Поэтому Пат участвовал и во многих действиях против организованной преступности (если это не вредило интересам его Семьи).
Когда Пат сдвинулся влево в своих взглядах, то его мировоззрение, по мнению многих членов организации, стало более вселенским - строгая его ориентация на сицилийцев расширилась до сотрудничества с такими, как Мейер Лански и его представитель - Джимми Ало. Через Лански Пат смог получить поддержку многих евреев-либералов Нью-Йорка, которых иначе ему было бы не достать. Деньги текли в сотни деловых и частных предприятий, откуда возвращались в виде официальных пожертвований на предвыборную кампанию. Если бы было нужно, Пат мог собрать для кампании средств не меньше самого Рокфеллера, но в этом не было необходимости.
Рокфеллер, покидая свой пост, чтобы баллотироваться в президенты в 1976 году, оставил республиканцев с бесцветным, лишенным воображения воспитанником, но у них не было выбора и пришлось выдвигать его.
Вскоре появилась комиссия под названием "Граждане за Пата Конте", возглавляемая Арти Уинбергом. Гвидо Патерно обеспечил поддержку от бизнеса, а отец Рэй искусно управлял духовной стороной дела. Китти Муллали очень помогла в организации шоу-спектаклей во время предвыборной кампании Конте. Одним из пунктов платформы Пата было обещание федеральной поддержки действий Нью-йоркского государственного театра с целью донести чудеса Бродвея до периферии. Пат получил поддержку даже Джима Бэйлн - теперь влиятельного служащего по связям с общественностью. Джим смягчился, меньше воевал за права чернокожих, поскольку был заинтересован в том, чтобы устроить детей в престижные колледжи. Для равновесия национальностей в своей организации Пат поручил ирландцу Джерри Фоули отдел по связям с общественностью.
В начале года Пат должен был совершить традиционную для нью-йоркских кандидатов поездку под названием "Три И" в Ирландию, Израиль и Италию. Констанца согласилась поехать с большой неохотой, так как Пат с собой Себастьяна не брал, сказав, что поездка будет опасной для его здоровья.
Себастьян пережил несколько тяжелых респираторных заболеваний. Большинство медиков сомневалось, что он проживет еще больше пяти лет, но сейчас у него со здоровьем было все в порядке. Констанца наняла двух сиделок со специальной подготовкой по уходу за умственно отсталыми детьми и взяла с доктора Пиледжи обещание звонить несколько раз в неделю.
- Это может быть чем-то вроде второго медового месяца для нас, золотце, - заметил Пат накануне поездки и сразу же пожалел о своих словах.
Констанца смотрела на него холодным ровным взглядом:
- Ты думаешь, Пат, я не знаю, что ты пользуешься мной и Себастьяном тоже?
- Послушай, давай сейчас не будем поднимать шума. Возьми получше одежду и развлекайся. Мы остановимся в Риме, и я организую тебе аудиенцию у Папы Римского. Хорошо?
- Прекрасно, - сказала Констанца без улыбки.
Глава 4
Если кого и тревожила кандидатура Пата, так это Регана Дойла. При ярком восходе в Нью-Йорке звезда Дойла начала бледнеть после убийства Джона Кеннеди в 1963 году. Она почти окончательно потухла после убийства Роберта Кеннеди в 1968 году.
ФБР продолжало заниматься организованной преступностью, но уже меньше. Многие новые агенты, занимавшиеся воинственными заговорами чернокожих, похищениями и ограблениями банков, считали Дойла стареющим, но колоритным остатком прежних, гангстерских, дней.
Пату приходилось ходить по лезвию бритвы, когда дело касалось Итало-американской лиги, где заправлял Коломбо. Гамбино и Семья Дженовезе, включая Томми Райана, были решительно против линии Коломбо.
- Гамбино даже не считает себя итало-американцем. Он считает себя итало-итальянцем, - заметил как-то Пат.
28 июня 1971 года вся Семья пошла на второй день единения итальянцев, организованный Джо Коломбо. Пат специально не пошел туда. Ему не было необходимости ходить с плакатами типа "Поцелуй меня, я итальянец" и "Власть для итальянцев", чтобы получить голоса итальянцев. Ему достаточно было его имени, его избирателей и поддержки отца Рэя.
Но Коломбо шел впереди толпы под летним солнцем в рубашке с короткими рукавами, окруженный хорошо вооруженными телохранителями, продавцами пирожков с сосисками, мороженщицами и дюжинами фоторепортеров. В толпе было даже несколько черных. Коломбо помахал рукой и улыбнулся толстой негритянке, стоявшей неподалеку. Он также помахал черному фотографу, снимавшему его. Но когда он повернулся, фотограф забежал ему за спину и с близкого расстояния выпустил три пули. Коломбо упал, истекая кровью. Почти сразу же раздались еще выстрелы, и Джером Джонсон, черный кинорепортер, упал с полудюжиной пуль в животе.
После ранения Коломбо мог умереть в любую минуту, но он продолжал жить растительной жизнью, еще менее способный к общению, чем Себастьян Конте. Все решили, что Коломбо пытались убить братья Галло, которые не опровергали эти слухи. К марту 1972 года весь город знал, что на Джои Галло открыта охота, и дело было только за тем, чтобы его найти.
6 апреля Джои Галло обнаружили мертвым на Малбери-стрит. 10 апреля его похоронили в пятитысячедолларовом латунном гробу, одетого в черный костюм в полоску, синюю рубашку и черный галстук в горошинку. От организации на похоронах не было никого. Никто этого не знал точнее, чем Реган Дойл, следивший за похоронами через бинокль и видоискатель с двухсотмиллиметровым объективом.
Вскоре после этого перепуганный бродяга по имени Джо Лупарелли, хорошо известный Дойлу со времен его наблюдения за организацией, пробрался в Нью-Йорк, сдался на милость ФБР и стал говорить, говорить и говорить. Дойла не подключили к расследованию убийства Галло. Дело вели полицейские под руководством инспектора Ала Сидмана, но все, что говорил Лупарелли, шло в обширные досье, которые собирал Реган.
Через три недели после убийства Галло Дойл провел рейд на ферме Кармине Персико в Согертис. Агенты получили разрешение на обыск фермы, так как стало известно, что она была штабом и арсеналом организации Коломбо. Наводка оказалась великолепной. Дойл со своими людьми нашел десятки винтовок, дробовиков и пистолетов в запутанном главном здании и почти столько же в сарае. Согласно информации Дойла, по меньшей мере еще пять членов банды Галло должны были быть убиты, чтобы положить конец войне между сторонниками Галло и Коломбо.
До наступления следующего года произошло еще восемнадцать убийств, и все они были связаны с войной между приверженцами Галло и Коломбо. В новом году жертв стало еще больше. Владелец прачечной из Нью-Джерси был скошен на стоянке машин в Манхэттене. Молодого взломщика и наркоторговца убили в десяти кварталах от ресторана "Сиприо".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130
Когда Пат сдвинулся влево в своих взглядах, то его мировоззрение, по мнению многих членов организации, стало более вселенским - строгая его ориентация на сицилийцев расширилась до сотрудничества с такими, как Мейер Лански и его представитель - Джимми Ало. Через Лански Пат смог получить поддержку многих евреев-либералов Нью-Йорка, которых иначе ему было бы не достать. Деньги текли в сотни деловых и частных предприятий, откуда возвращались в виде официальных пожертвований на предвыборную кампанию. Если бы было нужно, Пат мог собрать для кампании средств не меньше самого Рокфеллера, но в этом не было необходимости.
Рокфеллер, покидая свой пост, чтобы баллотироваться в президенты в 1976 году, оставил республиканцев с бесцветным, лишенным воображения воспитанником, но у них не было выбора и пришлось выдвигать его.
Вскоре появилась комиссия под названием "Граждане за Пата Конте", возглавляемая Арти Уинбергом. Гвидо Патерно обеспечил поддержку от бизнеса, а отец Рэй искусно управлял духовной стороной дела. Китти Муллали очень помогла в организации шоу-спектаклей во время предвыборной кампании Конте. Одним из пунктов платформы Пата было обещание федеральной поддержки действий Нью-йоркского государственного театра с целью донести чудеса Бродвея до периферии. Пат получил поддержку даже Джима Бэйлн - теперь влиятельного служащего по связям с общественностью. Джим смягчился, меньше воевал за права чернокожих, поскольку был заинтересован в том, чтобы устроить детей в престижные колледжи. Для равновесия национальностей в своей организации Пат поручил ирландцу Джерри Фоули отдел по связям с общественностью.
В начале года Пат должен был совершить традиционную для нью-йоркских кандидатов поездку под названием "Три И" в Ирландию, Израиль и Италию. Констанца согласилась поехать с большой неохотой, так как Пат с собой Себастьяна не брал, сказав, что поездка будет опасной для его здоровья.
Себастьян пережил несколько тяжелых респираторных заболеваний. Большинство медиков сомневалось, что он проживет еще больше пяти лет, но сейчас у него со здоровьем было все в порядке. Констанца наняла двух сиделок со специальной подготовкой по уходу за умственно отсталыми детьми и взяла с доктора Пиледжи обещание звонить несколько раз в неделю.
- Это может быть чем-то вроде второго медового месяца для нас, золотце, - заметил Пат накануне поездки и сразу же пожалел о своих словах.
Констанца смотрела на него холодным ровным взглядом:
- Ты думаешь, Пат, я не знаю, что ты пользуешься мной и Себастьяном тоже?
- Послушай, давай сейчас не будем поднимать шума. Возьми получше одежду и развлекайся. Мы остановимся в Риме, и я организую тебе аудиенцию у Папы Римского. Хорошо?
- Прекрасно, - сказала Констанца без улыбки.
Глава 4
Если кого и тревожила кандидатура Пата, так это Регана Дойла. При ярком восходе в Нью-Йорке звезда Дойла начала бледнеть после убийства Джона Кеннеди в 1963 году. Она почти окончательно потухла после убийства Роберта Кеннеди в 1968 году.
ФБР продолжало заниматься организованной преступностью, но уже меньше. Многие новые агенты, занимавшиеся воинственными заговорами чернокожих, похищениями и ограблениями банков, считали Дойла стареющим, но колоритным остатком прежних, гангстерских, дней.
Пату приходилось ходить по лезвию бритвы, когда дело касалось Итало-американской лиги, где заправлял Коломбо. Гамбино и Семья Дженовезе, включая Томми Райана, были решительно против линии Коломбо.
- Гамбино даже не считает себя итало-американцем. Он считает себя итало-итальянцем, - заметил как-то Пат.
28 июня 1971 года вся Семья пошла на второй день единения итальянцев, организованный Джо Коломбо. Пат специально не пошел туда. Ему не было необходимости ходить с плакатами типа "Поцелуй меня, я итальянец" и "Власть для итальянцев", чтобы получить голоса итальянцев. Ему достаточно было его имени, его избирателей и поддержки отца Рэя.
Но Коломбо шел впереди толпы под летним солнцем в рубашке с короткими рукавами, окруженный хорошо вооруженными телохранителями, продавцами пирожков с сосисками, мороженщицами и дюжинами фоторепортеров. В толпе было даже несколько черных. Коломбо помахал рукой и улыбнулся толстой негритянке, стоявшей неподалеку. Он также помахал черному фотографу, снимавшему его. Но когда он повернулся, фотограф забежал ему за спину и с близкого расстояния выпустил три пули. Коломбо упал, истекая кровью. Почти сразу же раздались еще выстрелы, и Джером Джонсон, черный кинорепортер, упал с полудюжиной пуль в животе.
После ранения Коломбо мог умереть в любую минуту, но он продолжал жить растительной жизнью, еще менее способный к общению, чем Себастьян Конте. Все решили, что Коломбо пытались убить братья Галло, которые не опровергали эти слухи. К марту 1972 года весь город знал, что на Джои Галло открыта охота, и дело было только за тем, чтобы его найти.
6 апреля Джои Галло обнаружили мертвым на Малбери-стрит. 10 апреля его похоронили в пятитысячедолларовом латунном гробу, одетого в черный костюм в полоску, синюю рубашку и черный галстук в горошинку. От организации на похоронах не было никого. Никто этого не знал точнее, чем Реган Дойл, следивший за похоронами через бинокль и видоискатель с двухсотмиллиметровым объективом.
Вскоре после этого перепуганный бродяга по имени Джо Лупарелли, хорошо известный Дойлу со времен его наблюдения за организацией, пробрался в Нью-Йорк, сдался на милость ФБР и стал говорить, говорить и говорить. Дойла не подключили к расследованию убийства Галло. Дело вели полицейские под руководством инспектора Ала Сидмана, но все, что говорил Лупарелли, шло в обширные досье, которые собирал Реган.
Через три недели после убийства Галло Дойл провел рейд на ферме Кармине Персико в Согертис. Агенты получили разрешение на обыск фермы, так как стало известно, что она была штабом и арсеналом организации Коломбо. Наводка оказалась великолепной. Дойл со своими людьми нашел десятки винтовок, дробовиков и пистолетов в запутанном главном здании и почти столько же в сарае. Согласно информации Дойла, по меньшей мере еще пять членов банды Галло должны были быть убиты, чтобы положить конец войне между сторонниками Галло и Коломбо.
До наступления следующего года произошло еще восемнадцать убийств, и все они были связаны с войной между приверженцами Галло и Коломбо. В новом году жертв стало еще больше. Владелец прачечной из Нью-Джерси был скошен на стоянке машин в Манхэттене. Молодого взломщика и наркоторговца убили в десяти кварталах от ресторана "Сиприо".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130