Ему хотелось провести здесь еще один день.
С Розой.
Пускай она – не Милли. Но насколько Шейн мог судить, она намного лучше Милли. Пускай она – дочь судьи Гамильтона. Но какое это имеет значение? Судья сейчас далеко, за горами.
А Роза – здесь.
Шейн был в наилучшем расположении духа. Ему нравилась Роза. Ему нравились ее решительность и ее нежность. Ее упрямство и ее понимание. Ее улыбки и выразительные ореховые глаза. Ему нравилось все то, что намечалось между ними.
Он знал, что долго это не продлится. Нечего и ждать. Черт, разве хоть что-то в его жизни длилось дольше восьми секунд? Но сколько бы ни осталось у него времени, он воспользуется каждым мгновением.
И, что особенно интересно в связи с их страстным поцелуем, в его желании остаться с Розой не было ничего сексуального.
Все-таки, она – дочь твердозадого Гамильтона. Только сумасшедший рискнет вступить с ней в интимную связь.
Что ж, но думать об этом он может – немного помечтать, представить себе, как она прижимается к нему, обнаженная, как ее шелковистая кожа касается…
Шейн застонал.
Нет, даже и думать не стоит.
Но обо всем остальном думать можно. Это похоже на игру. Как будто они с Розой играют в семью.
Только не так, как Шейн играл с нахальной сестренкой Таггарта, Эрин, в раннем детстве. Старшие братья, застукавшие их за этим занятием, объяснили им, что они «еще слишком маленькие» для взрослых игр.
Игры в семью с Эрин обычно заканчивались потасовкой, затем матери их разнимали, а Шейну еще и доставалось за то, что он бил девочку.
Интересно, умела ли Роза драться, как Эрин, когда была маленькой. Наверное. Шейн усмехнулся. Хотелось бы узнать, какой она была в детстве.
– А какой ты была в детстве? – спросил он ее поздним утром.
Они стояли во дворе. Шейн только что закончил прокладывать в снегу тропинку к воротам. Пользы в этом не было никакой. Но чем-то ведь нужно заниматься. И Роза работала вместе с ним. А за работой они болтали.
– Какой я была? – повторила она.
Шейн кивнул и оперся о лопату, глядя, как Роза нагибается и набирает полную горсть снега.
– Ага. Маленькой.
– А вот такой, – ответила Роза, улыбаясь, и запустила снежком ему в грудь.
– Эй!
Но Роза слепила второй снежок и швырнула его вслед за первым. Это было уже слишком. Но Шейн сказал себе, что он взрослый человек и должен вести себя соответственно.
– Ну и ну, – воскликнул Шейн, когда второй снежок скользнул по его куртке. – Ты нарываешься.
– Ты хотел знать, – ответила Роза и, смеясь, показала ему язык.
– Вот именно. – Легкая улыбка вспыхнула на лице Шейна. Он сразу понял, чего она добивается.
Набрав в здоровую руку пригоршню снега, он с радостным воплем бросился догонять Розу Гамильтон.
* * *
Роза прекрасно понимала, что это явная провокация.
Она не могла удержаться. Всю ночь ей не давали уснуть мысли о Шейне Николсе и воспоминания об его поцелуе. Ей хотелось больше увидеть, больше почувствовать, больше узнать…
И поэтому она швырнула в него снежок.
Она знала, что произойдет… что должно произойти. Шейн примет вызов. Шейн нагнется, наберет горсть снега и помчится за ней.
Роза с визгом бросилась бежать.
Но не слишком быстро. И не слишком далеко.
Всего лишь за угол дома. Там она остановилась, чтобы слепить еще один снежок, и не успела.
Потому что Шейн ее догнал.
Его снежки, врезавшись в копну ее волос, мягко ткнулись в спину. Роза, смеясь, оглянулась и бросила снежок, угодив Шейну прямо в подбородок.
– Ой, надо же! – Отвернувшись, она снова побежала.
В три прыжка Шейн ее настиг. Сгреб в охапку.
Они упали в снег. Роза, хохоча, пыталась сопротивляться. Шейн перекатился через нее, и поэтому, в конце концов, она оказалась сверху.
Она еле дышала от смеха. Шейн отчаянно хватал ртом воздух. Их взгляды встретились.
И земля перестала вращаться.
Время остановилось. Все чувства Розы были обострены до предела. Глаза Шейна казались еще синее, чем прежде. На его лице появилось выражение решимости. Тело напряглось, как струна.
Но он не шевельнулся. Остался совершенно неподвижным. Жили только его глаза.
Будущее сейчас зависело от Розы.
Она задрожала. Не от холода, хотя снег попал ей за воротник и начал там таять. Нет, она дрожала от жара и желания.
Желания близости.
– Шейн? – еле слышно шепнула она.
Он ответил одними глазами. Он тоже хотел этого.
Роза встала на ноги. Она протянула руку Шейну, помогла ему подняться и сжала в ладони его пальцы, не желая отпускать. Он обнял ее за плечи и привлек к себе.
Вместе, рука в руке, они отправились к дому.
Только оказавшись внутри, Шейн заговорил. Он закрыл дверь и, прислонившись к ней, взглянул на Розу.
Роза могла бы улыбнуться, сострить, как-то разрядить обстановку.
Но она не захотела и не стала этого делать.
Потому что за эти два дня она успела влюбиться.
Пускай это безумие. И глупость.
Роза пообещала себе, что насладится этими днями… этими мгновениями… с Шейном, а потом просто уйдет, потому что так же поступит и Шейн.
И она наслаждалась. Она нашла мужчину, с которым могла разговаривать, смеяться и играть, которого могла слушать… и любить.
Она не понимала, почему испытывает такие сильные чувства к совершенно непохожему на нее человеку. Они разные – как хрупкая, изысканная роза и шиповник, растущий на заднем дворе. И, в то же время, что-то их связывает.
Роза хотела узнать, насколько прочна эта связь.
Она отпустит его, когда ей самой придется уйти.
Но один раз… всего лишь один… она попробует.
Роза сбросила куртку, шагнула к Шейну и подняла руки к его груди. Медленно, осторожно, она потянула вниз замочек молнии.
Шейн не шелохнулся, только сглотнул. Но, скользнув рукой ему за пазуху, Роза почувствовала стук его сердца. Расстегнув куртку, она стянула ее с его плеч и бросила на стул. Затем, вновь прижав ладони к его груди, она коснулась пуговиц рубашки и пристально взглянула в его глаза.
– Роза?
Ее губы изогнулись в улыбке. Она погладила его по щеке и кивнула.
– Да.
Она отвела его в спальню. Легла с ним в кровать. Обняла его, почувствовав в ответ прикосновения его рук. Глядя на него снизу вверх, она видела его серьезное, напряженное лицо.
– Роза? – спросил он снова.
И снова она ответила:
– Да. – И запустила пальцы ему в волосы.
Шейн склонился над ней и, медленно и решительно, поцеловал в губы.
Казалось, вся прежняя ее жизнь была лишь ожиданием этого момента.
Так вот, что это такое, – подумала Роза, прежде чем утратила способность мыслить.
Теперь понятно, почему Милли казалась такой ошеломленной после свиданий с Кэшем. Почему становилась такой рассеянной, мечтательной, до странности неразговорчивой.
От такого поцелуя и впрямь можно потерять дар речи.
Но это был не просто поцелуй. Были ласки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36