После очередного выпада она отпрянула, запнулась о меч деда, валявшийся под ногами, и рухнула на колени.
Элеран замахнулся – и не ударил. Он стоял над нею, медля – то ли стеснялся задуманного, то ли наслаждался, оттягивая момент расправы.
– Шлюха.
Нора вдруг некстати припомнила слова матери: «Благородные дамы не должны сражаться. Их дело – хранить род».
– Ты будешь последней в своем роду, тварь! – словно подслушав ее мысли, процедил Элеран, метя ударить по склоненной шее девушки.
«Их дело – хранить род».
Нора осторожно подняла полуторник с ковра и ткнула им в сторону врага. Удар получился неумелым, но совершенно неожиданным, и этого оказалось достаточно.
Острая сталь легко вошла торжествующему Элерану в незащищенный живот. Струя алой крови из перебитой артерии ударила фонтаном.
Липкая влага хлынула ей на руки, на рубашку, капли брызнули прямо в лицо…
Никогда уже она не будет чувствовать себя такой чистой, как прежде. Алиенора неловко поднялась с колен, обтерла грязные руки, накинула платье, потом опять и опять, до боли терла ладони и не могла остановиться. Волоча за собой тяжелый меч, прошла к выходу мимо мертвого Элерана. На его ставшем беззащитным лице застыло растерянное, мальчишески-обиженное выражение.
Замковый двор заполняли солдаты имперской гвардии. Они врывались через ворота – те, что в самый момент гибели открыл старый Уилл.
«Так вот почему он опустил мост. Он вовсе не пытался бежать. Он хотел спасти меня», – запоздало поняла Нора.
К ней, вытирая на ходу меч, подошел командир гвардейцев.
– Простите, но мы ослушались отданного от вашего имени приказа, госпожа. Мы не ушли, потому что опасались за вашу жизнь и не доверяли им.
Имперцы подавляли последнее сопротивление во дворе. Тех, кто складывал оружие, отводили в сторону, прочих добивали без пощады.
И Нора ответила:
– Это плохо – нарушать приказы, капитан. Но все равно – вы сделали правильно и… спасибо вам.
Прошли последние холода хмурой, неприветливой, затянувшейся весны. Империя приходила в себя после потрясений. Бароны, уцелевшие после мятежа, признали наследника Гагена императором. Одним из первых указов новый император отменил ритуал Жребия. Вторым – объявил амнистию тем из Отрицающих, которые прекратят сатанинские ритуалы и добровольно сдадутся правосудию. Таких, впрочем, оказалось немного.
Альвисы, а среди них выжил только каждый четвертый, лишились вождей, павших на южной равнине, и были признаны полноправными подданными Церена. В том числе имеющими право лично обращаться к императору с просьбами, приближаясь к нему. А как часто они умели использовать это право – кто станет считать?
В первые дни доброго, солнечного мая, после внимательного (два месяца) следствия и милосердного (всего один день) суда, на главной площади Эберталя был казнен граф Дитмар. Главному вельможе государства деликатно предложили принять яд, но он отказался, не стал и просить нового императора о помиловании. Сам, обычным для него легким шагом, прошел путь до последней ступени эшафота и не показывал признаков страха до самого конца – пока под мечом палача не пала голова величайшего авантюриста Империи.
Верные были награждены. Неверные – наказаны. Начинались годы нового правления.
Эпилог
Кончился дождливый день раннего лета, вечерний ветер от восточных гор разогнал облака. Потом ветер утих, и над лесом, болотом и холмами развернулось звездное небо. Света звезд и луны было достаточно, чтобы осветить сеть тропинок между осинами, кочками и стоячими серыми валунами. В этот час открылась запасная калитка в стене замка и через нее выехал одинокий всадник, летели из-под копыт мелкие камешки, потом копыта мягко простучали по лесным кочкам, примяли жесткую траву у холмов, и всадник скрылся в овраге. Там он спешился, привязал лошадь к стволу можжевелового куста и откинул капюшон. Стало видно тонкое осунувшееся женское лицо и блестящие даже при скудном свете светлые волосы. Женщина прошла еще какое-то расстояние, осторожно выбирая дорогу между камнями. Потом навстречу ей шагнули из густой тени два силуэта: большой и маленький.
– Ты пришла все-таки, высокородная баронесса?
– Да. Чего ты хочешь?
– Я ухожу. Хотел поговорить напоследок.
– Ты же знаешь, указом нового императора Гагена альвисы объявлены такими же подданными Империи, как и все. Твои сородичи выходят из пещер…
– Я ухожу, добрая Нора.
– Я хочу, чтобы ты остался. Я люблю тебя.
– Спасибо за оказанную честь, но я не останусь. Альвису не место в окружении благородной баронессы.
– Но ты бы мог…
– Послушай, Нора. Можно уравнять в правах высших и низших, на то императорская воля, но ни один указ не сотрет в один момент ненависти, которая копилась долгие годы. Это может сделать только время. Мы слишком долго жили под землей, мы мало знаем, мало что можем предложить новым собратьям. На долгие-долгие десятилетия для моих сородичей возможна жизнь только слуг, сервов и чернорабочих в каменоломнях Империи. Я не могу остаться с тобой, мои братья стали бы ненавидеть меня, а твои – презирать.
– Куда ты пойдешь?
– Я ухожу на восток. Не печалься обо мне, добрая Нора, я пойду не один, со мной уходят многие братья. Там, на пустующих степных землях, мы попытаемся создать собственную Империю. Может быть, когда-нибудь наши потомки станут друзьями.
– Почему так важны Империи? – женщина опустила голову. – Ты совсем не любишь меня?
– Я полюбил тебя, как только увидел.
Налетел порыв утихшего было ветра, вновь стали собираться дождевые облака.
– Когда ты уходишь?
– Прямо сейчас. Ни к чему длить прощание. У меня есть одна просьба.
– Я выполню.
– Возьми к себе Тиви. Он маленький и слабый. Там, куда я уйду, слишком опасно, ему не выжить. Тиви ребенок, он еще может приспособиться и воистину стать одним из вас.
– Я сделаю для этого все, обещаю.
– Так прощай же, благородная баронесса Алиенора.
Большая из темных фигур повернулась и скрылась в тени холма, затих шорох травы под ногами уходящего.
– Дайгааааал! Подожди! Я еще увижу тебя?
Ветром донесло ответ, но его было трудно разобрать – «когда-нибудь»?
Нора повернулась и, сжимая одной рукой маленькую ладошку мальчика, пошла назад, туда, где оставила лошадь. Брызнули первые капли дождя.
КНИГА ВТОРАЯ
ПЕС ГОСПОДЕНЬ
Пролог
ИНТЕРЛЮДИЯ
ОБОРОТНИ
Место было надежно укрыто. И от лишних глаз, и от чужих ушей.
Беседовали двое, оградив себя от внешнего мира крепкой стеной, молчаливой стражей и неукоснительно хранимой тайной.
– Итак, решено.
– По его следам идет отряд.
– Если же этот человек скроется…
– …значит, судьба…
– Порой можно возразить и судьбе. Риск велик?
– У нас нет иного выбора. Он исключителен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106
Элеран замахнулся – и не ударил. Он стоял над нею, медля – то ли стеснялся задуманного, то ли наслаждался, оттягивая момент расправы.
– Шлюха.
Нора вдруг некстати припомнила слова матери: «Благородные дамы не должны сражаться. Их дело – хранить род».
– Ты будешь последней в своем роду, тварь! – словно подслушав ее мысли, процедил Элеран, метя ударить по склоненной шее девушки.
«Их дело – хранить род».
Нора осторожно подняла полуторник с ковра и ткнула им в сторону врага. Удар получился неумелым, но совершенно неожиданным, и этого оказалось достаточно.
Острая сталь легко вошла торжествующему Элерану в незащищенный живот. Струя алой крови из перебитой артерии ударила фонтаном.
Липкая влага хлынула ей на руки, на рубашку, капли брызнули прямо в лицо…
Никогда уже она не будет чувствовать себя такой чистой, как прежде. Алиенора неловко поднялась с колен, обтерла грязные руки, накинула платье, потом опять и опять, до боли терла ладони и не могла остановиться. Волоча за собой тяжелый меч, прошла к выходу мимо мертвого Элерана. На его ставшем беззащитным лице застыло растерянное, мальчишески-обиженное выражение.
Замковый двор заполняли солдаты имперской гвардии. Они врывались через ворота – те, что в самый момент гибели открыл старый Уилл.
«Так вот почему он опустил мост. Он вовсе не пытался бежать. Он хотел спасти меня», – запоздало поняла Нора.
К ней, вытирая на ходу меч, подошел командир гвардейцев.
– Простите, но мы ослушались отданного от вашего имени приказа, госпожа. Мы не ушли, потому что опасались за вашу жизнь и не доверяли им.
Имперцы подавляли последнее сопротивление во дворе. Тех, кто складывал оружие, отводили в сторону, прочих добивали без пощады.
И Нора ответила:
– Это плохо – нарушать приказы, капитан. Но все равно – вы сделали правильно и… спасибо вам.
Прошли последние холода хмурой, неприветливой, затянувшейся весны. Империя приходила в себя после потрясений. Бароны, уцелевшие после мятежа, признали наследника Гагена императором. Одним из первых указов новый император отменил ритуал Жребия. Вторым – объявил амнистию тем из Отрицающих, которые прекратят сатанинские ритуалы и добровольно сдадутся правосудию. Таких, впрочем, оказалось немного.
Альвисы, а среди них выжил только каждый четвертый, лишились вождей, павших на южной равнине, и были признаны полноправными подданными Церена. В том числе имеющими право лично обращаться к императору с просьбами, приближаясь к нему. А как часто они умели использовать это право – кто станет считать?
В первые дни доброго, солнечного мая, после внимательного (два месяца) следствия и милосердного (всего один день) суда, на главной площади Эберталя был казнен граф Дитмар. Главному вельможе государства деликатно предложили принять яд, но он отказался, не стал и просить нового императора о помиловании. Сам, обычным для него легким шагом, прошел путь до последней ступени эшафота и не показывал признаков страха до самого конца – пока под мечом палача не пала голова величайшего авантюриста Империи.
Верные были награждены. Неверные – наказаны. Начинались годы нового правления.
Эпилог
Кончился дождливый день раннего лета, вечерний ветер от восточных гор разогнал облака. Потом ветер утих, и над лесом, болотом и холмами развернулось звездное небо. Света звезд и луны было достаточно, чтобы осветить сеть тропинок между осинами, кочками и стоячими серыми валунами. В этот час открылась запасная калитка в стене замка и через нее выехал одинокий всадник, летели из-под копыт мелкие камешки, потом копыта мягко простучали по лесным кочкам, примяли жесткую траву у холмов, и всадник скрылся в овраге. Там он спешился, привязал лошадь к стволу можжевелового куста и откинул капюшон. Стало видно тонкое осунувшееся женское лицо и блестящие даже при скудном свете светлые волосы. Женщина прошла еще какое-то расстояние, осторожно выбирая дорогу между камнями. Потом навстречу ей шагнули из густой тени два силуэта: большой и маленький.
– Ты пришла все-таки, высокородная баронесса?
– Да. Чего ты хочешь?
– Я ухожу. Хотел поговорить напоследок.
– Ты же знаешь, указом нового императора Гагена альвисы объявлены такими же подданными Империи, как и все. Твои сородичи выходят из пещер…
– Я ухожу, добрая Нора.
– Я хочу, чтобы ты остался. Я люблю тебя.
– Спасибо за оказанную честь, но я не останусь. Альвису не место в окружении благородной баронессы.
– Но ты бы мог…
– Послушай, Нора. Можно уравнять в правах высших и низших, на то императорская воля, но ни один указ не сотрет в один момент ненависти, которая копилась долгие годы. Это может сделать только время. Мы слишком долго жили под землей, мы мало знаем, мало что можем предложить новым собратьям. На долгие-долгие десятилетия для моих сородичей возможна жизнь только слуг, сервов и чернорабочих в каменоломнях Империи. Я не могу остаться с тобой, мои братья стали бы ненавидеть меня, а твои – презирать.
– Куда ты пойдешь?
– Я ухожу на восток. Не печалься обо мне, добрая Нора, я пойду не один, со мной уходят многие братья. Там, на пустующих степных землях, мы попытаемся создать собственную Империю. Может быть, когда-нибудь наши потомки станут друзьями.
– Почему так важны Империи? – женщина опустила голову. – Ты совсем не любишь меня?
– Я полюбил тебя, как только увидел.
Налетел порыв утихшего было ветра, вновь стали собираться дождевые облака.
– Когда ты уходишь?
– Прямо сейчас. Ни к чему длить прощание. У меня есть одна просьба.
– Я выполню.
– Возьми к себе Тиви. Он маленький и слабый. Там, куда я уйду, слишком опасно, ему не выжить. Тиви ребенок, он еще может приспособиться и воистину стать одним из вас.
– Я сделаю для этого все, обещаю.
– Так прощай же, благородная баронесса Алиенора.
Большая из темных фигур повернулась и скрылась в тени холма, затих шорох травы под ногами уходящего.
– Дайгааааал! Подожди! Я еще увижу тебя?
Ветром донесло ответ, но его было трудно разобрать – «когда-нибудь»?
Нора повернулась и, сжимая одной рукой маленькую ладошку мальчика, пошла назад, туда, где оставила лошадь. Брызнули первые капли дождя.
КНИГА ВТОРАЯ
ПЕС ГОСПОДЕНЬ
Пролог
ИНТЕРЛЮДИЯ
ОБОРОТНИ
Место было надежно укрыто. И от лишних глаз, и от чужих ушей.
Беседовали двое, оградив себя от внешнего мира крепкой стеной, молчаливой стражей и неукоснительно хранимой тайной.
– Итак, решено.
– По его следам идет отряд.
– Если же этот человек скроется…
– …значит, судьба…
– Порой можно возразить и судьбе. Риск велик?
– У нас нет иного выбора. Он исключителен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106