На все тебе плевать. А Эммануилу, между прочим, здесь не климат. Гляди, заболеет он у тебя!
Ему вдруг вспомнился Митя Лежнев, вот так же сидящий на корточках перед застывающим гипсовым следом.
- А у меня сегодня женщину убили. И мужа её. Топором, - сказал он непонятно зачем. - Она красивая была, молодая. Двадцать четыре года всего.
- Кошмар! - Катя покачала головой. - Что творится, а? Опять "бытовуха"?
- Нет. Вообще, непонятно что. За кольцевой, на какой-то заброшенной даче, где сто лет уже никто не живет... И, самое паршивое, оба - подданные Ее Величества Королевы Великобритании. Она, правда, бывшая русская: здесь, в Москве, работала. Зато он - самый натуральный англичанин, да ещё и крупный бизнесмен к тому же.
Она поднялась, оттолкнувшись вытянутыми пальцами одной руки от пола, присела на подоконник. Закатное солнце подсветило розовым её светлые пушистые волосы и нежные плечи, к которым никогда не приставал загар.
- Бизнесмен... Ко мне на консультацию тоже сегодня один бизнесмен приходил. Спрашивал, как сделать так, чтобы после смерти матери все права на квартиру остались ему, а не брату. С завещанием, говорит, вариант не устраивает: мать на это никогда не согласится. Спрашиваю: сколько лет матери? Отвечает: "Пятьдесят три"...
Помолчали. Андрей неожиданно почувствовал, что ему ужасно хочется подойти к подоконнику и потереться щекой о её голое плечо, сжать в ладонях тонкие пальцы, прихватить губами прядь волос. Обернулся на книжный шкаф. Там, в верхнем ящике лежало свидетельство о расторжении брака, категорически утверждающее, что брачный союз между Щурком Андреем Михайловичем 1967 года рождения и Щурок Екатериной Васильевной 1969 года рождения прекратил свое существование восемнадцать месяцев назад. Еще раз взглянул на Катю.
- У тебя что ли щека припухла? - вдруг спросила она. - Ну, точно, припухла!
- Зуб сегодня лечил, - глухо отозвался Андрей, с каким-то отчаянием понимая, насколько не в тему сейчас "стоматологические" разговоры. - Десну нечаянно расцарапали.
- Бедный!.. Болит?
Встала, пошла навстречу. Правая рука чуть приподнята. Вот сейчас прикоснется, погладит по щеке!.. Он затаил дыхание, чувствуя, как сердце мощными толчками колотится о ребра... Жасминовый запах её духов, запах её ладони... Маленькая родинка между средним и указательным пальцем и...
- Кар-р-р! - совсем по-вороньи сказал Эммануил, нарисовавшись в дверях. Катя вздрогнула. Андрей про себя выматерился. А пингвин невозмутимо поковылял к своему мокрому матрасику, под которым он, наверняка, припрятал кусочек минтая.
Не было больше ни тонкого аромата духов, ни дрожащего перед глазами воздуха. Только официальная бумажка рядом с книжкой расчетов за электроэнергию и справкой о медосмотре.
- Ну так что? Пойду я, наверное, чай поставлю? - спросил он, с хрустом разминая плечевой сустав. - Мойва-то, кстати, у тебя вареная?..
Потом они пили на кухне чай и болтали. Катя тыкала пальцем в специально принесенный журнал со статьей о пингвинах и пыталась убедить Андрея в том, что его Знакомый - урод: пингвинов, дескать нельзя содержать в городских условиях, и, вообще, ни в каких нельзя - им и в зоопарках-то плохо.
С тезисом о том, что Знакомый - урод, Щурок охотно соглашался. Мойву обильно поливал майонезом, а кухонную дверь придерживал вытянутой ногой, сдерживая атаки жадного и настырного Птички.
Еще бывшая жена жаловалась на то, что летом в юридической консультации стало совсем мало народу. Работы нет. Та, которая есть - скучная. Чай пила малюсенькими глоточками. Розовая помада на её губах почти не смазалась.
- А я все о сегодняшних трупах думаю, - Андрей прислонился затылком к стене и посмотрел на пожелтевший потолок. - Странно все это как-то... Во-первых, топор. И на "заказуху" не тянет, и на маньяка почему-то не похоже... Во-вторых, какого лешего англичан на ночь глядя в подмосковные леса понесло? И, в-третьих, почему так? Почему его убили сразу, а её ещё несколько часов в подвале держали?
- Изнасиловали? - Катя когда-то училась на том же юрфаке, только на два курса младше, поэтому о таких делах говорила спокойно.
- Нет! В том-то и дело! Просто держали в подвале, а под утро убили... Вроде и не пытали, и не кололи ничем. Ладно бы чего-то от неё добиться хотели, так ведь, похоже, на то, что она всю ночь там одна просидела: ход прорыть пыталась, все ногти себе пообломала.
- Утром? Ты говоришь, её убили утром?
- Ну да, - он пожал плечами. - Официального заключения ещё нет, но Володька... Груздева, кстати, помнишь?
Она кивнула.
- ... Так вот Володька утверждает, что мужика грохнули приблизительно в половине одиннадцатого двенадцатого июля. А её уже тринадцатого, в половине седьмого.
- И что ещё интересного говорит товарищ Груздев?
- Относительно трупов?.. Да, ничего. Острым тяжелым предметом по голове. Его - по затылку, её - в лобную кость. К нему, наверное, сначала тоже спереди подошли: он рукой прикрыться пытался: часы расколотили. Потом уже сзади ударили.
- А часы, наверное, как раз на половине одиннадцатого и остановились? - Катя отставила чашку в сторону, двумя пальцами взяла из тарелки щепотку рассыпчатого творога, положила в рот.
- На двадцать двух часах двадцати семи минутах.
- Какое недоверие к следствию, в общем, и к группе экспертов-криминалистов, в частности! - она хмыкнула.
Андрей убрал ногу от двери, но Птичка, наверное, уже устал ломиться, поэтому на кухню вваливаться не стал:
- Ты что-то имеешь ввиду? Говори лучше сразу.
- А я и говорю. Вы там с Красовским оба с глубокого похмелья были или только он один? У тебя, ладно, зуб болел, и голова, соответственно, не соображала... Вас чему в университете столько лет учили?
- Кать, не задирайся лучше, а?
- Не задираюсь, успокойся! Наследственное право вспомни, которое и у нас, и у них - англо-саксов, в этом вопросе гласит одно и тоже. Ну, вспомни, вспомни!.. Она ведь ему законная, официальная жена?
- Елки! - удивленно и почти радостно воскликнул он.
- Палки! - привычно отозвалась она. - Да, ладно, на самом деле, тебе простительно. Это же я в консультации сижу: и днями и ночами почти одними наследственными делами занимаюсь... Естественно, она наследует после него только в том случае, если её смерть наступила хотя бы в следующих календарных сутках. Переваливает за двенадцать - и она уже наследница, не успело перевалить - значит, нет. Похоже на то, что часики специально расколотили, чтобы экспертиза, не дай Бог, со временем смерти не напутала. Пока тела найдут, пока суть да дело. Все-таки есть хоть маленькая да вероятность, что смерть англичанина припишут уже к тринадцатому июля...
- А резон? - Андрей ногтем указательного пальца отскреб от клеенки засохший соус. - Я понимаю, был бы смысл, если бы у неё алчных и кровожадных родственников имелось полтора миллиона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92
Ему вдруг вспомнился Митя Лежнев, вот так же сидящий на корточках перед застывающим гипсовым следом.
- А у меня сегодня женщину убили. И мужа её. Топором, - сказал он непонятно зачем. - Она красивая была, молодая. Двадцать четыре года всего.
- Кошмар! - Катя покачала головой. - Что творится, а? Опять "бытовуха"?
- Нет. Вообще, непонятно что. За кольцевой, на какой-то заброшенной даче, где сто лет уже никто не живет... И, самое паршивое, оба - подданные Ее Величества Королевы Великобритании. Она, правда, бывшая русская: здесь, в Москве, работала. Зато он - самый натуральный англичанин, да ещё и крупный бизнесмен к тому же.
Она поднялась, оттолкнувшись вытянутыми пальцами одной руки от пола, присела на подоконник. Закатное солнце подсветило розовым её светлые пушистые волосы и нежные плечи, к которым никогда не приставал загар.
- Бизнесмен... Ко мне на консультацию тоже сегодня один бизнесмен приходил. Спрашивал, как сделать так, чтобы после смерти матери все права на квартиру остались ему, а не брату. С завещанием, говорит, вариант не устраивает: мать на это никогда не согласится. Спрашиваю: сколько лет матери? Отвечает: "Пятьдесят три"...
Помолчали. Андрей неожиданно почувствовал, что ему ужасно хочется подойти к подоконнику и потереться щекой о её голое плечо, сжать в ладонях тонкие пальцы, прихватить губами прядь волос. Обернулся на книжный шкаф. Там, в верхнем ящике лежало свидетельство о расторжении брака, категорически утверждающее, что брачный союз между Щурком Андреем Михайловичем 1967 года рождения и Щурок Екатериной Васильевной 1969 года рождения прекратил свое существование восемнадцать месяцев назад. Еще раз взглянул на Катю.
- У тебя что ли щека припухла? - вдруг спросила она. - Ну, точно, припухла!
- Зуб сегодня лечил, - глухо отозвался Андрей, с каким-то отчаянием понимая, насколько не в тему сейчас "стоматологические" разговоры. - Десну нечаянно расцарапали.
- Бедный!.. Болит?
Встала, пошла навстречу. Правая рука чуть приподнята. Вот сейчас прикоснется, погладит по щеке!.. Он затаил дыхание, чувствуя, как сердце мощными толчками колотится о ребра... Жасминовый запах её духов, запах её ладони... Маленькая родинка между средним и указательным пальцем и...
- Кар-р-р! - совсем по-вороньи сказал Эммануил, нарисовавшись в дверях. Катя вздрогнула. Андрей про себя выматерился. А пингвин невозмутимо поковылял к своему мокрому матрасику, под которым он, наверняка, припрятал кусочек минтая.
Не было больше ни тонкого аромата духов, ни дрожащего перед глазами воздуха. Только официальная бумажка рядом с книжкой расчетов за электроэнергию и справкой о медосмотре.
- Ну так что? Пойду я, наверное, чай поставлю? - спросил он, с хрустом разминая плечевой сустав. - Мойва-то, кстати, у тебя вареная?..
Потом они пили на кухне чай и болтали. Катя тыкала пальцем в специально принесенный журнал со статьей о пингвинах и пыталась убедить Андрея в том, что его Знакомый - урод: пингвинов, дескать нельзя содержать в городских условиях, и, вообще, ни в каких нельзя - им и в зоопарках-то плохо.
С тезисом о том, что Знакомый - урод, Щурок охотно соглашался. Мойву обильно поливал майонезом, а кухонную дверь придерживал вытянутой ногой, сдерживая атаки жадного и настырного Птички.
Еще бывшая жена жаловалась на то, что летом в юридической консультации стало совсем мало народу. Работы нет. Та, которая есть - скучная. Чай пила малюсенькими глоточками. Розовая помада на её губах почти не смазалась.
- А я все о сегодняшних трупах думаю, - Андрей прислонился затылком к стене и посмотрел на пожелтевший потолок. - Странно все это как-то... Во-первых, топор. И на "заказуху" не тянет, и на маньяка почему-то не похоже... Во-вторых, какого лешего англичан на ночь глядя в подмосковные леса понесло? И, в-третьих, почему так? Почему его убили сразу, а её ещё несколько часов в подвале держали?
- Изнасиловали? - Катя когда-то училась на том же юрфаке, только на два курса младше, поэтому о таких делах говорила спокойно.
- Нет! В том-то и дело! Просто держали в подвале, а под утро убили... Вроде и не пытали, и не кололи ничем. Ладно бы чего-то от неё добиться хотели, так ведь, похоже, на то, что она всю ночь там одна просидела: ход прорыть пыталась, все ногти себе пообломала.
- Утром? Ты говоришь, её убили утром?
- Ну да, - он пожал плечами. - Официального заключения ещё нет, но Володька... Груздева, кстати, помнишь?
Она кивнула.
- ... Так вот Володька утверждает, что мужика грохнули приблизительно в половине одиннадцатого двенадцатого июля. А её уже тринадцатого, в половине седьмого.
- И что ещё интересного говорит товарищ Груздев?
- Относительно трупов?.. Да, ничего. Острым тяжелым предметом по голове. Его - по затылку, её - в лобную кость. К нему, наверное, сначала тоже спереди подошли: он рукой прикрыться пытался: часы расколотили. Потом уже сзади ударили.
- А часы, наверное, как раз на половине одиннадцатого и остановились? - Катя отставила чашку в сторону, двумя пальцами взяла из тарелки щепотку рассыпчатого творога, положила в рот.
- На двадцать двух часах двадцати семи минутах.
- Какое недоверие к следствию, в общем, и к группе экспертов-криминалистов, в частности! - она хмыкнула.
Андрей убрал ногу от двери, но Птичка, наверное, уже устал ломиться, поэтому на кухню вваливаться не стал:
- Ты что-то имеешь ввиду? Говори лучше сразу.
- А я и говорю. Вы там с Красовским оба с глубокого похмелья были или только он один? У тебя, ладно, зуб болел, и голова, соответственно, не соображала... Вас чему в университете столько лет учили?
- Кать, не задирайся лучше, а?
- Не задираюсь, успокойся! Наследственное право вспомни, которое и у нас, и у них - англо-саксов, в этом вопросе гласит одно и тоже. Ну, вспомни, вспомни!.. Она ведь ему законная, официальная жена?
- Елки! - удивленно и почти радостно воскликнул он.
- Палки! - привычно отозвалась она. - Да, ладно, на самом деле, тебе простительно. Это же я в консультации сижу: и днями и ночами почти одними наследственными делами занимаюсь... Естественно, она наследует после него только в том случае, если её смерть наступила хотя бы в следующих календарных сутках. Переваливает за двенадцать - и она уже наследница, не успело перевалить - значит, нет. Похоже на то, что часики специально расколотили, чтобы экспертиза, не дай Бог, со временем смерти не напутала. Пока тела найдут, пока суть да дело. Все-таки есть хоть маленькая да вероятность, что смерть англичанина припишут уже к тринадцатому июля...
- А резон? - Андрей ногтем указательного пальца отскреб от клеенки засохший соус. - Я понимаю, был бы смысл, если бы у неё алчных и кровожадных родственников имелось полтора миллиона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92