащил его, уронил и снова поднял.
– Это мне?
– Тебе. От меня. – Она ждала, мысленно скрестив пальцы, пока он срывал обертку. Звезда была из ирландского хрусталя. Габриэль специально ездила в Тампу, чтобы успеть к Рождеству.
– Тебе не нравится звезда, которую я сделал для тебя?
– Ох, Оливер. – Она села на корточки и обняла его напряженное тельце. – Мне очень нравится твоя звезда. Она будет всегда украшать мою елку. А эта для тебя, для твоих детей, для твоих елок во все последующие года. Это звезда Карпентеров. Твоя навсегда.
– А-а. – Он осторожно потрогал края. – Моя. Потому что ты вышла замуж за моего папу и будешь жить в моем доме. – Он аккуратно положил звезду на диван. И заплакал. – Нет, мне не нужна твоя старая звезда. – Он обхватил ногу Джо. – Он – мой папа. Ему нужен я, а не ты.
– Конечно, нужен, – подхватила Габриэль. – Я подарила тебе звезду, потому что люблю тебя. Потому что твой папа любит тебя больше всего на свете. Ты его сын, и никто не может забрать его у тебя. Никто не может занять твое место. Ни я, ни кто-либо другой, – Она осторожно обняла его и почувствовала, как из маленького тельца уходит напряжение. – Понимаешь? Чтобы ты знал, какое ты сокровище, я и подарила тебе хрустальную звезду.
– Ладно, – ответил он, обняв ее за шею пухлой, потной ручкой. – Может быть, я и понимаю.
Он побыл еще немного с Джо, а потом вошел, подпрыгивая, Клетис, и Оливер бросился за ним. А Габриэль захотелось танцевать и петь рождественские гимны и «есть рождественское печенье, пока не лопну».
Потом, в доме у Джо, когда Оливер заснул, она развернула подарок Джо. Повсюду в комнате горели свечи, от которых шел запах Рождества.
На кровати стояла громоздкая коробка. Открыв ее, Габриэль задохнулась. Там лежал узкий деревянный шкафчик с двенадцатью маленькими ящичками.
– Открой ящички. Душистый Горошек. – Прислонившись к двери и внимательно глядя на нее, Джо ждал.
В каждом ящичке лежали аккуратно сложенные носки. Для Дня благодарения, дня Всех Святых, для Четвертого июля – носочки для каждого месяца года. И в каждом ящичке вместе с носочками лежала пара мужских носков со сдержанным праздничным рисунком.
– Джо!
– Я решил, что тоже буду устраивать себе праздники. Может быть, а может быть, и нет, – сказал он, подражая сыну. – Но я решил попробовать.
Она открыла последний ящичек. Там лежал завернутый в пару рождественских носков громоздкий предмет. Убрав носки, она охнула.
– Ах, Джо, – прошептала она, поднимая хрустальную звезду. – Ах, Джо. Ты и Оливер, вы вернули мне Рождество. Мои две звезды.
Он легонько коснулся звезды, прошелся пальцем по обнаженной руке Габби, к груди, где под шелковой ночной рубашкой неровно билось ее сердце. Положил ладонь ей на грудь и пристально посмотрел на нее.
– Нет, Габби, это ты подарила мне Рождество. Ты подарила мне...
– Ты любишь меня, правда? – У нее сжалось горло.
– Конечно, Душистый Горошек, конечно, люблю. Ты мой подарок, который я не ожидал получить в жизни и даже не знал, как попросить его. Ты мое собственное рождественское чудо, и будь я трижды проклят, если всю жизнь, ложась спать, не буду благодарить тебя. – Голос у него стал мрачным и жестким. – Я так тебя люблю, что боюсь сам себя. Потому что, если ты уйдешь от меня, я вряд ли это вынесу.
– Я никогда не уйду от тебя, Джо. Потому что я люблю тебя всю жизнь. Я ждала тебя, даже когда сама не знала этого. – Она всунула палец между двумя пуговицами на рубашке и потянула. – Ложись, Джо. Знаешь, хорошие девочки тоже могут быть плохими.
– Многообещающе. – Он обнял ее и поднял. – А знаешь, плохие мальчики тоже могут быть хорошими. При условии, что их поощряют должным образом.
Он взял звезду с кровати и положил ее на ночной столик. Звезда мерцала, отражая дрожащее пламя свечи. Джо усмехнулся.
– Думаешь, у нас может быть больше чем одна елка?
– Ах, Джо. – Она смотрела на его склоненное над ней лицо и не могла думать, не могла дышать. – У нас будет дом, полный елок, детей и праздников.
Она неумело расстегивала пуговицы у него на рубашке, став неловкой от любви и страсти. Он помогал ей, пока они оба не легли, прижавшись друг к другу, и он каждым прикосновением и поглаживанием разжигал ее желание.
– Ах, Джо, – прошептала она, когда его рука обвилась вокруг нее, – я так рада, что мне больше не пятнадцать лет.
– Я тоже, любимая. – От его смеха у нее по всему телу прошла приятная дрожь. – Потому что я слишком долго ждал.
Подняв руки, она обвила их вокруг его шеи и притянула к себе его голову.
И в мерцающем свете звезд за окном он понял, на что способна хорошая девочка, когда она любит подходящего мужчину.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27