– Я смотрю, тебе не в новинку обшаривать трупы, альвис. Много раз приходилось?
– Если бы я еще мог на тебя злиться, то сейчас было бы самое время поубивать друг друга.
Они засмеялись, пытаясь отогнать жуткое безмолвие места.
– Где Тассельгорн?
– Вот он. Святой Никлаус! Тут целая куча пепла. Вот лиса – сжег, должно быть, записку Саргана. На что-то надеялся. Жаль, она бы пригодилась мне.
– Их надо похоронить.
– После того, как вы оба будете далеко, я вызову инквизицию. Тела, вещи и все, что здесь, – теперь ее дело. Первый раз в жизни я был свидетелем настолько бесспорного факта сношений с дьяволом.
– А где он, кстати, твой дьявол?
Людвиг, перехватив факел левой рукой, невольно взялся за рукоять меча.
– Здесь его нет.
Они метались по полю, всматриваясь в лица лежащих.
– Похоже, бес ушел невредимым.
– Надо искать. Что это?
Дорожка примятой травы уводила в сторону.
– Сюда!
– Посвети.
Свет факела выхватил из темноты черное пятно – груду тряпок.
– Лю-двиг…
Голос лежащего шелестел едва слышно. Тряпье сползло в сторону, открылась рука, изуродованная вздувшимися пятнами ожогов. Дайгал удивился, откуда взялся огонь? Или это свет играет с тенью? Верно, ему просто почудилось.
– Лю-двиг. По-мо-ги. Мне.
Отблеск огня упал на холодное лицо инквизитора.
– Поздно, Бруно. Я уже ничем не могу тебе помочь. Проси теперь того, кто всеведущ и милосерден.
– Я умираю?
– Да, брат. Скоро ты ответишь за все, что совершил в этой жизни.
– Ты мо-жешь спасти. Ме-ня.
– Тебя никто не может спасти. По крайней мере в этом мире.
– Дай мне ру-ку, Люд-виг. Дай!
Голос лежащего окреп. Лицо по-прежнему прикрывало тряпье, но рука дернулась, подобно атакующей змее. Инквизитор отшатнулся.
На руке явственно проступала серая чешуя.
– Не пытайся творить зло хотя бы в свой последний час.
– Ты отказываешь мне? Напрасно. Подумай. Мы могли бы вместе… Это огромные возможности. Я не повторил бы прошлых ошибок. Это власть над миром! Власть, Людвиг.
– До чего же не оригинален дьявол, которого ты принял в себя. Он всегда и всем предлагает одно и то же, не различая лиц и обстоятельств. Я не святой, удалившийся в пустыню. Для власти над миром мне недостает главного – лень брать на себя лишнюю обузу.
– Людвиг, постой! Ты не понял меня… Я не предлагаю тебе творить зло. Я много размышлял. Твои способности к магии и моя сила вместе… Мы могли бы исцелить больных, накормить голодных, установить мир. Разве это плохо?
– Бес, как всегда, лжет. Или ты думаешь, что я не понимаю, что, использовав Сферу Маальфаса, нарушил заповедь белого мага и лишился своих способностей навсегда? А если бы и не лишился – я не верю тебе. Недостаточно глуп. Поищи другого дурака, Бруно.
– Подожди! Не уходи! Хорошо, тебе не нужна власть. Но подумай – твоя Империя и твой друг, император Гаген. Им угрожает великая опасность. Сарган мертв, но армия его цела. У варваров найдутся другие вожди. Их ведет мечта, и сила кипит в их крови… Когда-нибудь, скорее рано, чем поздно, они придут сюда снова, Людвиг.
Ты уже поставил один раз земное спасение твоей Империи выше запретов. Мы могли бы… Только дай мне руку.
– Хватит! Знаешь, Бруно, твои хитрости шиты белыми нитками. Пора заканчивать этот бессмысленный спор, умри. Я не говорю «с миром», так как не верю, что мир по ту сторону возможен для тебя. Умри хотя бы с достоинством.
– Людвиг! Людвиг, брат мой, не уходи! Постой! Все, что ты слышал, сказал дьявол! Но сейчас говорит не он. Это я, Бруно. Я знаю, что умираю, а умерев, освобожусь от демона, который обманом владел мною…
– И это говоришь ты? Тот, кто совсем недавно столь блестяще доказывал дураку Тассельгорну, что дьявол не может овладеть душой человека без его желания?
– Это был не я. Теперь я – это я. Мне ничего от тебя не нужно. Просто вспомни – у нас одна кровь и один род. Я человек, и я умираю. Мне больно и страшно. Вокруг тьма, а совсем рядом, за последним порогом, меня ждет адское пламя. Побудь со мною. Я не хочу умирать в одиночестве. Не оставляй меня одного!!! Разве это так трудно?
– Хорошо. Я здесь, неподалеку.
– Спасибо тебе, Людвиг. Не бойся, я не попытаюсь прикоснуться к тебе. Помнишь, когда-то давно мы были вместе – с детскими мечами в руках или в хранилище книг, на волчьем острове, – там цвели ирисы… Ты это помнишь?
– Да.
– Как хочется вернуться в прошлое, начать все сначала… Как ты думаешь, я действительно проклят навеки?
– Не знаю, Бруно.
– Конечно, откуда тебе знать. У меня когда-то был медальон, его потом пришлось бросить – таким, как я, нельзя держать при себе освященные вещи. У тебя не сохранился такой же? Покажи! Я хочу это видеть.
Людвиг расстегнул ворот. Цепочка мелкого плетения легко снялась с шеи, фон Фирхоф подал ладанку лежащему. «Что я делаю?» Остановиться он уже не мог. Из темной груды тряпок поднялась рука. Теперь рука казалась белой, тонкой, беспомощной. Не было змеиной чешуи, исчезли пятна ожогов. Рука протянулась – не к безделушке на цепочке – к самому Людвигу. Фон Фирхоф попытался отстраниться, но, напротив, лишь придвинулся ближе.
– Еще немного, Людвиг. Склонись ко мне, я плохо вижу тебя…
Перед глазами инквизитора полыхнуло белое пламя, и мир рассыпался с легким, насмешливым звоном…
– Дайгал! Ты что сотворил с ним?
– Ничего особенного – просто слегка приложил инквизитора по затылку. Рукоятью меча. Мне показалось, что он перестал верно оценивать ситуацию.
– Что случилось?
– Он долго говорил с этим чучелом, сначала на имперском, потом на каком-то непонятном языке. Не варварском, не уэстеров, не из священных книг. Смотрю – вдруг побледнел и начал заваливаться прямо в объятия нашего недобитого демона. И я слегка, самым осторожным образом, ножнами… За воротник перехватил и подтянул к себе. Смотри, его инквизиторство уже приходит в чувство.
Людвиг попытался благодарить, но умолк, придавленный нестерпимым стыдом. «Потерявший дар, полученный свыше, должно быть, теряет заодно и разум. Раньше я бы не попался так глупо».
Почти совсем рассвело. По-видимому, Дайгал оттащил его на безопасное расстояние. Бесформенная груда черного тряпья виднелась в отдалении. Она больше не шевелилась, лишь рваные концы лохмотьев слегка трепал свежий ветерок.
То, что здесь лежит – это не Бруно, подумал Людвиг, это давно, много лет уже не он. И все равно Фирхоф не мог окончательно избавиться от ощущения пронзительной потери.
– Куда теперь?
– Нам лучше всего расстаться. Вам ни к чему встречаться с инквизицией. Полномочия императора были даны лишь мне.
– До этого нам нужно решить, что делать… с этой Сферой.
– Если судить с точки зрения первоначального права, она принадлежит вашему народу, Дайгал. Если с точки зрения права силы – Сфера суть военная добыча императорского дома.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106