прежде чем говорить, надо благополучно добраться до рекреационной.
В двух следующих коридорах никого не было; в третьем несколько бори, сбившись в кучку, чуть ли не бегом продвигались вперед — картина, от которой у Седри адреналин повысился еще больше. Не надо было ей спрашивать Лара, что происходит. Страшнее всего, что ты вообще не видишь должарианцев, пока они на тебя не накинутся. Она представляла себе, как шайки распаленных серых и тарканцев топочут повсюду в своих сапожищах, заглядывая в жилые комнаты, — а в действительности их совсем не видно. Значит, они не смыкали глаз несколько суток, обдумывая, на кого и когда напасть, и не говоря никому ни слова. Вот эта скрытность и обособленность хуже всего. Бори, как объяснил Лар, смотрят на это как на величайшее извращение, у Седри это вызвало испуг — и грусть.
Она не сдержала нервного смеха при мысли о том, что должарианцы тоже считают бори извращенцами за то, что те занимаются сексом с родственниками, а если кто-то решается найти себе пару на стороне, избранник тоже принимается в семью.
«Как же еще научиться этому, чтобы потом не страдать?» — на полном серьезе заметил Лар. Седри оставила свою реакцию на этот освященный обычаем инцест при себе, и Лар добавил с гримасой отвращения: «А вот должарианцам нравится причинять людям страдания».
Они дошли наконец до относительно безопасной рекреации.
— Надо же, мы одни тут, — воскликнула Марим. — Вот дерьмо!
— Смена только что кончилась, — пояснил Лар, стрельнув глазами в сторону Тат.
— Вот хороший пульт, — показала Седри.
Тат кивнула, соглашаясь: позиция обеспечивала хороший обзор и предоставляла целых два пути для отступления, если понадобится.
Лар, сказав что-то, направился в другую сторону, и Марим охотно последовала за ним, щебеча о том, что у двери сидеть куда лучше: сразу видно, кто входит и выходит.
Седри села напротив Тат, удостоверившись, что Марим ее не видит.
— Я подключу свой блокнот, чтобы расширить игровое поле — у меня там есть отличный набор для третьего уровня, — сказала Тат, снимая блокнот с подвески на поясе. Седри улыбнулась про себя — оказывается, бори тоже мастера использовать игры для маскировки. Вспышка света соединила блокнот с архаическим пультом. У Седри шумело в ушах, но лицо Тат выражало полное безразличие.
На экране появился заголовок, и Тат напечатала под ним: «Это твое?»
Седри недрогнувшими пальцами набрала: «Нет. Но здесь налицо очень глубокий префикс — глубже, чем я когда-либо видела».
«Не знаешь, что это такое?» — вздохнув, спросила Тат.
Сердце Седри гулко стукнуло, Тат сделала первый шаг — она должна сделать следующий, несмотря на опасность. Сделав знак «подожди» и продолжая говорить об игре и добавлениях Тат, Седри ввела свой флотский опознавательный код.
Она с изумлением увидела, как что-то собирается вокруг него — в сегменте, уведомляющем о ее отставке, наблюдался диссонанс. Таинственный заголовок происходил не с Ареса.
Вокруг введенного ею стержня продолжали скапливаться чужие коды. Седри слегка затошнило: тот, кто это программировал, подошел опасно близко — ближе, чем когда-либо посмела бы она, — к нарушению запрета на искусственный интеллект.
Неизвестный, видимо, все-таки принял ее опознавательные данные и сформулировал вопрос — не словесно, а символически, с помощью вопросительного указателя. Частью сознания Седри отметила, что Тат играет за двоих, прикрывая ее, но Седри больше ничего не могла сделать. Она связала указатель с опознавательным узлом пульта у себя в каюте, недоступным сейчас. Остальное придется сделать Тат.
«Я не могу понять, — напечатала Седри. — Где ты это взяла?»
«Пришло по гиперсвязи. Это с Ареса?» Сердце Седри снова болезненно забилось, и ей стало по-настоящему плохо, когда она прочла: «Лисантер только что обнаружил, что у чистюль есть гиперрация. Когда Эсабиан узнает...»
Тат оборвала фразу — продолжать не было нужды. Она не могла знать, насколько эта новость ухудшает ситуацию, а Седри не могла ей сказать без разрешения Единства — а может, и совсем не могла.
У нее все сжималось внутри. Тат с Ларом ей нравились, и она от души жалела всех бори. Они не заслужили существования в этом аду — а после обнаружения аресской гиперрации здесь станет еще хуже. Но прежде всего она обязана верностью Единству — какой бы странный вариант ее собственной веры оно ни исповедовало, — а после него всем людям Тысячи Солнц.
«Думаю, что смогу поработать с этим», — напечатала она.
— Вот гадство, опять ты выиграла. Еще раз? — сказала она вслух, бросив взгляд на Марим и Лара, — они смеялись, поглощенные игрой. Потом тряхнула рукой, так что браслеты вышли из рукава, сняла с одного из них камень и подала Тат.
«Я ношу их на себе с самой посадки, на всякий случай, — быстро напечатала Седри. — Это деструктивный читающий кристалл. Фаг высшего уровня. Он уберет фильтры с нашего пульта, и я смогу нырнуть в систему. Обещаю, что к тебе след не приведет».
Седри знала, конечно, что Тат сначала проверит кристалл, чтобы совместить его с системой Пожирателя Солнц. Тат поймет, что Седри дает ей на это молчаливое разрешение.
Тат кивнула, зажав камень в ладони, и выключила пульт. В этот самый момент чмокнула дверь, и послышались голоса должарианцев.
Тат быстро восстановила игровую программу, а Седри сказала громко:
— Ладно! Сейчас в моей груди пылает адское пламя. Реванш! Только без твоих дополнений. — Она усмехнулась, вспомнив Монтроза с его оперой — искусство, к которому она постепенно приобретала вкус. Королева Ночи — подходящая фигура для программиста.
Тат прицепила блокнот к поводку и сделала вид, что целиком сосредоточилась на игре.
Серые болтались по комнате, и один из них громко заржал. Уж не наелись ли они галлюциногенных ур-плодов? Седри набрала воздуха, приготовившись к бегству в случае необходимости. Но дело того стоит: у «Телварны» теперь есть союзники.
* * *
Эсабиан не повернулся к вошедшему Барродаху — лишь слегка повел головой, когда дверь с чмоканьем сомкнулась.
Аватар стоял перед огромной голокартиной, которую Барродах недавно оживил, надеясь хоть немного развеять скуку Эсабиана. Картина, как и прежде, представляла вид из окна башни в Хрот Д'очча, фамильном поместье Эсабиана на Должаре над далекими вулканами. На северной границе Хрот Д'очча пылали настоящие карра-огни. Тени, пробегая по древним гобеленам на стенах, заставляли двигаться богов и аватаров Утерянной Земли, и они в своих танцах и битвах разыгрывали жуткую пародию на содрогания Пожирателя Солнц.
Барродах поежился. В покоях Эсабиана, где стазисных заслонок было больше, чем где-либо на станции, этих содроганий не чувствовалось, но нигде бори не было так неуютно, как здесь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169
В двух следующих коридорах никого не было; в третьем несколько бори, сбившись в кучку, чуть ли не бегом продвигались вперед — картина, от которой у Седри адреналин повысился еще больше. Не надо было ей спрашивать Лара, что происходит. Страшнее всего, что ты вообще не видишь должарианцев, пока они на тебя не накинутся. Она представляла себе, как шайки распаленных серых и тарканцев топочут повсюду в своих сапожищах, заглядывая в жилые комнаты, — а в действительности их совсем не видно. Значит, они не смыкали глаз несколько суток, обдумывая, на кого и когда напасть, и не говоря никому ни слова. Вот эта скрытность и обособленность хуже всего. Бори, как объяснил Лар, смотрят на это как на величайшее извращение, у Седри это вызвало испуг — и грусть.
Она не сдержала нервного смеха при мысли о том, что должарианцы тоже считают бори извращенцами за то, что те занимаются сексом с родственниками, а если кто-то решается найти себе пару на стороне, избранник тоже принимается в семью.
«Как же еще научиться этому, чтобы потом не страдать?» — на полном серьезе заметил Лар. Седри оставила свою реакцию на этот освященный обычаем инцест при себе, и Лар добавил с гримасой отвращения: «А вот должарианцам нравится причинять людям страдания».
Они дошли наконец до относительно безопасной рекреации.
— Надо же, мы одни тут, — воскликнула Марим. — Вот дерьмо!
— Смена только что кончилась, — пояснил Лар, стрельнув глазами в сторону Тат.
— Вот хороший пульт, — показала Седри.
Тат кивнула, соглашаясь: позиция обеспечивала хороший обзор и предоставляла целых два пути для отступления, если понадобится.
Лар, сказав что-то, направился в другую сторону, и Марим охотно последовала за ним, щебеча о том, что у двери сидеть куда лучше: сразу видно, кто входит и выходит.
Седри села напротив Тат, удостоверившись, что Марим ее не видит.
— Я подключу свой блокнот, чтобы расширить игровое поле — у меня там есть отличный набор для третьего уровня, — сказала Тат, снимая блокнот с подвески на поясе. Седри улыбнулась про себя — оказывается, бори тоже мастера использовать игры для маскировки. Вспышка света соединила блокнот с архаическим пультом. У Седри шумело в ушах, но лицо Тат выражало полное безразличие.
На экране появился заголовок, и Тат напечатала под ним: «Это твое?»
Седри недрогнувшими пальцами набрала: «Нет. Но здесь налицо очень глубокий префикс — глубже, чем я когда-либо видела».
«Не знаешь, что это такое?» — вздохнув, спросила Тат.
Сердце Седри гулко стукнуло, Тат сделала первый шаг — она должна сделать следующий, несмотря на опасность. Сделав знак «подожди» и продолжая говорить об игре и добавлениях Тат, Седри ввела свой флотский опознавательный код.
Она с изумлением увидела, как что-то собирается вокруг него — в сегменте, уведомляющем о ее отставке, наблюдался диссонанс. Таинственный заголовок происходил не с Ареса.
Вокруг введенного ею стержня продолжали скапливаться чужие коды. Седри слегка затошнило: тот, кто это программировал, подошел опасно близко — ближе, чем когда-либо посмела бы она, — к нарушению запрета на искусственный интеллект.
Неизвестный, видимо, все-таки принял ее опознавательные данные и сформулировал вопрос — не словесно, а символически, с помощью вопросительного указателя. Частью сознания Седри отметила, что Тат играет за двоих, прикрывая ее, но Седри больше ничего не могла сделать. Она связала указатель с опознавательным узлом пульта у себя в каюте, недоступным сейчас. Остальное придется сделать Тат.
«Я не могу понять, — напечатала Седри. — Где ты это взяла?»
«Пришло по гиперсвязи. Это с Ареса?» Сердце Седри снова болезненно забилось, и ей стало по-настоящему плохо, когда она прочла: «Лисантер только что обнаружил, что у чистюль есть гиперрация. Когда Эсабиан узнает...»
Тат оборвала фразу — продолжать не было нужды. Она не могла знать, насколько эта новость ухудшает ситуацию, а Седри не могла ей сказать без разрешения Единства — а может, и совсем не могла.
У нее все сжималось внутри. Тат с Ларом ей нравились, и она от души жалела всех бори. Они не заслужили существования в этом аду — а после обнаружения аресской гиперрации здесь станет еще хуже. Но прежде всего она обязана верностью Единству — какой бы странный вариант ее собственной веры оно ни исповедовало, — а после него всем людям Тысячи Солнц.
«Думаю, что смогу поработать с этим», — напечатала она.
— Вот гадство, опять ты выиграла. Еще раз? — сказала она вслух, бросив взгляд на Марим и Лара, — они смеялись, поглощенные игрой. Потом тряхнула рукой, так что браслеты вышли из рукава, сняла с одного из них камень и подала Тат.
«Я ношу их на себе с самой посадки, на всякий случай, — быстро напечатала Седри. — Это деструктивный читающий кристалл. Фаг высшего уровня. Он уберет фильтры с нашего пульта, и я смогу нырнуть в систему. Обещаю, что к тебе след не приведет».
Седри знала, конечно, что Тат сначала проверит кристалл, чтобы совместить его с системой Пожирателя Солнц. Тат поймет, что Седри дает ей на это молчаливое разрешение.
Тат кивнула, зажав камень в ладони, и выключила пульт. В этот самый момент чмокнула дверь, и послышались голоса должарианцев.
Тат быстро восстановила игровую программу, а Седри сказала громко:
— Ладно! Сейчас в моей груди пылает адское пламя. Реванш! Только без твоих дополнений. — Она усмехнулась, вспомнив Монтроза с его оперой — искусство, к которому она постепенно приобретала вкус. Королева Ночи — подходящая фигура для программиста.
Тат прицепила блокнот к поводку и сделала вид, что целиком сосредоточилась на игре.
Серые болтались по комнате, и один из них громко заржал. Уж не наелись ли они галлюциногенных ур-плодов? Седри набрала воздуха, приготовившись к бегству в случае необходимости. Но дело того стоит: у «Телварны» теперь есть союзники.
* * *
Эсабиан не повернулся к вошедшему Барродаху — лишь слегка повел головой, когда дверь с чмоканьем сомкнулась.
Аватар стоял перед огромной голокартиной, которую Барродах недавно оживил, надеясь хоть немного развеять скуку Эсабиана. Картина, как и прежде, представляла вид из окна башни в Хрот Д'очча, фамильном поместье Эсабиана на Должаре над далекими вулканами. На северной границе Хрот Д'очча пылали настоящие карра-огни. Тени, пробегая по древним гобеленам на стенах, заставляли двигаться богов и аватаров Утерянной Земли, и они в своих танцах и битвах разыгрывали жуткую пародию на содрогания Пожирателя Солнц.
Барродах поежился. В покоях Эсабиана, где стазисных заслонок было больше, чем где-либо на станции, этих содроганий не чувствовалось, но нигде бори не было так неуютно, как здесь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169