На вчерашнем родео он выиграл двести семьдесят один доллар. И чуть не проломил себе голову. Мышцы, о существовании которых он почти забыл, теперь болели так, как никогда в жизни. Его палец уцелел, но на всем пути домой Шейн не мог держать руль этой рукой.
Теперь в его жизни будет не так уж много соревнований. А может, и вовсе ни одного. Какой смысл рисковать, если нет ни малейшего шанса стать чемпионом?
Шейн знал, что шансов у него не осталось.
Он знал, что у него нет ничего.
Ни планов. Ни возможностей. Ни надежд.
Если не считать надежды на Розину любовь.
Он ее недостоин.
В его жизни было не так уж много успехов. Он даже не сумел украсть проклятого ястреба. Но будет еще хуже – а худшую вещь он и представить себе не может – если он не оправдает ее ожиданий.
* * *
– Шейн? – голос Дженни донесся через приоткрытую дверь спальни.
Шейн решил притвориться спящим. Он вернулся в дом Мэйса, пробормотал какую-то вежливую чушь, отказался от ужина и укрылся в комнате для гостей. Он сослался на усталость. Сказал, что ехал без остановок и должен выспаться.
Он не рассказал им о боли, так глубоко укоренившейся в его сердце, что он даже помыслить не мог о том, что она когда-нибудь пройдет.
Если его брат и заметил что-то неладное, у него хватило ума промолчать. Но Дженни – дело другое. Она станет сочувствовать. Сопереживать. Жалеть его. Только этого не хватало.
Поэтому Шейн остался лежать неподвижно и постарался дышать так медленно и глубоко, насколько позволяли его ноющие после родео ребра.
– К телефону. – Дженни открыла дверь чуть сильнее. – Тебя спрашивают. Вроде что-то важное.
Сейчас он ни с кем не хотел разговаривать. Кроме…
Он подскочил на кровати. Роза?
Дженни вошла, протянула ему телефон и вновь исчезла за дверью.
Шейн сглотнул, облизал губы и поднес трубку к уху.
– Алло?
– Николс?
Это была не Роза. Но Шейн всегда узнал бы этот резкий, скрипучий голос.
– Я видел, как ты днем сидел в машине напротив магазина моей дочери.
Шейн прикрыл глаза. Он не мог вынести этого. Это было выше его сил – выслушивать, как старик будет объяснять ему то, что он и сам прекрасно знает: что он неудачник, что он уже проиграл.
– Почему ты уехал?
Вопрос оказался настолько неожиданным, что, когда Шейн раскрыл рот, слов у него не нашлось.
Пару секунд от пытался найти ответ и в конце концов выдал то единственное, что пришло в голову.
– Сами знаете, почему, – сказал он со злостью, тяжело дыша. – Кому еще знать, как не вам.
– Нет, не знаю. – Голос судьи был твердым, неумолимым. – Я думал, ты ее любишь. – И снова Шейн разинул рот от удивления. – Разве нет?
Виновен? Или невиновен?
Виновен. Как всегда.
– Да, – хрипло сказал Шейн.
– Тогда почему ты уехал?
– Потому что я… Это бессмысленно. Я ничего не могу ей дать, и вы это знаете. Вы же знаете, какой я!
В тишине он услышал тяжелый вздох судьи.
– Я думал, что знаю, – тихо сказал судья Гамильтон. – Я думал, у тебя хватает храбрости признавать свои ошибки. Много лет назад я считал тебя грубияном и чертовски наглым типом. Но я был уверен, что у тебя хватит духу выдержать наказание, которому я никогда не подверг бы более слабого человека. Ты выдержал. И я уважаю тебя за это.
Он умолк на мгновение, словно давая Шейну время осмыслить это ошеломительное заявление.
– Я скажу одну вещь, о которой даже не задумывался до сегодняшнего дня, Шейн Николс, – продолжил судья. – Я никогда не считал тебя трусом.
* * *
Он оказался трусом.
Роза видела днем его машину напротив магазина. Она как раз помогала покупательнице выбирать букет к годовщине свадьбы, и краем глаза заметила в окне красный грузовик. В груди у нее заныло, голова закружилась, сердце начало отбивать безумный ритм, а сама она заулыбалась, как дурочка.
– Ага, прожить в браке пятьдесят три года в наше время, это что-то удивительное, правда ведь? – произнесла женщина, заказавшая букет, очевидно решив, что Роза вдруг разулыбалась в ответ на ее последнее замечание.
– Да, – согласилась Роза. Не менее удивительно, чем возвращение Шейна.
Она смотрела в окно. Ждала. Едва замечала болтовню покупательницы. Ее внимание было полностью поглощено грузовиком, стоящим через дорогу.
Сначала она не могла поверить. Подумала, что он просто проезжал мимо или… или еще что-нибудь. Что-то, чем в конце концов объяснится его появление.
Он уехал.
И уже не вернулся.
– Это был Шейн? Разве не Шейн? – накинулась она на вошедшего в магазин отца через несколько минут после ухода посетительницы.
После секундного колебания судья пожал плечами.
– Это был он, – сказала Роза, чувствуя одновременно и боль, и гнев. – Уверена, что он. Я думала, он вернулся ко мне. – У нее так сильно сдавило горло, что она не смогла договорить. Так плохо ей не было даже после маминой смерти.
Тогда она чувствовала себя ужасно, но боль прошла со временем. Она была опустошена утратой, но ждала, работала и молилась… и медленно, постепенно ее жизнь начала налаживаться. Она дошла до предела в своем отчаянии. И дальше можно было двигаться только назад к жизни.
По крайней мере Роза знала, что это предел.
Но с Шейном она ни в чем не была уверена.
Он приехал к ужину. В ней проснулась надежда. Он поцеловал ее. И она начала мечтать. Он уехал. Но она все равно надеялась… некоторое время.
Потом Роза чувствовала только пустоту. Боль. И утрату. Она думала, что это уже предел. Она училась жить с этим, терпеть, надеяться на лучшее.
А затем, когда она снова увидела его грузовик… все ее мечты и надежды нахлынули снова.
Чтобы снова разбиться вдребезги.
– Он хороший человек, – тихо сказал отец.
Роза взглянула на него.
– Вот бы Шейн удивился, услышав от тебя такое.
– Ты так считаешь? – задумчиво спросил он.
– Я и то удивлена, – честно призналась Роза. Сейчас она вряд ли согласилась бы с отцом. – Он упрямый, тупой, импульсивный, никчемный придурок.
Отец улыбнулся и наклонился, чтобы поцеловать ее.
– Просто на всякий случай… имей это в виду.
Что бы это значило, – раздраженно думала Роза, глядя в потолок своей спальни и желая побыстрее уснуть. Насколько ей помнилось, после маминой смерти только сон мог ей помочь. Ей нужно выспаться. Она рассчитывала на восемь часов хорошего, крепкого сна.
И вот она лежит так целую вечность, а сна ни в одном глазу. Сколько времени прошло? Роза взглянула на часы, стоящие на столике у кровати.
Всего час?
А казалось, вечность. Такими темпами эта ночь будет тянуться лет пять.
– Черт бы его подрал, – пробормотала Роза. Она перевернулась на бок и стукнула кулаком подушку. Уолли, спящий у нее в ногах, шевельнулся, поднял голову и неодобрительно на нее взглянул.
– Он подонок, – объяснила ему Роза.
Уолли зевнул, опустил голову и задремал снова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36