— Я же знал, что видел там внизу это Локе с золотым листом. Из последних дедовских запасов. Его упрекали за его манеры, мораль, политику, друзей и врагов, но за вкус в винах — никогда. Отведаем? — Он сделал приглашающий жест.
— Разве мы через час не даем обеда?
— Омилов устроит его в Обители. — Брендон откупорил бутылку, плеснул немного вина в бокал и подал Ваннис. — Хотите попробовать?
Ваннис подняла бокал, взболтнув рубиновый напиток. Аромат дошел до нее прежде, чем она пригубила, — тонкий букет, вызывающий ассоциацию с расплавленным золотом.
«Вот мы и одни, — подумала она. — С его подачи».
И еще: он знает.
Сердце послало сквозь нее огненный разряд, сменившийся холодом уверенности. Он сделал начальный ход в финальной игре.
— Восхитительно, — сказала она, подставив бокал.
С ласковой улыбкой он налил ей, потом себе и пригласил ее сесть.
Они заняли места друг против друга и подняли бокалы в безмолвном тосте, грациозно и четко, словно танцуя менуэт.
— Мы достигли временного перемирия в вопросе о передаче ДатаНета в руки военных, — сказал он. — Гражданская часть Совета единодушно заявила, что не имеет ничего против Уилсонс лично — но принцип, традиции...
Ваннис ощутила мимолетное головокружение, как будто станция пошатнулась на своей оси. Светский тон Брендона в сочетании с темой — точно они продолжают давно начатый разговор — был крайне загадочен.
Собравшись с мыслями, она постаралась поддержать иллюзию и произнесла:
— На время военных действий.
Он сделал утвердительный жест.
— Нет ли у вас кандидата на послевоенное время?
Она знала об этих дебатах, но о достигнутом соглашении — нет. Стараясь соображать быстро, она предложила пару имен. Брендон подумал немного и одобрительно кивнул.
Так оно и шло. Молчаливые стюарды появлялись, подавали и исчезали. Брендон в самой дружеской манере рассказывал ей о положении дел в каждом департаменте формирующегося правительства. Почти все это она уже знала, но знание далось ей нелегко — ее пути к информации зачастую бывали долгими и запутанными.
Но были и неизвестные ей вещи, которые она еще не успела разузнать, — и все это он рассказывал ей тем же мягким голосом, как человеку, связанному с ним долгими доверительными отношениями.
Она слушала внимательно и говорила по существу, часто встречая с его стороны согласие и всегда — интерес.
Игру пока что вел он. Интимная и в то же время профессиональная беседа, сведения, которыми он делился с пей, — все это входило в его гамбит. Но гамбит — еще не победа. Он знает о ее планах — а следовательно, знает, что она в любой момент может разрешить Нику Корморану обнародовать факты об отправке «Телварны» к Пожирателю Солнц. И это заведомо удержит его, Брендона, здесь.
Ваннис чувствовала, что все эти разговоры, оставляя в стороне их политические реалии, предваряют главный ход. Ей остается только подождать этого хода и объявить ему шах. А затем и мат.
Они допили бутылку и закончили обед. За кофе с той стороны темного озера послышалась тихая музыка.
Ваннис она показалась знакомой. На миг у нее екнуло сердце от предположения, что это новое послание от Элоатри, но мелодия перешла в минорный ключ. Она все еще напоминала что-то знакомое с детства, но слова были не те.
— ...и это снова возвращает нас к Совету, — договорил Брендон. — Я ничего не забыл?
Ее сердце болезненно забилось.
— Как будто нет. — Он смотрел на нее, но она не была еще готова и поэтому спросила: — Что это за мелодия?
Музыка теперь стала громче, и можно было различить голоса, поющие в унисон.
— Светоносное бдение, — сказал он. — Вот и видно, что вы никого из родных не провожали на войну. — Он поднялся, оставил свой бокал и подал ей руку. — Пойдемте.
Она коснулась пальцами его рукава, чувствуя твердость мускулов под тонкой тканью. Он держался непринужденно, но был собран. Ваннис молча последовала за ним на другой конец террасы.
У стены он активировал свой босуэлл. Стена открылась, и Брендон жестом пригласил Ваннис в аэрокар.
Больше он не прикасался к ней. Они сели, и Брендон привычной рукой включил двигатели. Они тихо взвыли, Ваннис прижало к мягкому сиденью, и они поднялись над анклавом.
Брендон развернул машину, завис над озером и сказал:
— Смотрите. — Ваннис подалась вперед, и у нее перехватило дыхание при виде огненной реки, медленно обтекающей озеро по периметру.
Брендон снизился на несколько метров, и золотая река разбилась на сотни, если не тысячи, свечей в руках множества людей. Ваннис видела поднятые лица, освещенные теплыми огоньками: здесь были взрослые обоего пола, дети, пожилые люди — и все они пели.
Брендон, нажав на кнопку, опустил окно. Прохладный воздух шевельнул волосы Ваннис и омыл пряным запахом ее тело. Песня, ведомая столькими голосами, казалась неодолимой силой.
— Они будут петь, пока их свечи не догорят, — сказал Брендон.
Тонкие струйки дыма поднимались к аэрокару, как призрачные, ищущие пальцы. В свечи были добавлены какие-то травы.
Окно закрылось, и в наставшей тишине Ваннис вдруг остро ощутила присутствие мужчины рядом с собой — так близко, что она слышала его дыхание.
Подняв глаза, она увидела, что он ждет. Прямой голубой взгляд, вьющиеся темные волосы, тонкое лицо. И рот с юмористической складкой, которую, должно быть, даже смерть не сможет стереть.
— Вы согласны выйти за меня замуж? — спросил он.
Смысл его слов дошел до нее не сразу.
Затем поток насыщенных памятью эмоций хлынул в ее сознание, и она утратила всякое чувство времени и пространства.
Это продолжалось недолго. Она быстро ассимилировалась и поняла, что переживает шок. Она уже была однажды замужем, хотя тот брак был заключен на расстоянии, и считала себя искушенной во всех видах интимных отношений: легкомысленных и серьезных, томных и интенсивных, с самыми разными мужчинами и женщинами.
Но недавно она осознала, что никогда прежде не была влюблена. И вот человек, которого она любит больше всех на свете, предлагает ей то, к чему готовили ее с самого рождения, к чему она стремилась всеми средствами с самого возвращения Брендона на Арес.
— Почему? — спросила она.
Его профиль был задумчив. Медленно направив машину вниз к анклаву, он сказал:
— Оказавшись на этом месте, мне пришлось постигать его прерогативы и препоны в ускоренном темпе — а вы были рядом, шли со мной в ногу и в целом, полагаю, видели перед собой те же цели. Я не знаю никого более подходящего на роль Кириархеи, чем вы.
Это было больше, чем имела бы она с Семионом, который ясно дал ей понять, что после смерти Панарха Геласаара ее задачей будет царить в кругах высшего света, не вмешиваясь в военные или правительственные дела, относящиеся исключительно к его компетенции.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169