Харвей пожал плечами.
– …смерти при ряде обстоятельств, классифицируемых следователями как «несчастный случай».
– Харвей, сядь, мне не видно, – резко бросила Барбара, и Дин подчинился, взяв бокал с вином.
– В одном только Лондоне, – продолжала Кейт, – за последнюю неделю умерли семнадцать мальчиков, из Бирмингема нам сообщают о шести смертях, из Манчестера – о четырех, из Лидса – о двух и из Глазго – о восьми.
Барбара впилась взглядом в экран. – Эти цифры далеко не так безобидны, как кажется на первый взгляд, ибо они означают подъем детской смертности по стране на пятнадцать процентов. Детали пока не выяснены и четкой картины происшедших трагедий не имеется. За исключением одного факта. – Кейт помедлила. – В каждом случае жертвой стал младенец мужского пола.
Барбара застыла, как изваяние, и вцепилась в сынишку. Дин повернулся к ней. Он хотел успокоить ее, заверить, что все хорошо, что он рядом и их ребенок в безопасности. Но слова застревали в горле. Он так ничего и не сказал и молча вернулся в кресло. Кейт тем временем представляла телезрителям сотрудниц министерства здравоохранения и социальной защиты.
– Скажите, пожалуйста, доктор Филмор, какое объяснение вы можете предложить на данный момент?
Чиновник заерзал на стуле и пожал плечами. – Ну, конечно, еще слишком рано делать какие-то определенные заявления…
Кейт оборвала его: – Но тем не менее вы признаете, что совершенно необъяснимый подъем смертности среди младенцев мужского пола?
– Да, конечно, тут наблюдается подъем, но ведь он наблюдается, например, и при эпидемии гриппа.
Камера вновь остановилась на Кейт, лицо которой выражало теперь явное презрение.
– Однако сейчас мы не ведем речь об эпидемии, – вскинулась она, – мы говорим о… – тут она принялась выбрасывать в счете пальцы, – об утопленниках, о пожарах в домах, автомобильных авариях, пищевых отравлениях. Во всех этих случаях гибли младенцы. – Кейт помолчала, размышляя над только что сказанным. Филмор тут же воспользовался паузой и обрушил на Кейт целый поток слов:
– Простите, если я скажу напрямик. Ваш панический репортаж – это как раз тот стиль представителей средств массовой информации, который не делает им чести. Должен заметить, что крайне безответственно преувеличивать факты, подтасовывая их, и таким образом устраивать очередную сенсацию. Самые бульварные газетчики подумали бы немножко перед тем, как напечатать подобный материал.
Камера снова застыла на журналистке, потерявшей дар речи и сидевшей с приоткрытым ртом.
Дин взглянул на жену. Она все еще прижимала к себе малыша, будто он мог рассыпаться на кусочки. «Филмор, конечно, молодчина, – подумал Дин, – именно поэтому они его и выбрали. Это было его лучшее выступление, однако, похоже, Барбару он вряд ли убедил». Дину оставалось надеяться, что Филмор убедил остальных.
– Что с тобой стряслось? – вопрос прозвучал обвиняюще.
– Извини, Боб, я просто не ожидала… – начала оправдываться Кейт.
– И позволила ему нести эту чушь…
– Да говорю же тебе, – выпалила Кейт, – это было абсолютно неожиданно. Мне и в голову не приходило, что беседа примет такой оборот.
– Довольно, Кейт, – взорвался коллега. – Надо было держаться с ним в том же тоне и не позволить этому негодяю натянуть тебе нос. – Репортер резко повернулся и вышел из комнаты, оставив Кейт наедине со своим огорчением.
– Ах ты, кембриджский зазнайка, – раздраженно пробормотала Кейт. Посмотреть бы на него там, в студии, под лучами юпитеров. Со стороны легко критиковать. Но, в общем, он, конечно же, прав. Настроение Кейт окончательно испортилось. Ей никоим образом нельзя было позволить Филмору припереть себя к стенке. Он просто захватил ее врасплох. И журналистка не смогла дать ему отпор. А ведь это более чем странно. На протяжении многих лет Кейт считалась мастером интервью, где преобладали наступление и натиск. Ее мишенями становились люди, у которых, как говорится, было рыльце в пуху.
А вот почему Филмор повел себя подобным образом? Чем больше Кейт ломала над этим голову, тем сильнее запутывалась в своих догадках. И она сочла за благо забежать в бар и опрокинуть стаканчик вина.
Вернувшись домой Кейт почувствовала раздражение. Обычно, возвращаясь, она забирала с собой на верхний этаж Питера, но сейчас было уже очень поздно, и он наверняка спал. Женщина припарковала машину и, поднявшись по ступенькам крыльца, принялась шарить в сумке в поисках ключей. При этом бубнила себе под нос, до чего же она никудышная мамаша.
Миссис Рейнолдс…
Внезапно раздавшийся голос испугал журналистку. Она резко обернулась и увидела священника.
– Мне необходимо срочно поговорить с вами, миссис Рейнолдс… Кейт удрученно вздохнула. «Нашел по телефонному справочнику», – подумала она. Пожалуй, она стала слишком известной. Все новые и новые незнакомцы прогуливаются у нее под окнами.
– …о вашей передаче. Об этих смертных случаях.
– Демонстрация протеста одного из недовольных телезрителей, – саркастически съязвила Кейт. – Как же все это надоедает.
– Наоборот, возразил отец де Карло, – я поздравляю вас. Вы очень проницательны.
Кейт вставила ключ в замочную скважину. – Ну и что дальше? – спросила она, наблюдая, как священник внимательно окинул взглядом окрестности.
– Нельзя ли мне поговорить с вами в доме? Кейт отрицательно покачала головой. – Извините, но… – Меня зовут отец де Карло. Я священник. – У меня был тяжелый день, святой отец, – устало произнесла женщина.
– Может быть, вы позвоните моему секретарю на студию и договоритесь о встрече…
– Это дело чрезвычайной срочности, миссис Рейнолдс… Кейт пристально посмотрела на священника. Он совсем не походил на человека, от которого можно ожидать неприятностей. К тому же он, видимо, был искренен. «Ладно, – решила про себя Кейт, – пусть этот человек выскажется и успокоится».
Она толкнула дверь и пропустила священника. – Только, пожалуйста, говорите потише, мой сын спит.
Кейт проводила священника в гостиную. Как обычно, там царил полный хаос: повсюду валялись справочники, книги и листы бумаги. Поначалу журналистка решила извиниться за этот беспорядок, но потом передумала. Черт с ним, в конце концов. Никого она не приглашала.
Кейт усадила священника в кресло, а сама сбросила пальто. Она хотела узнать о цели ночного визита, но священник вдруг уставился в потолок и заговорил:
– …Ирод послал их вперед, и они перебили в Вифлееме всех младенцев, родившихся в тот же день, что и Исус, о чем царь выспросил у мудрецов.
С губ Кейт сорвался стон. – Чего ради?..
Но отец де Карло приподнял руки, успокаивая женщину, и продолжал: – Вы сообщили в своей передаче, что во всех этих смертных случаях прослеживается общая закономерность:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
– …смерти при ряде обстоятельств, классифицируемых следователями как «несчастный случай».
– Харвей, сядь, мне не видно, – резко бросила Барбара, и Дин подчинился, взяв бокал с вином.
– В одном только Лондоне, – продолжала Кейт, – за последнюю неделю умерли семнадцать мальчиков, из Бирмингема нам сообщают о шести смертях, из Манчестера – о четырех, из Лидса – о двух и из Глазго – о восьми.
Барбара впилась взглядом в экран. – Эти цифры далеко не так безобидны, как кажется на первый взгляд, ибо они означают подъем детской смертности по стране на пятнадцать процентов. Детали пока не выяснены и четкой картины происшедших трагедий не имеется. За исключением одного факта. – Кейт помедлила. – В каждом случае жертвой стал младенец мужского пола.
Барбара застыла, как изваяние, и вцепилась в сынишку. Дин повернулся к ней. Он хотел успокоить ее, заверить, что все хорошо, что он рядом и их ребенок в безопасности. Но слова застревали в горле. Он так ничего и не сказал и молча вернулся в кресло. Кейт тем временем представляла телезрителям сотрудниц министерства здравоохранения и социальной защиты.
– Скажите, пожалуйста, доктор Филмор, какое объяснение вы можете предложить на данный момент?
Чиновник заерзал на стуле и пожал плечами. – Ну, конечно, еще слишком рано делать какие-то определенные заявления…
Кейт оборвала его: – Но тем не менее вы признаете, что совершенно необъяснимый подъем смертности среди младенцев мужского пола?
– Да, конечно, тут наблюдается подъем, но ведь он наблюдается, например, и при эпидемии гриппа.
Камера вновь остановилась на Кейт, лицо которой выражало теперь явное презрение.
– Однако сейчас мы не ведем речь об эпидемии, – вскинулась она, – мы говорим о… – тут она принялась выбрасывать в счете пальцы, – об утопленниках, о пожарах в домах, автомобильных авариях, пищевых отравлениях. Во всех этих случаях гибли младенцы. – Кейт помолчала, размышляя над только что сказанным. Филмор тут же воспользовался паузой и обрушил на Кейт целый поток слов:
– Простите, если я скажу напрямик. Ваш панический репортаж – это как раз тот стиль представителей средств массовой информации, который не делает им чести. Должен заметить, что крайне безответственно преувеличивать факты, подтасовывая их, и таким образом устраивать очередную сенсацию. Самые бульварные газетчики подумали бы немножко перед тем, как напечатать подобный материал.
Камера снова застыла на журналистке, потерявшей дар речи и сидевшей с приоткрытым ртом.
Дин взглянул на жену. Она все еще прижимала к себе малыша, будто он мог рассыпаться на кусочки. «Филмор, конечно, молодчина, – подумал Дин, – именно поэтому они его и выбрали. Это было его лучшее выступление, однако, похоже, Барбару он вряд ли убедил». Дину оставалось надеяться, что Филмор убедил остальных.
– Что с тобой стряслось? – вопрос прозвучал обвиняюще.
– Извини, Боб, я просто не ожидала… – начала оправдываться Кейт.
– И позволила ему нести эту чушь…
– Да говорю же тебе, – выпалила Кейт, – это было абсолютно неожиданно. Мне и в голову не приходило, что беседа примет такой оборот.
– Довольно, Кейт, – взорвался коллега. – Надо было держаться с ним в том же тоне и не позволить этому негодяю натянуть тебе нос. – Репортер резко повернулся и вышел из комнаты, оставив Кейт наедине со своим огорчением.
– Ах ты, кембриджский зазнайка, – раздраженно пробормотала Кейт. Посмотреть бы на него там, в студии, под лучами юпитеров. Со стороны легко критиковать. Но, в общем, он, конечно же, прав. Настроение Кейт окончательно испортилось. Ей никоим образом нельзя было позволить Филмору припереть себя к стенке. Он просто захватил ее врасплох. И журналистка не смогла дать ему отпор. А ведь это более чем странно. На протяжении многих лет Кейт считалась мастером интервью, где преобладали наступление и натиск. Ее мишенями становились люди, у которых, как говорится, было рыльце в пуху.
А вот почему Филмор повел себя подобным образом? Чем больше Кейт ломала над этим голову, тем сильнее запутывалась в своих догадках. И она сочла за благо забежать в бар и опрокинуть стаканчик вина.
Вернувшись домой Кейт почувствовала раздражение. Обычно, возвращаясь, она забирала с собой на верхний этаж Питера, но сейчас было уже очень поздно, и он наверняка спал. Женщина припарковала машину и, поднявшись по ступенькам крыльца, принялась шарить в сумке в поисках ключей. При этом бубнила себе под нос, до чего же она никудышная мамаша.
Миссис Рейнолдс…
Внезапно раздавшийся голос испугал журналистку. Она резко обернулась и увидела священника.
– Мне необходимо срочно поговорить с вами, миссис Рейнолдс… Кейт удрученно вздохнула. «Нашел по телефонному справочнику», – подумала она. Пожалуй, она стала слишком известной. Все новые и новые незнакомцы прогуливаются у нее под окнами.
– …о вашей передаче. Об этих смертных случаях.
– Демонстрация протеста одного из недовольных телезрителей, – саркастически съязвила Кейт. – Как же все это надоедает.
– Наоборот, возразил отец де Карло, – я поздравляю вас. Вы очень проницательны.
Кейт вставила ключ в замочную скважину. – Ну и что дальше? – спросила она, наблюдая, как священник внимательно окинул взглядом окрестности.
– Нельзя ли мне поговорить с вами в доме? Кейт отрицательно покачала головой. – Извините, но… – Меня зовут отец де Карло. Я священник. – У меня был тяжелый день, святой отец, – устало произнесла женщина.
– Может быть, вы позвоните моему секретарю на студию и договоритесь о встрече…
– Это дело чрезвычайной срочности, миссис Рейнолдс… Кейт пристально посмотрела на священника. Он совсем не походил на человека, от которого можно ожидать неприятностей. К тому же он, видимо, был искренен. «Ладно, – решила про себя Кейт, – пусть этот человек выскажется и успокоится».
Она толкнула дверь и пропустила священника. – Только, пожалуйста, говорите потише, мой сын спит.
Кейт проводила священника в гостиную. Как обычно, там царил полный хаос: повсюду валялись справочники, книги и листы бумаги. Поначалу журналистка решила извиниться за этот беспорядок, но потом передумала. Черт с ним, в конце концов. Никого она не приглашала.
Кейт усадила священника в кресло, а сама сбросила пальто. Она хотела узнать о цели ночного визита, но священник вдруг уставился в потолок и заговорил:
– …Ирод послал их вперед, и они перебили в Вифлееме всех младенцев, родившихся в тот же день, что и Исус, о чем царь выспросил у мудрецов.
С губ Кейт сорвался стон. – Чего ради?..
Но отец де Карло приподнял руки, успокаивая женщину, и продолжал: – Вы сообщили в своей передаче, что во всех этих смертных случаях прослеживается общая закономерность:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36