До этой минуты я считал само собой разумеющимся, что Тинклер знает, что как только я вернусь в Англию, он мне понадобится, но сэр Джозеф полагал, что это вовсе не так.
– Я считаю маловероятным, что он знает о показаниях, которые дал в Адмиралтействе капитан Блай. Ему может и в голову не прийти, что ваш разговор с Кристианом используют против вас. Вполне возможно, что Тинклер просто забыл, что Блай подслушал этот разговор, поэтому не беспокоится о вашей судьбе. Его следует разыскать немедля.
– Как скоро состоится суд, сэр? – поинтересовался я.
– Все зависит от Адмиралтейства. Но это дело так долго оставалось открытым, что они захотят покончить с ним как можно скорее. Им только придется дождаться прибытия остальных людей с «Пандоры», но это должно произойти со дня на день.
Сэр Джозеф поднялся, ему нужно было спешно возвращаться в Лондон.
– Я скоро вам напишу, – сказал он. – Будьте уверены, что если ваш друг Тинклер в Англии, я его разыщу.
Вернувшись к товарищам по несчастью, я пересказал им свой разговор с сэром Джозефом Банксом, обойдя лишь молчанием его мнение об участи, которая ждет Миллворда, Беркитта, Эллисона и Маспратта. Он считал, что эти люди обречены, за исключением разве что Маспратта.
Благодаря доброте сэра Джозефа, нас всех снабдили приличной одеждой, чтобы мы не выглядели на суде оборванцами. Через десять дней я получил от него письмо, которое хранится у меня до сих пор, хотя бумага давно пожелтела, а чернила выцвели. Вот оно:
Мой дорогой Байэм!
Могу себе представить, с каким нетерпением вы ждете от меня весточки. К сожалению, на этот раз я не смог приехать в Портсмут, хотя, разумеется, предпочел бы сообщить вам новости лично.
Возвратившись в Лондон, я немедленно отправился в Адмиралтейство, где узнал, что Фрайер сейчас дома, в Лондоне, он ждет, что его вызовут как свидетеля в суд. Я тотчас же послал за ним и узнал, что Тинклеру вскоре после его возвращения в Англию предложили место помощника штурмана на торговом судне «Караибка». Для молодого человека это прекрасное место, возможность выдвинуться, и Тинклер это предложение принял.
Год назад он вернулся из своего первого рейса и вскоре ушел в море снова.
Около трех месяцев назад Фрайер случайно узнал, что судно Тинклера погибло в урагане недалеко от острова Куба вместе со всем экипажем.
Не стану отрицать, это большое несчастье для вас. Однако даже теперь положение ваше небезнадежно. Я долго проговорил с Фрайером, который отзывался о вас весьма хорошо. Я убежден, что в бунте вы участия не принимали, и это его свидетельство будет очень ценным.
Я повидал также Перселла, Коула и Пековера. Они сейчас в Дептфорде и тоже ожидают вызова в суд. Все они о вас высокого мнения, а Перселл помнит, как вы сами ему сказали о своем намерении покинуть корабль вместе с Блаем. Они знают об уверенности Блая в том, что вы сообщник Кристиана, и тем не менее полагают вас невиновным.
Мой добрый друг мистер Грэхем, который уже двенадцать лет, как адвокат в морском суде, предложил посетить вас. Он великолепный знаток службы и весьма способный юрист.
Прощайте, мой дорогой Байэм. Не падайте духом и будьте уверены, что я сделаю для вас все возможное.
Нетрудно представить, какие чувства охватили меня, когда я прочитал это письмо. Сэр Джозеф сделал все возможное, чтобы смягчить удар, однако я прекрасно понимал всю серьезность моего положения. Без показаний Тинклера мое дело безнадежно даже с самым умелым адвокатом. И тем не менее я решил бороться за свою жизнь до конца.
Как говорил мне сэр Джозеф, морские офицеры терпеть не могут судейских. Поэтому я был рад, что меня будет защищать мистер Грэхем, сам морской офицер. Моррисон решил защитника себе не брать. Коулман, Макинтош, Норман и Берн, надеявшиеся, что смогут легко оправдаться, наняли для этой цели морского офицера в отставке, капитана Мэнли, а офицер из Адмиралтейства капитан Бентам был назначен защищать интересы остальных.
На следующей неделе эти джентльмены побывали у нас; первым пришел мистер Грэхем. Это был высокий сухощавый человек лет шестидесяти, с безупречной осанкой, спокойным голосом и внушающими доверие манерами. Поскольку никто из нас не знал, как происходит судебное разбирательство, мистер Грэхем согласился рассеять волновавшие нас сомнения.
– Я решил обойтись без защитника, сэр, – начал Моррисон, – поэтому мне хотелось бы знать, как точно звучит та статья устава, в нарушении которой нас обвиняют.
– Я знаю ее на память, – ответил мистер Грэхем. – Статья девятнадцатая морского дисциплинарного устава гласит: «Если служащий военно-морского флота поднимет или попытается поднять бунт под каким бы то ни было предлогом, то признанный морским судом виновным, он должен быть предан смертной казни».
– А нет ли у суда другого выхода? – спросил я.
– Нет. Он должен либо оправдать, либо признать виновным и приговорить к смертной казни.
– Но если есть смягчающие обстоятельства? – продолжал Моррисон. – Предположим, на корабле вспыхнул бунт, но, как в нашем случае, часть экипажа не знала о предстоящем захвате корабля и участия в нем не принимала.
– Если эти люди остались на корабле вместе с мятежниками, закон считает их виновными наравне с мятежниками. Наши военные законы весьма суровы в этом отношении.
– Но ведь среди нас, сэр, – вмешался Коулман, – есть такие, кто с радостью покинул бы корабль вместе с капитаном Блаем. Бунтовщики задержали нас насильно, потому что нуждались в наших услугах.
– Этот вопрос суд будет рассматривать отдельно, – отозвался Грэхем. – Если люди, насильно оставленные на корабле, смогут доказать свою невиновность, никакая опасность им не грозит.
– Можно задать вам вопрос, сэр? – проговорил Эллисон.
– Разумеется, молодой человек.
– Я – один из бунтовщиков. Сначала я ни о чем таком не знал, но, как и прочие, капитана Блая я не люблю и поэтому присоединился к бунтовщикам. Есть ли у меня хоть маленькая надежда?
Мистер Грэхем несколько секунд мрачно смотрел на Эллисона.
– Предпочитаю не высказывать своего мнения на этот счет, – проговорил он. – Пусть этот вопрос решит суд.
– Я не боюсь правды, сэр. Если, по-вашему, рассчитывать мне не на что, мне бы хотелось услышать это от вас.
Однако мистер Грэхем был непреклонен:
– Позвольте мне посоветовать всем вам не делать скоропалительных выводов. Я присутствовал на многих судебных заседаниях и знаю, что нельзя предугадать решение суда до того, как не выслушаны все свидетели.
Дни тянулись мучительно медленно. Прошел июль, за ним август, а мы все ждали.
Глава XX. Корабль флота его величества «Дьюк»
Утром 12 сентября десятерым заключенным на борту «Гектора» было велено приготовиться перейти на корабль флота его величества «Дьюк».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58