«… В моем распоряжении находится случайно попавший ко мне фрагмент письма, по-видимому принадлежащий знакомому Зотовой», и далее: «В случае необходимости свидетельница выразила согласие оказать содействие следствию в составлении фоторобота либо опознании упомянутого ею лица».
Заключительная часть протокола его не заинтересовала. На ощупь найдя среди бумаг на столе ручку, на обороте старой накладной он черкнул имя, фамилию свидетельницы и содержание пункта семь — постоянное место жительства и домашний телефон. Затем вернул бумаги на место, задернул молнию, бросил папку на стол и снял перчатки.
Лоб и щеки его взмокли от пота, руки горели. Свернув вчетверо листок накладной с неровными строчками, он опустил его в нагрудный карман фланелевой рубахи и осушил лицо свежим платком. Внутри отчетливо отстукивало: "Везение…
Сумасшедшее, слепое везение… Так не бывает… Так не бывает… Что это может означать?" И тем не менее обратный отсчет уже велся. В любом случае действовать необходимо прямо сейчас. С абсолютной, стопроцентной надежностью… Протокол…
Что-то вроде мины-ловушки, и он уже наступил на взрыватель, приведя механизм в действие. Еще одно неосторожное движение — и рванет.
Дверь внизу снова завизжала, и пока следователь поднимался своей спотыкающейся и шаркающей походкой, Бурцев успел накинуть полушубок и углубиться в дела.
Войдя в комнату, Трикоз сунул на полку фонарь, прошел к «козлу» и долго молча грел руки, потирая ладони с неприятным сухим шорохом. Подрядчик, не задавая вопросов, ждал, пока он с этим покончит.
Наконец следователь повернулся к столу и скрипуче проговорил:
— Мощный агрегат. Но откуда в подвале вода? Бурцев слегка поднял брови.
Заказчик куражится. А как иначе?
— Чепуха какая-то! — Трикоз все больше раздражался. — Пять тонн одного битума на изоляцию — и вода. Куда это годится?
Подрядчик опустил веки и усмехнулся углом рта.
— Не стоит так волноваться, Сергей Романович. Не забывайте, что первый этаж выводили поздней осенью. Все это устранимо.
Трикоз недоверчиво покосился и стал что-то прикидывать. Наконец сказал:
— Хорошо. Пусть. Надеюсь, все будет сделано надежно.
— Я гарантирую, — сухо бросил подрядчик. — Вы меня знаете.
Следователь кивнул, нервно прохаживаясь от окна к окну на журавлиных ногах и поматывая тяжелой головой. Бурцев проводил его взглядом и поднялся.
— Если вы посмотрели, то и у меня все. Вас подбросить до центра?
— Как обычно. — Трикоз остановился и потянулся за папкой. — На то и рассчитывал. Как поживает ваш лимузин?
— Ну уж и лимузин! — негромко засмеялся Бурцев. — Ему уже восьмой год, на ладан дышит. Спускайтесь, Сергей Романович, я вырублю сеть. У вас больше нет ко мне вопросов?
— Нет. — Следователь поднял воротник куртки и шагнул к дверям, за которыми угадывалась в полумраке галерея, опоясывающая холл.
Бурцев спустился следом, и вдвоем они вышли на крыльцо. Трикоз подождал, пока тот выведет машину к воротам, а затем, стараясь снова не испачкать обувь, влез на сиденье справа от водителя.
В салоне уже работало отопление. Охранник закрыл за ними створки ворот, и пару минут спустя они уже катили через Дьяково, слабо освещенное редкими фонарями, в сопровождении собачьего бреха. Мелкая крупа с шорохом секла лобовое стекло. Дорога была скверная, и, пока не свернули на трассу, Бурцев вел напряженно, слегка подавшись вперед и навалившись грудью на руль.
На трассе он свободно откинулся назад и покосился на спутника, помалкивавшего рядом. Стрелка спидометра резво пошла вправо.
— Что нового, Сергей Романович? — безразлично спросил подрядчик.
Следователь поморщился.
— Что у нас может быть нового? Стоим на ушах. Сами знаете.
Подрядчик кивнул, не отрываясь от дороги.
— Пресса просто остервенела от этого дела.
— Неудивительно, — согласился следователь. — Народ напуган. У следствия полтора десятка версий. Догадываетесь, что это значит?
— Догадываюсь. — Бурцев лихо обошел низко сидящий «КамАЗ» с прицепом.
Его темно-бордовый «пежо» был хоть куда. — Это значит — ничего конкретного. Я закурю, не возражаете?
Трикоз не возражал, хотя и не терпел дыма. Хозяин — барин. Он приспустил стекло со своей стороны. Они уже въезжали в окраинный район новостроек, оставалось совсем недолго.
— Самое главное, — вдруг произнес он, как бы вспомнив что-то, — этот парень везде оставляет улики. Но ни одна из них не срабатывает; наоборот, все запутывается еще больше. Теряем время.
Подрядчик покачал головой.
— В вашем ведомстве невнимательно смотрят американское кино. Иногда бывает полезно.
— Что вы имеете в виду? — заворочался следователь.
— Опытные преступники так поступают довольно часто. Своего рода ложный след. Эти улики наверняка им запрограммированы.
Следователь пожал плечами и умолк. Почему-то не хотелось поддерживать этот разговор. Бурцев нередко ставил его в тупик, на полшага опережая его мысли… Непростой мужик… Что он знает о нем? Что в прошлом он руководил архитектурной мастерской? Что в восемьдесят девятом вместе с еще тремя коллегами основал фирму и кое-чего добился за эти годы? Что его рекомендовал ему человек, заслуживающий особого доверия? Бурцев любит деньги, но и язык за зубами держать умеет. А это дорогого стоит, особенно сегодня.
«Пежо» свернул к бортику и тормознул, слегка присев на передние колеса.
Справа, повыше запотевших витрин, горела темно-красным неоном круглая вывеска кафе «Блин». Сергей Романович имел обыкновение ужинать именно здесь — нешумно, сносная еда без всяких буржуйских штучек, напоминающих по вкусу туалетную бумагу.
— Угадал? — насмешливо спросил Бурцев. Трикоз развернулся, сунул ему вялую костлявую руку и, оставив без ответа вопрос, проговорил:
— Буду в четверг на следующей неделе. До этого — только вечером в воскресенье. Все проблемы — в рабочем порядке. Со звонками тот же нулевой режим. Никаких переговоров — ни обычных, ни сотовых. Я пока еще не чувствую желания, пообщаться с нашей службой внутренней безопасности.
Подрядчик внимательно всмотрелся в его длинное лицо, в крупные мутноватые глаза, прикрытые голыми веками, скользнул взглядом по непропорционально мощной, как у акромегала, челюсти.
Трикоз отстегнул ремень и, не прощаясь, полез из машины. На мгновение его лоб окатило багровым отблеском неона.
Когда он уже собирался захлопнуть дверцу, его спутник вдруг резко наклонился вправо и проговорил:
— Мне нравится работать с вами, Сергей Романович. Мы могли бы и дальше оставаться деловыми партнерами. Подумайте об этом.
… Когда Бурцев отъехал, слишком резко притопив педаль газа и едва успев увернуться от неожиданно возникшего из темноты большого серого «фольксвагена», перед глазами у него все еще стояло лицо следователя, поразительно похожее на маску личинки большой стрекозы, именуемой «коромысло».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83
Заключительная часть протокола его не заинтересовала. На ощупь найдя среди бумаг на столе ручку, на обороте старой накладной он черкнул имя, фамилию свидетельницы и содержание пункта семь — постоянное место жительства и домашний телефон. Затем вернул бумаги на место, задернул молнию, бросил папку на стол и снял перчатки.
Лоб и щеки его взмокли от пота, руки горели. Свернув вчетверо листок накладной с неровными строчками, он опустил его в нагрудный карман фланелевой рубахи и осушил лицо свежим платком. Внутри отчетливо отстукивало: "Везение…
Сумасшедшее, слепое везение… Так не бывает… Так не бывает… Что это может означать?" И тем не менее обратный отсчет уже велся. В любом случае действовать необходимо прямо сейчас. С абсолютной, стопроцентной надежностью… Протокол…
Что-то вроде мины-ловушки, и он уже наступил на взрыватель, приведя механизм в действие. Еще одно неосторожное движение — и рванет.
Дверь внизу снова завизжала, и пока следователь поднимался своей спотыкающейся и шаркающей походкой, Бурцев успел накинуть полушубок и углубиться в дела.
Войдя в комнату, Трикоз сунул на полку фонарь, прошел к «козлу» и долго молча грел руки, потирая ладони с неприятным сухим шорохом. Подрядчик, не задавая вопросов, ждал, пока он с этим покончит.
Наконец следователь повернулся к столу и скрипуче проговорил:
— Мощный агрегат. Но откуда в подвале вода? Бурцев слегка поднял брови.
Заказчик куражится. А как иначе?
— Чепуха какая-то! — Трикоз все больше раздражался. — Пять тонн одного битума на изоляцию — и вода. Куда это годится?
Подрядчик опустил веки и усмехнулся углом рта.
— Не стоит так волноваться, Сергей Романович. Не забывайте, что первый этаж выводили поздней осенью. Все это устранимо.
Трикоз недоверчиво покосился и стал что-то прикидывать. Наконец сказал:
— Хорошо. Пусть. Надеюсь, все будет сделано надежно.
— Я гарантирую, — сухо бросил подрядчик. — Вы меня знаете.
Следователь кивнул, нервно прохаживаясь от окна к окну на журавлиных ногах и поматывая тяжелой головой. Бурцев проводил его взглядом и поднялся.
— Если вы посмотрели, то и у меня все. Вас подбросить до центра?
— Как обычно. — Трикоз остановился и потянулся за папкой. — На то и рассчитывал. Как поживает ваш лимузин?
— Ну уж и лимузин! — негромко засмеялся Бурцев. — Ему уже восьмой год, на ладан дышит. Спускайтесь, Сергей Романович, я вырублю сеть. У вас больше нет ко мне вопросов?
— Нет. — Следователь поднял воротник куртки и шагнул к дверям, за которыми угадывалась в полумраке галерея, опоясывающая холл.
Бурцев спустился следом, и вдвоем они вышли на крыльцо. Трикоз подождал, пока тот выведет машину к воротам, а затем, стараясь снова не испачкать обувь, влез на сиденье справа от водителя.
В салоне уже работало отопление. Охранник закрыл за ними створки ворот, и пару минут спустя они уже катили через Дьяково, слабо освещенное редкими фонарями, в сопровождении собачьего бреха. Мелкая крупа с шорохом секла лобовое стекло. Дорога была скверная, и, пока не свернули на трассу, Бурцев вел напряженно, слегка подавшись вперед и навалившись грудью на руль.
На трассе он свободно откинулся назад и покосился на спутника, помалкивавшего рядом. Стрелка спидометра резво пошла вправо.
— Что нового, Сергей Романович? — безразлично спросил подрядчик.
Следователь поморщился.
— Что у нас может быть нового? Стоим на ушах. Сами знаете.
Подрядчик кивнул, не отрываясь от дороги.
— Пресса просто остервенела от этого дела.
— Неудивительно, — согласился следователь. — Народ напуган. У следствия полтора десятка версий. Догадываетесь, что это значит?
— Догадываюсь. — Бурцев лихо обошел низко сидящий «КамАЗ» с прицепом.
Его темно-бордовый «пежо» был хоть куда. — Это значит — ничего конкретного. Я закурю, не возражаете?
Трикоз не возражал, хотя и не терпел дыма. Хозяин — барин. Он приспустил стекло со своей стороны. Они уже въезжали в окраинный район новостроек, оставалось совсем недолго.
— Самое главное, — вдруг произнес он, как бы вспомнив что-то, — этот парень везде оставляет улики. Но ни одна из них не срабатывает; наоборот, все запутывается еще больше. Теряем время.
Подрядчик покачал головой.
— В вашем ведомстве невнимательно смотрят американское кино. Иногда бывает полезно.
— Что вы имеете в виду? — заворочался следователь.
— Опытные преступники так поступают довольно часто. Своего рода ложный след. Эти улики наверняка им запрограммированы.
Следователь пожал плечами и умолк. Почему-то не хотелось поддерживать этот разговор. Бурцев нередко ставил его в тупик, на полшага опережая его мысли… Непростой мужик… Что он знает о нем? Что в прошлом он руководил архитектурной мастерской? Что в восемьдесят девятом вместе с еще тремя коллегами основал фирму и кое-чего добился за эти годы? Что его рекомендовал ему человек, заслуживающий особого доверия? Бурцев любит деньги, но и язык за зубами держать умеет. А это дорогого стоит, особенно сегодня.
«Пежо» свернул к бортику и тормознул, слегка присев на передние колеса.
Справа, повыше запотевших витрин, горела темно-красным неоном круглая вывеска кафе «Блин». Сергей Романович имел обыкновение ужинать именно здесь — нешумно, сносная еда без всяких буржуйских штучек, напоминающих по вкусу туалетную бумагу.
— Угадал? — насмешливо спросил Бурцев. Трикоз развернулся, сунул ему вялую костлявую руку и, оставив без ответа вопрос, проговорил:
— Буду в четверг на следующей неделе. До этого — только вечером в воскресенье. Все проблемы — в рабочем порядке. Со звонками тот же нулевой режим. Никаких переговоров — ни обычных, ни сотовых. Я пока еще не чувствую желания, пообщаться с нашей службой внутренней безопасности.
Подрядчик внимательно всмотрелся в его длинное лицо, в крупные мутноватые глаза, прикрытые голыми веками, скользнул взглядом по непропорционально мощной, как у акромегала, челюсти.
Трикоз отстегнул ремень и, не прощаясь, полез из машины. На мгновение его лоб окатило багровым отблеском неона.
Когда он уже собирался захлопнуть дверцу, его спутник вдруг резко наклонился вправо и проговорил:
— Мне нравится работать с вами, Сергей Романович. Мы могли бы и дальше оставаться деловыми партнерами. Подумайте об этом.
… Когда Бурцев отъехал, слишком резко притопив педаль газа и едва успев увернуться от неожиданно возникшего из темноты большого серого «фольксвагена», перед глазами у него все еще стояло лицо следователя, поразительно похожее на маску личинки большой стрекозы, именуемой «коромысло».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83