Они скорее будут полагать, что мы хотим прорваться в Байонну и изрядно трусим. Разумеется, они будут так думать, пока не увидят, что мы разворачиваемся прямо на них. Но тогда будет слишком поздно.
Он снова взглянул в ту сторону, где рассчитывал увидеть испанский конвой, и в самом деле его там обнаружил: пятнышки парусов, освещенных сбоку солнечными лучами. Поднял к глазам люнет, положив его на плечо Стефана.
Три глубоко сидящих судна плыли друг за другом с неравными интервалами. Фрегат опережал их на добрые полмили, держась на правом фланге.
« — Если они чего и опасаются, то только со стороны суши,» — подумал Мартен.
Оглянулся на солнце. Оно было точно по правую руку. Чуть наискосок легко балансировал, как танцовщица на канате, «Бижу», дальше нервно покачивалась «Берко»,»Серпент марин» солидно переваливался с боку на бок и с носа на корму, а впереди всех длинными прыжками поспешала «Ля Бель».
— Великолепно, — довольно буркнул Ян. — Лишь бы только Гаспар не начал раньше времени. Хотелось бы, чтобы солнце немного поспешило…Но невозможно требовать так много от Провидения…
В этот момент Грабинский вздрогнул и отвернулся, а Мартен уловил носом знакомый запах духов.
— Хочешь увидеть их вблизи, Мария? — спросил он не оборачиваясь и вновь направляя люнет на испанские суда.
— Да, хочу, — ответила Мария Франческа после короткого замешательства.
Она немного побаивалась этой колдовской трубы. Ведь не могла же та работать без помощи сатаны…
Мартен высмеивал её опасения, и любопытство боролось со страхом, но до сих пор она так и не отважилась взглянуть сквозь холодно блестевшие стекла. Ей они казались глазницами чудовища.
Теперь Грабинский ощутил её руку на плече. Она стояла вплотную к нему. Ее дыхание овевало его затылок.
— Вижу! — вскрикнула она. — Пресвятая дева, совсем близко!
Мартен наслаждался её удивлением. Велел разглядывать мачты и реи фрегата, допытывался, в какой цвет покрашены надстройки хольков и заметила ли она, какие фигуры у них на носах.
Стефан молчал, стиснув зубы. Пальцы сеньориты коснулись его шеи ниже уха, ласково щекотали кожу, углубились в волосы. Кровь била ему в лицо, стучала в висках, сердце колотилось в груди, как молот. Парень чувствовал, что долго он этого не выдержит, но не знал, что делать, чтобы не выдать. Чтобы её не выдать.
« — Бог мне свидетель, я этого не хочу, — горячечно неслись его мысли. — Не хочу, чтобы она меня касалась, чтобы ей казалось, что и я тоже…Но пусть и он об этом не узнает, ибо мне не поверит. Лучше погибнуть, лишь бы он меня не подозревал, но ведь я ни за что на свете ни слова не скажу против нее.»
— «Ля Бель» сворачивает влево! — раздался крик Германа Штауфля, сидевшего на марсе.
Грабинскому показалось, что он падает вниз с огромной высоты. Но нет, он крепко стоял на палубе. Так видимо произошло потому, что прежде он бессознательно стиснул веки, а теперь открыл глаза.
Перед собой увидел он Тессари, который внимательно вглядывался в его лицо. И сердце замерло на миг: Тессари видел!
Тут он услышал за спиной громкую команду Мартена перебрасопить реи на правый галс. И одновременно ощутил, что «Зефир» уже начинает поворот.
Он оглянулся. Мария Франческа стояла в нескольких шагах за ним, опираясь о поручни фальшборта. Она усмехалась — или может быть с трудом удерживалась от смеха.
— Что с тобой, малыш? — спросила она. — Похоже, словно ты только что проснулся!
Стефан стремительно отвернулся и вновь наткнулся на Цирюльника. Но теперь Цирюльник смотрел на сеньориту. Его правая рука медленно скользнула вдоль бедра, коснулась рукояти пистолета — и вдруг упала вниз. Тессари скривился и плюнул, словно ощутив во рту что-то мерзкое.
— Пошли! — крикнул он Грабинскому и потянул того в сторону фокмачты.
Клементе Ороско, молодой капитан испанского фрегата «Сан Рафаэль» не имел большого опыта, но был человеком в меру рассудительным и отважным. Заметив пять кораблей, направлявшихся на юг, в первую минуту он полагал, что это тот самый эскорт, на который он наделся. Правда, в Сан Себастьяне ему обещали, что встреча должна произойти дальше к северу, примерно на широте Аркахона, но могло ведь случиться, что корабли адмирала Торреса, который руководил блокадой, вышли в море чуть раньше или попали в полосу попутных ветров.
Вскоре, однако, его охватили сомнения. Почему, черт возьми, командир предполагаемого эскорта не изменил курса? Должен же он был заметить его конвой, раз был замечен сам, и причем в условиях менее благоприятных, против солнца, которое теперь почти слепило капитана. У того в распоряжении были легкие и быстрые корабли, и давно пришла пора выполнить маневр, который от него ожидали, или по крайней мере выслать один из фрегатов, чтобы договориться с конвоем. Но тот этого не сделал; и по-видимому не имел желания приближаться к конвою; скорее, он хотел его миновать и потому скрывался в лучах заходящего солнца. Но кем в таком случае он был и куда плыл?
Ответ на эти вопросы напрашивался сам собой. Если кто-то избегает встречи с испанцами, он наверняка их побаивается. Значит он не друг, а враг. Враг, скорее всего слабый или трусливый. Или попросту контрабандисты, решившие попытать счастья. Да, наверняка контрабандисты!
Куда они плывут? Ведь не в Испанию же! Наверняка хотят прорваться в Байонну или какой-нибудь небольшой порт выше устья Адуры. Если так, то свернут на восток только в сумерках, когда конвой будет уже далеко.
— На этот раз им повезло, — с сожалением вздохнул капитан. — Не могу я связываться с этими кобардос; мне нельзя ни вступить с ними в бой, ни преследовать…Нельзя оставлять конвой.
Он решил внимательно следить за дальнейшими маневрами подозрительных кораблей и, немного обиженный на судьбу, обрекшую его на бездействие в виду ускользающей легкой — по его мнению — добычи, намеревался спуститься в каюту, когда услышал окрик боцмана, сидевшего на марсе.
— Que pasa? — громко спросил он.
Боцман ответил, что фрегат, идущий во главе строя, перебросил реи и свернул налево.
Ороско выругался. Эта шайка бесстыжих бродяг, казалось, знает о его бессилии.
« — Продефилируют в полумиле за моей кормой, — подумал он. — Como que no! Могут себе это позволить…Не помешает, однако, дать им понять, что поступят умнее, если нас минуют на большей дистанции.»
Он приказал перебрасопить реи и выполнить поворот на фордевинд. Маневр прошел к его полному удовлетворению без сучка, без задоринки. «Сан Рафаэль» накренился под ветром, замедлил ход, словно переводя дух, и снова помчался вперед, на этот раз на юг. Походило на то, что он собирается перейти за кормой трех своих хольков на их левое крыло, а может быть даже пальнуть из носовых орудий по «Ля Бель», которая осмелилась приблизиться к ним с тылу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
Он снова взглянул в ту сторону, где рассчитывал увидеть испанский конвой, и в самом деле его там обнаружил: пятнышки парусов, освещенных сбоку солнечными лучами. Поднял к глазам люнет, положив его на плечо Стефана.
Три глубоко сидящих судна плыли друг за другом с неравными интервалами. Фрегат опережал их на добрые полмили, держась на правом фланге.
« — Если они чего и опасаются, то только со стороны суши,» — подумал Мартен.
Оглянулся на солнце. Оно было точно по правую руку. Чуть наискосок легко балансировал, как танцовщица на канате, «Бижу», дальше нервно покачивалась «Берко»,»Серпент марин» солидно переваливался с боку на бок и с носа на корму, а впереди всех длинными прыжками поспешала «Ля Бель».
— Великолепно, — довольно буркнул Ян. — Лишь бы только Гаспар не начал раньше времени. Хотелось бы, чтобы солнце немного поспешило…Но невозможно требовать так много от Провидения…
В этот момент Грабинский вздрогнул и отвернулся, а Мартен уловил носом знакомый запах духов.
— Хочешь увидеть их вблизи, Мария? — спросил он не оборачиваясь и вновь направляя люнет на испанские суда.
— Да, хочу, — ответила Мария Франческа после короткого замешательства.
Она немного побаивалась этой колдовской трубы. Ведь не могла же та работать без помощи сатаны…
Мартен высмеивал её опасения, и любопытство боролось со страхом, но до сих пор она так и не отважилась взглянуть сквозь холодно блестевшие стекла. Ей они казались глазницами чудовища.
Теперь Грабинский ощутил её руку на плече. Она стояла вплотную к нему. Ее дыхание овевало его затылок.
— Вижу! — вскрикнула она. — Пресвятая дева, совсем близко!
Мартен наслаждался её удивлением. Велел разглядывать мачты и реи фрегата, допытывался, в какой цвет покрашены надстройки хольков и заметила ли она, какие фигуры у них на носах.
Стефан молчал, стиснув зубы. Пальцы сеньориты коснулись его шеи ниже уха, ласково щекотали кожу, углубились в волосы. Кровь била ему в лицо, стучала в висках, сердце колотилось в груди, как молот. Парень чувствовал, что долго он этого не выдержит, но не знал, что делать, чтобы не выдать. Чтобы её не выдать.
« — Бог мне свидетель, я этого не хочу, — горячечно неслись его мысли. — Не хочу, чтобы она меня касалась, чтобы ей казалось, что и я тоже…Но пусть и он об этом не узнает, ибо мне не поверит. Лучше погибнуть, лишь бы он меня не подозревал, но ведь я ни за что на свете ни слова не скажу против нее.»
— «Ля Бель» сворачивает влево! — раздался крик Германа Штауфля, сидевшего на марсе.
Грабинскому показалось, что он падает вниз с огромной высоты. Но нет, он крепко стоял на палубе. Так видимо произошло потому, что прежде он бессознательно стиснул веки, а теперь открыл глаза.
Перед собой увидел он Тессари, который внимательно вглядывался в его лицо. И сердце замерло на миг: Тессари видел!
Тут он услышал за спиной громкую команду Мартена перебрасопить реи на правый галс. И одновременно ощутил, что «Зефир» уже начинает поворот.
Он оглянулся. Мария Франческа стояла в нескольких шагах за ним, опираясь о поручни фальшборта. Она усмехалась — или может быть с трудом удерживалась от смеха.
— Что с тобой, малыш? — спросила она. — Похоже, словно ты только что проснулся!
Стефан стремительно отвернулся и вновь наткнулся на Цирюльника. Но теперь Цирюльник смотрел на сеньориту. Его правая рука медленно скользнула вдоль бедра, коснулась рукояти пистолета — и вдруг упала вниз. Тессари скривился и плюнул, словно ощутив во рту что-то мерзкое.
— Пошли! — крикнул он Грабинскому и потянул того в сторону фокмачты.
Клементе Ороско, молодой капитан испанского фрегата «Сан Рафаэль» не имел большого опыта, но был человеком в меру рассудительным и отважным. Заметив пять кораблей, направлявшихся на юг, в первую минуту он полагал, что это тот самый эскорт, на который он наделся. Правда, в Сан Себастьяне ему обещали, что встреча должна произойти дальше к северу, примерно на широте Аркахона, но могло ведь случиться, что корабли адмирала Торреса, который руководил блокадой, вышли в море чуть раньше или попали в полосу попутных ветров.
Вскоре, однако, его охватили сомнения. Почему, черт возьми, командир предполагаемого эскорта не изменил курса? Должен же он был заметить его конвой, раз был замечен сам, и причем в условиях менее благоприятных, против солнца, которое теперь почти слепило капитана. У того в распоряжении были легкие и быстрые корабли, и давно пришла пора выполнить маневр, который от него ожидали, или по крайней мере выслать один из фрегатов, чтобы договориться с конвоем. Но тот этого не сделал; и по-видимому не имел желания приближаться к конвою; скорее, он хотел его миновать и потому скрывался в лучах заходящего солнца. Но кем в таком случае он был и куда плыл?
Ответ на эти вопросы напрашивался сам собой. Если кто-то избегает встречи с испанцами, он наверняка их побаивается. Значит он не друг, а враг. Враг, скорее всего слабый или трусливый. Или попросту контрабандисты, решившие попытать счастья. Да, наверняка контрабандисты!
Куда они плывут? Ведь не в Испанию же! Наверняка хотят прорваться в Байонну или какой-нибудь небольшой порт выше устья Адуры. Если так, то свернут на восток только в сумерках, когда конвой будет уже далеко.
— На этот раз им повезло, — с сожалением вздохнул капитан. — Не могу я связываться с этими кобардос; мне нельзя ни вступить с ними в бой, ни преследовать…Нельзя оставлять конвой.
Он решил внимательно следить за дальнейшими маневрами подозрительных кораблей и, немного обиженный на судьбу, обрекшую его на бездействие в виду ускользающей легкой — по его мнению — добычи, намеревался спуститься в каюту, когда услышал окрик боцмана, сидевшего на марсе.
— Que pasa? — громко спросил он.
Боцман ответил, что фрегат, идущий во главе строя, перебросил реи и свернул налево.
Ороско выругался. Эта шайка бесстыжих бродяг, казалось, знает о его бессилии.
« — Продефилируют в полумиле за моей кормой, — подумал он. — Como que no! Могут себе это позволить…Не помешает, однако, дать им понять, что поступят умнее, если нас минуют на большей дистанции.»
Он приказал перебрасопить реи и выполнить поворот на фордевинд. Маневр прошел к его полному удовлетворению без сучка, без задоринки. «Сан Рафаэль» накренился под ветром, замедлил ход, словно переводя дух, и снова помчался вперед, на этот раз на юг. Походило на то, что он собирается перейти за кормой трех своих хольков на их левое крыло, а может быть даже пальнуть из носовых орудий по «Ля Бель», которая осмелилась приблизиться к ним с тылу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76