.. Зачем же они нужны?
Вот почему как Ика, так и Горошек впали в задумчивость. И даже старались не глядеть друг другу в глаза. С одной стороны, росла тревога: нуждаются ли еще в помощи те, на помощь кому они летят. С другой же стороны, все сильнее грызла мысль о собственной ненужности и беспомощности...
Вскоре Як прервал их размышления.
- Ого! - сказал он. - Вот это да! Нас приглашают поплясать!
- Кто? - не подумав, спросила Ика.
- А вы посмотрите вперед.
Посмотрели.
К ним приближалась темная, от земли до самых туч стена. Мотор Яка взревел изо всех сил. Самолет начал почти вертикально подниматься вверх. Слышно было, как он тяжко дышит, как убыстряется ритм мотора, как скрипят от напряжения крылья и рули.
Земля вдруг сделала рывок, убежала вниз. Они снова оказались в облаках, уходили туда все глубже и глубже. Ребята догадывались: Як хочет начать битву с бурей, имея максимальный запас высоты и скорости.
И началось! Як потом объяснил, что все продолжалось менее десяти минут. Но ребятам казалось, что эти десять минут растянулись не меньше чем на сто лет. Превратились в вечность. Хотя все было внезапно: внезапно на них обрушилась ночь и налетела непроглядная тьма; внезапно они ощутили, что эта тьма - тысячи, миллионы всепроникающих, мелких, как пыль, колючих, как иголки, песчинок! Стало трудно дышать. Ребята чувствовали каждым своим нервом, что идет борьба не на жизнь, а на смерть.
Да, началась такая безумная пляска, по сравнению с которой первая буря показалась им невинной забавой! Мотор Яка ревел, как разгневанный лев. На каждый удар бури самолет отвечал ударами винта. С мощью ветра спорила мощь его крыльев. Но песок был коварен. Вот мотор хрипло закашлялся. Снова. И смолк. Нескончаемо долгие секунды казалось, что он уже не отдышится...
Вот тут ребята и взяли друг друга за руки. Они чувствовали, что опускаются, что самолет падает, как раненная, побежденная птица. Крылья Яка жалобно стонали. Но он не сдавался. С неутомимым упорством резал воздух, поднимаясь ввысь, снижался - и снова пробовал набрать высоту.
Да, эти десять минут длились бесконечно. Целую вечность!
И в конце концов Яку удалось снова вернуть ровный ритм своему мотору. Спустя еще минуту темнота разорвалась так внезапно, словно кто-то перед ними молниеносным ударом сабли рассек черную завесу.
- Ура! - крикнул Як. - Ура!!!
И стало так, словно они выплыли на спокойную, тихую воду. Попросту не хотелось верить, что всего минуту назад они переживали все то, что пережили.
Но эта пляска смерти завершилась на высоте всего лишь нескольких десятков метров от земли...
Потому-то, пролетев еще несколько минут, Як сам сказал:
- Ну и ну! Еще немного... Еще чуточку... И от нас даже и звания бы не осталось. У-у-уф! - вздохнул он с облегчением. Никогда не думал, что придется мне плясать такой сумасшедший гопак!
Сказал он это удивительно комичным тоном. Ребята не могли не улыбнуться. И только тут Ика отпустила руку Горошка и с изумлением посмотрела на следы, которые ее пальцы оставили на его кисти.
Она хотела извиниться, что-то сказать, но Горошек сам махнул рукой и вдруг неловко погладил ее по плечу.
- Ну как считаешь? - живем? - спросил он.
- Живем! - сказала она с улыбкой. Светлой-светлой. Ведь и вокруг было уже светло...
И наконец они снова увидели солнце - солнце над волнистым, неподвижным морем пустынных дюн.
- Да здравствует солнце! - крикнул Як. - А ну-ка хором: Да здравствует солнце!
Все трое со смехом дружно провозгласили: "Да здравству-ет солн-це!"
А еще минут через пятнадцать - двадцать Як медленно, плавно накренился на правое крыло. И солнце, находившееся от них слева, на востоке, начало уходить назад, скрылось из виду. Тут Горошек встрепенулся, как охотничий пес, почуявший лису. Да, они летели спиной к солнцу - летели на запад.
- Внимание! Внимание! - сказал Як. - Шесть часов тридцать минут. Выходим на двадцатую параллель. Высота сто пятьдесят метров. Гм... Гм... Интересно, где во мне нет проклятого песка? Охо-хо! Боюсь, им тоже пришлось ею наглотаться...
- Им? - спросила Ика.
Як не отвечал. Теперь он летел не спеша, описывая широкие полукруги.
Ика, не дождавшись ответа, поглядела на Горошка. Но Горошек не отрывал взгляда от открывающегося перед ним пустынного простора.
- Горошек, - спросила она, - они... они еще живы?
Он даже не посмотрел на нее. Сказал только равнодушным, холодным тоном:
- Чем болтать, лучше смотри как следует.
Конечно, в другой обстановке он бы за это от нее получил! Она бы ему выдала! Но сейчас действительно было не время ссориться.
От их внимания, от их наблюдательности зависело слишком многое!
Як снова включил приемник. Видимо, хотел послушать, что слышно в эфире о "Дугласе". Но, кроме треска дальних электрических разрядов и приглушенного шума, ничего не было слышно. Ни голосов, ни морзянки...
- Та-а-к, - сказал Як. - Тишина в эфире. Ждут сообщений с "Дугласа". Потом добавил:
- Очередное сообщение: через четверть часа подойдем к району вероятного приземления "Дугласа" номер сто двадцать пять Объединения Африканских Авиалиний. Проходим меридиан селения Ят, расположенного в ста двадцати километрах к северу от двадцатой параллели, над которой мы находимся. Наша скорость: двести восемьдесят километров. Высота сто пятьдесят метров. Внимание! Внимание! Приказываю как можно тщательнее наблюдать за местностью. Экипажу соблюдать тишину. Это уже не директива, а приказ! Я кончил.
- Есть! - сказал Горошек.
- Есть! - повторила Ика.
В воздухе оставался еще след промчавшейся бури - прозрачный,
розоватый пылевой туман. Его разгонял, прижимая к земле, южный ветер. Свет восходящего солнца становился все чище, все ярче. Лучи его в этот час падали еще совсем косо. Тем отчетливей рисовалась перед глазами пассажиров Яка рельефная карта пустыни: серо-желтый, волнистый, чуть окрашенный розоватым туманом простор.
Мотор Яка мощно ревел, нарушая тишину пустыни, но ребята порой переставали его слышать. Они могли только видеть.
С бесконечной цепи дюн к ним плыла безмерная, неподвижная тишина. Тишина, неподвижность, молчание... Словно какой-то всемогущий владыка остановил бег тысяч морских волн и превратил их в сверкающий песок.
Единственной приметой жизни в этом мертвом мире была маленькая тень самолета, бежавшая по дюнам. И, видя ее одинокий бег, можно было понять, каким о одиноким может стать человек перед лицом молчания и неподвижности песков
Наклонившись вперед, ребята всматривались в просторы пустыни так упорно, что глаза от напряжения то и дело наливались слезами. Песок проникал в каждую щель, забирался под одежду, сушил горло, лез в глаза. Поднималась жара. Первые капли пота уже стекали по вискам.
Но они обо всем этим попросту не думали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
Вот почему как Ика, так и Горошек впали в задумчивость. И даже старались не глядеть друг другу в глаза. С одной стороны, росла тревога: нуждаются ли еще в помощи те, на помощь кому они летят. С другой же стороны, все сильнее грызла мысль о собственной ненужности и беспомощности...
Вскоре Як прервал их размышления.
- Ого! - сказал он. - Вот это да! Нас приглашают поплясать!
- Кто? - не подумав, спросила Ика.
- А вы посмотрите вперед.
Посмотрели.
К ним приближалась темная, от земли до самых туч стена. Мотор Яка взревел изо всех сил. Самолет начал почти вертикально подниматься вверх. Слышно было, как он тяжко дышит, как убыстряется ритм мотора, как скрипят от напряжения крылья и рули.
Земля вдруг сделала рывок, убежала вниз. Они снова оказались в облаках, уходили туда все глубже и глубже. Ребята догадывались: Як хочет начать битву с бурей, имея максимальный запас высоты и скорости.
И началось! Як потом объяснил, что все продолжалось менее десяти минут. Но ребятам казалось, что эти десять минут растянулись не меньше чем на сто лет. Превратились в вечность. Хотя все было внезапно: внезапно на них обрушилась ночь и налетела непроглядная тьма; внезапно они ощутили, что эта тьма - тысячи, миллионы всепроникающих, мелких, как пыль, колючих, как иголки, песчинок! Стало трудно дышать. Ребята чувствовали каждым своим нервом, что идет борьба не на жизнь, а на смерть.
Да, началась такая безумная пляска, по сравнению с которой первая буря показалась им невинной забавой! Мотор Яка ревел, как разгневанный лев. На каждый удар бури самолет отвечал ударами винта. С мощью ветра спорила мощь его крыльев. Но песок был коварен. Вот мотор хрипло закашлялся. Снова. И смолк. Нескончаемо долгие секунды казалось, что он уже не отдышится...
Вот тут ребята и взяли друг друга за руки. Они чувствовали, что опускаются, что самолет падает, как раненная, побежденная птица. Крылья Яка жалобно стонали. Но он не сдавался. С неутомимым упорством резал воздух, поднимаясь ввысь, снижался - и снова пробовал набрать высоту.
Да, эти десять минут длились бесконечно. Целую вечность!
И в конце концов Яку удалось снова вернуть ровный ритм своему мотору. Спустя еще минуту темнота разорвалась так внезапно, словно кто-то перед ними молниеносным ударом сабли рассек черную завесу.
- Ура! - крикнул Як. - Ура!!!
И стало так, словно они выплыли на спокойную, тихую воду. Попросту не хотелось верить, что всего минуту назад они переживали все то, что пережили.
Но эта пляска смерти завершилась на высоте всего лишь нескольких десятков метров от земли...
Потому-то, пролетев еще несколько минут, Як сам сказал:
- Ну и ну! Еще немного... Еще чуточку... И от нас даже и звания бы не осталось. У-у-уф! - вздохнул он с облегчением. Никогда не думал, что придется мне плясать такой сумасшедший гопак!
Сказал он это удивительно комичным тоном. Ребята не могли не улыбнуться. И только тут Ика отпустила руку Горошка и с изумлением посмотрела на следы, которые ее пальцы оставили на его кисти.
Она хотела извиниться, что-то сказать, но Горошек сам махнул рукой и вдруг неловко погладил ее по плечу.
- Ну как считаешь? - живем? - спросил он.
- Живем! - сказала она с улыбкой. Светлой-светлой. Ведь и вокруг было уже светло...
И наконец они снова увидели солнце - солнце над волнистым, неподвижным морем пустынных дюн.
- Да здравствует солнце! - крикнул Як. - А ну-ка хором: Да здравствует солнце!
Все трое со смехом дружно провозгласили: "Да здравству-ет солн-це!"
А еще минут через пятнадцать - двадцать Як медленно, плавно накренился на правое крыло. И солнце, находившееся от них слева, на востоке, начало уходить назад, скрылось из виду. Тут Горошек встрепенулся, как охотничий пес, почуявший лису. Да, они летели спиной к солнцу - летели на запад.
- Внимание! Внимание! - сказал Як. - Шесть часов тридцать минут. Выходим на двадцатую параллель. Высота сто пятьдесят метров. Гм... Гм... Интересно, где во мне нет проклятого песка? Охо-хо! Боюсь, им тоже пришлось ею наглотаться...
- Им? - спросила Ика.
Як не отвечал. Теперь он летел не спеша, описывая широкие полукруги.
Ика, не дождавшись ответа, поглядела на Горошка. Но Горошек не отрывал взгляда от открывающегося перед ним пустынного простора.
- Горошек, - спросила она, - они... они еще живы?
Он даже не посмотрел на нее. Сказал только равнодушным, холодным тоном:
- Чем болтать, лучше смотри как следует.
Конечно, в другой обстановке он бы за это от нее получил! Она бы ему выдала! Но сейчас действительно было не время ссориться.
От их внимания, от их наблюдательности зависело слишком многое!
Як снова включил приемник. Видимо, хотел послушать, что слышно в эфире о "Дугласе". Но, кроме треска дальних электрических разрядов и приглушенного шума, ничего не было слышно. Ни голосов, ни морзянки...
- Та-а-к, - сказал Як. - Тишина в эфире. Ждут сообщений с "Дугласа". Потом добавил:
- Очередное сообщение: через четверть часа подойдем к району вероятного приземления "Дугласа" номер сто двадцать пять Объединения Африканских Авиалиний. Проходим меридиан селения Ят, расположенного в ста двадцати километрах к северу от двадцатой параллели, над которой мы находимся. Наша скорость: двести восемьдесят километров. Высота сто пятьдесят метров. Внимание! Внимание! Приказываю как можно тщательнее наблюдать за местностью. Экипажу соблюдать тишину. Это уже не директива, а приказ! Я кончил.
- Есть! - сказал Горошек.
- Есть! - повторила Ика.
В воздухе оставался еще след промчавшейся бури - прозрачный,
розоватый пылевой туман. Его разгонял, прижимая к земле, южный ветер. Свет восходящего солнца становился все чище, все ярче. Лучи его в этот час падали еще совсем косо. Тем отчетливей рисовалась перед глазами пассажиров Яка рельефная карта пустыни: серо-желтый, волнистый, чуть окрашенный розоватым туманом простор.
Мотор Яка мощно ревел, нарушая тишину пустыни, но ребята порой переставали его слышать. Они могли только видеть.
С бесконечной цепи дюн к ним плыла безмерная, неподвижная тишина. Тишина, неподвижность, молчание... Словно какой-то всемогущий владыка остановил бег тысяч морских волн и превратил их в сверкающий песок.
Единственной приметой жизни в этом мертвом мире была маленькая тень самолета, бежавшая по дюнам. И, видя ее одинокий бег, можно было понять, каким о одиноким может стать человек перед лицом молчания и неподвижности песков
Наклонившись вперед, ребята всматривались в просторы пустыни так упорно, что глаза от напряжения то и дело наливались слезами. Песок проникал в каждую щель, забирался под одежду, сушил горло, лез в глаза. Поднималась жара. Первые капли пота уже стекали по вискам.
Но они обо всем этим попросту не думали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47