Я не относила себя к техническим специалистам, но в том, чего я не знала, мне помогало мое внутреннее техническое чутье. Я чувствовала, что по своей сути любой компьютер глуп, каким бы умным он ни притворялся. Обязательно должен быть способ проникнуть в его электронный мозг, будь то целая система контроля или отдельная программа, и если создать для компьютера нестандартный режим работы, то он наверняка где-нибудь да проявит свою уязвимость. Несомненно, где-то должен быть доступ к навигационной программе, и я обязательно найду его.
– В конце концов нас убьет электрическим током, – не выдержал Скеннер, отвечая на мои призывы, когда мы лежали под размонтированной приборной панелью мостика.
Он, ругаясь, выбрался из-под нее и встал на ноги, бледный и изможденный. Чуть поодаль Мэрит с сосредоточенным выражением на лице безрезультатно пыталась вставить обратно одну из вынутых нами плат. В голосе Скеннера чувствовалось волнение вулкана перед извержением.
– Мы уже перебрали все возможные варианты, обследовали логические цепи, систему управления, включая ее аварийные возможности, структуру ячеек памяти, не знаю, что еще вы можете придумать! Это программа мистера Спока! Почему вы решили, что в ней должен быть какой-нибудь изъян – этого я никак не пойму!
Я поднялась и смахнула с костюма пыль десятилетней давности.
– Тем более, Споку ведь должно быть известно, что создавать программу с невозможностью аварийной блокировки ее работы опасно. А вдруг ему самому понадобится остановить ее?
– Он наверняка бы смог, но не мы!
– Меня это не волнует. Главное – способ обязательна должен быть, и я найду его.
Я прошла мимо. Скеннер схватил меня за руку и заставил повернуться. В его глазах я не увидела ничего, кроме отчаяния. Однако, он недооценивал мою решимость.
– Постойте, – начал механик. – Я знаю, что на вашем рукаве уже давно лейтенантские нашивки, что вы стали самым молодым командиром, получившим Медаль за Храбрость, и не сомневаюсь в том, что заслужили все это. Но никакой новый значок не в состоянии заменить приобретаемого с годами опыта, и если отвлечься от мелочей, то, я думаю, вы ненамного отличаетесь от меня, Сарды или любого другого недавнего выпускника Академии. Без посторонней помощи нам не обойтись! А отдавать приказы взломать программу, подготовленную Споком, – дело нехитрое!
Его слова легли на меня тяжелым грузом. В них была суровая правда, но именно она зажгла во мне с новой силой желание самоутвердиться, выйти за границы, в которые меня втиснули сложившиеся обстоятельства, почти плотское желание оправдать надежды Кирка, превзойти саму себя. Несмотря на чувство глубокого унижения, охватившее меня после слов критики, высказанных мне моим подчиненным, во мне росло негодование. Вот-вот оно должно было выйти на поверхность, и наконец это случилось.
– Послушайте, мистер, – холодно начала я, приблизившись к Скеннеру. Я с трудом узнала свой собственный голос. – Вашей обязанностью и вашим правом является доклад о текущем статусе корабля, о происходящих и могущих произойти неотложных вещах. Вы можете сказать мне все, что считаете нужным. Но… но не советую вам указывать, что мне не следует делать.
Мои слова повисли в воздухе. Произнесенные негромко, почти шепотом, они, тем не менее, достигли своего результата; во мне, оказывается, дремал демон в обличье сурового капитана.
Скеннер посмотрел на меня с нескрываемым удивлением. Очевидно, такой реакции от своего капитана он ждал еще меньше, чем я сама. Никогда раньше я не пыталась продемонстрировать свою власть в такой форме.
Он замолчал и потупил взор. В первый раз мы оба почувствовали, что теперь, несмотря на общность интересов, нас будет разделять преграда, и я подумала, что капитанская должность означает риск полного одиночества.
Не ожидая, пока обстановка на мостике еще более накалится, я решила покинуть его. Мэрит поджидала меня в узком коридоре, она внимательно посмотрела мне прямо в глаза и негромко произнесла:
– Вы ведь сами знаете, что он прав.
Демон капитанской власти опять в полный голос заявил о себе. Я гордо подняла подбородок. Скверное время – скверное настроение.
– Я капитан, доктор, – резко ответила я. – И сама скажу вам, когда он будет прав.
Я шла по кораблю, чувствуя собственное одиночество. Мне очень хотелось среди своих мрачных мыслей отыскать более или менее спокойный уголок. Мне не очень нравились свои ответы на обращенные ко мне же вопросы. Я думала о том, что бы предпринял на моем месте капитан Кирк, оставшись в одиночестве среди людей, которых он был призван защищать? Как бы он отнесся к этому? У него также были близкие друзья: Спок, Маккой, Скотт. Как ему удавалось при необходимости руководить ими? Где он проводил черту между ними и собой? Где должна быть граница между дружбой и обязанностями капитана? Возможно, такой границы нет вообще. Может быть, ради этой цели следует пожертвовать дружбой? Поступить согласно последнему варианту казалось мне самым легким выходом из положения, однако этот путь приводил меня к одиночеству.
Электрические цепи, обслуживавшие систему управления, находились прямо передо мной. Я лежала на боку перед выдвинутой панелью и измеряла вольтметром показатели напряжения, когда вдруг почувствовала на себе чужой взгляд.
– Успокоились немного? – раздался спокойный голос.
– Не совсем, – призналась я.
Возле меня раздалось шарканье чужих ног, и передо мной появилась фигура Маккоя, который сел рядом. Я решила продолжать работу.
Электрические сети жалобно потрескивали от моего усердия.
– Вы хотите сказать мне, что я веду себя иррационально? – спросила я.
Он пожал плечами, удивленно подняв одну бровь.
– Иррационально? Не совсем. С признаками навязчивости в поведении… вот это может быть.
– Разве навязчивость бывает иррациональной, сэр?
– Это зависит от того, кто страдает навязчивостью, – словно случайно добавил доктор. – Весь вопрос в том, считаете ли вы свое поведение иррациональным.
Реплика Маккоя могла быть воспринята и как вопрос, но я догадалась, что это, скорее, констатация факта. Оторвавшись от своих мыслей, я посмотрела на доктора.
– Вызов обстоятельствам – признак рациональности в поведении, произнесла я довольно авторитетно.
Теперь у Маккоя поползла вверх и другая бровь.
– Это что-то новое, – пробормотал он. Посмотрев на меня в упор, доктор спросил:
– Вы уверены в том, что действительно намерены взломать программу, заложенную в компьютер капитаном?
Я вернулась к своим схемам, не желая обдумывать ответ.
– Да, конечно.
– Через двадцать восемь часов мы достигнем планеты Аргелиус, отчетливо произнес он. – Возможно, там вы получите ответ на все свои вопросы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73
– В конце концов нас убьет электрическим током, – не выдержал Скеннер, отвечая на мои призывы, когда мы лежали под размонтированной приборной панелью мостика.
Он, ругаясь, выбрался из-под нее и встал на ноги, бледный и изможденный. Чуть поодаль Мэрит с сосредоточенным выражением на лице безрезультатно пыталась вставить обратно одну из вынутых нами плат. В голосе Скеннера чувствовалось волнение вулкана перед извержением.
– Мы уже перебрали все возможные варианты, обследовали логические цепи, систему управления, включая ее аварийные возможности, структуру ячеек памяти, не знаю, что еще вы можете придумать! Это программа мистера Спока! Почему вы решили, что в ней должен быть какой-нибудь изъян – этого я никак не пойму!
Я поднялась и смахнула с костюма пыль десятилетней давности.
– Тем более, Споку ведь должно быть известно, что создавать программу с невозможностью аварийной блокировки ее работы опасно. А вдруг ему самому понадобится остановить ее?
– Он наверняка бы смог, но не мы!
– Меня это не волнует. Главное – способ обязательна должен быть, и я найду его.
Я прошла мимо. Скеннер схватил меня за руку и заставил повернуться. В его глазах я не увидела ничего, кроме отчаяния. Однако, он недооценивал мою решимость.
– Постойте, – начал механик. – Я знаю, что на вашем рукаве уже давно лейтенантские нашивки, что вы стали самым молодым командиром, получившим Медаль за Храбрость, и не сомневаюсь в том, что заслужили все это. Но никакой новый значок не в состоянии заменить приобретаемого с годами опыта, и если отвлечься от мелочей, то, я думаю, вы ненамного отличаетесь от меня, Сарды или любого другого недавнего выпускника Академии. Без посторонней помощи нам не обойтись! А отдавать приказы взломать программу, подготовленную Споком, – дело нехитрое!
Его слова легли на меня тяжелым грузом. В них была суровая правда, но именно она зажгла во мне с новой силой желание самоутвердиться, выйти за границы, в которые меня втиснули сложившиеся обстоятельства, почти плотское желание оправдать надежды Кирка, превзойти саму себя. Несмотря на чувство глубокого унижения, охватившее меня после слов критики, высказанных мне моим подчиненным, во мне росло негодование. Вот-вот оно должно было выйти на поверхность, и наконец это случилось.
– Послушайте, мистер, – холодно начала я, приблизившись к Скеннеру. Я с трудом узнала свой собственный голос. – Вашей обязанностью и вашим правом является доклад о текущем статусе корабля, о происходящих и могущих произойти неотложных вещах. Вы можете сказать мне все, что считаете нужным. Но… но не советую вам указывать, что мне не следует делать.
Мои слова повисли в воздухе. Произнесенные негромко, почти шепотом, они, тем не менее, достигли своего результата; во мне, оказывается, дремал демон в обличье сурового капитана.
Скеннер посмотрел на меня с нескрываемым удивлением. Очевидно, такой реакции от своего капитана он ждал еще меньше, чем я сама. Никогда раньше я не пыталась продемонстрировать свою власть в такой форме.
Он замолчал и потупил взор. В первый раз мы оба почувствовали, что теперь, несмотря на общность интересов, нас будет разделять преграда, и я подумала, что капитанская должность означает риск полного одиночества.
Не ожидая, пока обстановка на мостике еще более накалится, я решила покинуть его. Мэрит поджидала меня в узком коридоре, она внимательно посмотрела мне прямо в глаза и негромко произнесла:
– Вы ведь сами знаете, что он прав.
Демон капитанской власти опять в полный голос заявил о себе. Я гордо подняла подбородок. Скверное время – скверное настроение.
– Я капитан, доктор, – резко ответила я. – И сама скажу вам, когда он будет прав.
Я шла по кораблю, чувствуя собственное одиночество. Мне очень хотелось среди своих мрачных мыслей отыскать более или менее спокойный уголок. Мне не очень нравились свои ответы на обращенные ко мне же вопросы. Я думала о том, что бы предпринял на моем месте капитан Кирк, оставшись в одиночестве среди людей, которых он был призван защищать? Как бы он отнесся к этому? У него также были близкие друзья: Спок, Маккой, Скотт. Как ему удавалось при необходимости руководить ими? Где он проводил черту между ними и собой? Где должна быть граница между дружбой и обязанностями капитана? Возможно, такой границы нет вообще. Может быть, ради этой цели следует пожертвовать дружбой? Поступить согласно последнему варианту казалось мне самым легким выходом из положения, однако этот путь приводил меня к одиночеству.
Электрические цепи, обслуживавшие систему управления, находились прямо передо мной. Я лежала на боку перед выдвинутой панелью и измеряла вольтметром показатели напряжения, когда вдруг почувствовала на себе чужой взгляд.
– Успокоились немного? – раздался спокойный голос.
– Не совсем, – призналась я.
Возле меня раздалось шарканье чужих ног, и передо мной появилась фигура Маккоя, который сел рядом. Я решила продолжать работу.
Электрические сети жалобно потрескивали от моего усердия.
– Вы хотите сказать мне, что я веду себя иррационально? – спросила я.
Он пожал плечами, удивленно подняв одну бровь.
– Иррационально? Не совсем. С признаками навязчивости в поведении… вот это может быть.
– Разве навязчивость бывает иррациональной, сэр?
– Это зависит от того, кто страдает навязчивостью, – словно случайно добавил доктор. – Весь вопрос в том, считаете ли вы свое поведение иррациональным.
Реплика Маккоя могла быть воспринята и как вопрос, но я догадалась, что это, скорее, констатация факта. Оторвавшись от своих мыслей, я посмотрела на доктора.
– Вызов обстоятельствам – признак рациональности в поведении, произнесла я довольно авторитетно.
Теперь у Маккоя поползла вверх и другая бровь.
– Это что-то новое, – пробормотал он. Посмотрев на меня в упор, доктор спросил:
– Вы уверены в том, что действительно намерены взломать программу, заложенную в компьютер капитаном?
Я вернулась к своим схемам, не желая обдумывать ответ.
– Да, конечно.
– Через двадцать восемь часов мы достигнем планеты Аргелиус, отчетливо произнес он. – Возможно, там вы получите ответ на все свои вопросы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73