В кубрике сидело семь матросов. Среди них — Мартин Барвик. В это время он должен был нести вахту на палубе и не имел права находиться здесь. Филип Маршам тоже должен был стоять на вахте внизу, но ему как будто показалось, что меняется ветер, и он решил остаться, чтобы проверить это. Кроме них там сидели еще два матроса с «Розы Девона» и три человека из спасенных.
Наверху послышались шаги, и из люка появилась круглая голова. Тусклый свет придавал странное выражение знакомым чертам.
— Здорово, кок! — закричал Мартин и ударил кулаком по столу. — Спускайся и расскажи нам, какие новости принес тебе мальчишка. Недаром говорят, что, хотя кок и не вылезает из камбуза, он один знает все, что творится на корабле.
Кок спустился через люк вниз, отдышался и уселся за стол.
— Я слышал, что корабль назывался «Голубой фрегат». Семь недель назад он отплыл из Вирджинии. Да успокоит Бог души тех, кто пошел ко дну вместе с ним.
— Из Вирджинии, ха! — передразнил его Мартин. — Или ты полный дурак, или они отменные вруны. Из Вирджинии! Ха-ха-ха! — Мартин хохотал долго и раскатисто.
Как раз этого момента Фил и ждал. Он ни на минуту не сомневался, что такой случай рано или поздно подвернется. Мартин держался в стороне от людей с потонувшего корабля. Но в его пустой голове никогда не умещалось больше двух мыслей одновременно. Фил придумал повод, чтобы оставаться рядом с Мартином и не спускать с него глаз, когда тот по ошибке проговорится.
— Иди ты к дьяволу, пропойца! — глухо прохрипел кок. — Мальчишка мне все рассказал. Он спустился за кружкой кипятка, потому что этот капитан Джордан решил приготовить какой-то чудесный напиток для капитана Кэндла.
— Да я сам расстался с капитаном Джорданом и… О черт! — Стул под Мартином закачался и он с криком свалился на пол. Лицо его помрачнело. Он поднялся, потирая ушибленную голову, и набросился с бранью на матроса, который сидел рядом с ним. Он был небольшого роста и круглый, как яблоко. Мартин водил с ним дружбу. Он был из числа тех, кого «Роза Девона» спасла во время крушения, и звали его Гарри Мэлькольм.
— Брось, — спокойно ответил коротышка. — Я нисколько тебя не боюсь несмотря на все твое бахвальство. Попридержи язык, парень, или вообще замолчи, если не можешь следить за собой. У меня и в мыслях не было тебя опрокидывать. Это произошло случайно.
— А что же ты тогда, негодяй, все ноги мне под столом отдавил? У меня даже кости хрустели!
— Брось, — коротышка сохранял такое спокойствие, что можно было подумать, что перед вами сидит священник. — Ты слишком много болтаешь, приятель. А я не люблю, когда люди не думают, о чем говорят. Это может плохо кончится.
Мартин молчал, как будто лишился дара речи. Он уставился на коротышку, а тот по-прежнему не обращал на него никакого внимания.
— Это твоя слабость, дружище, — тут он пристально посмотрел на Мартина. — Она может стать причиной твоей преждевременной гибели.
На мгновение Мартин застыл на месте. Потом слегка покачнулся и вышел из тускло освещенного кубрика на темную палубу.
— Кажется, он очень вспыльчив, — сказал коротышка, обращаясь ко всем. — Увы, несдержанный язык может навлечь на человека много неприятностей.
Гарри Мэлькольм оглядел присутствующих и задержался взглядом на Филе. Фил не мог сказать, был ли скрытый смысл в том суровом взгляде, которым коротышка посмотрел на Мартина. Или, почему он дольше других задержался глазами на Филе. Что это было, он не знал. Но он понял, что в эту ночь ему уже ничего не добиться от Мартина. Его болтовня не пролила свет на тайну. А слова коротышки только еще больше озадачили Фила. Он вышел из кубрика и поднялся на палубу.
Фил прошел мимо орудий, обогнул баки и прошел на вздымающуюся в темноте корму. Здесь в лунном свете горел желтый фонарь. Он прошел дальше к лестнице, ведущей к люку. Было уже далеко за полночь. Ему показалось, что он слышал голоса в главной каюте, но дверь каюты была плотно закрыта. Он хорошо понимал, что это ему только показалось. У мамаши Тэйлор он наслушался разговоров о джентльменах, отплывших из Байдфорда, и присутствие Старика на борту «Розы Девона» толкало его на разные мысли. Он немного подождал у лестницы, прислушался, но больше не услышал ни звука.
Прошел час. Вокруг стояла тишина, которую лишь изредка нарушали слабые шорохи. Для хитрых и тайных деяний нет лучшего времени, чем раннее утро. Боцман Маршам спал внизу. Капитан Кэндл — у себя в каюте. Капитан Джордан встал, потянулся и пробормотал, что он пойдет подышать свежим воздухом, а потом снова ляжет спать. Если бы капитан Кэндл не спал, он бы услышал его. Но Джордан произнес это таким голосом, что не потревожил сна капитана.
Капитан Джордан вышел из каюты и поднялся на корму. Отсюда он окинул взглядом гордый корабль, огромное небо и чернеющее внизу море. Это зрелище могло настроить человека с воображением на философский лад. Но капитан Том Джордан к таким людям не относился.
Многие, кто стоял в предрассветные часы под яркими звездами, ощущали свое родство с самыми ничтожными земными существами. Это чувство наполняло их смирением перед лицом всемогущих сил мироздания. Одна жизнь ничтожна по сравнению со Вселенной и люди понимали свою слабость.
Старик был не из тех. Он стоял на корме, закинув назад голову, и улыбался. Его лицо странно помолодело. Он ощущал себя пророком в руках Божественного Проведения. Стоя на корме, он был богом, которому ничего не стоило стереть с лица земли этот корабль и всех, кто на нем находился. На его лице опять появилось что-то, напоминающее дьявола со старинных гравюр. В том, что он ощущал себя центром мироздания, в его тщеславных мыслях в такой ранний час, действительно, было что-то дьявольское.
С кормы он спустился вниз, прошел мимо часового на вахте и поприветствовал его кивком. На верхней палубе он остановился. Он делал вид, что целиком поглощен морем и изучает урон, который нанес шторм кораблю. Но ни одна деталь из того, что происходило на палубе, от него не ускользнула. Он отметил всех часовых, стоявших на вахте, потом прошел вперед и остановился рядом с человеком, которого скрывала тень от баков.
— Мы встретились даже раньше, чем ты предполагал, — произнес он тихо.
— Да, мы долго плутали по дорогам, которые кого угодно собьют с толку.
— Видел своего брата?
— Конечно видел, черт его побери!
Старик негромко рассмеялся.
— Похоже, твой братец не питает большой любви к потерпевшим крушение морякам. Но в кораблях есть своя прелесть. Даже такой обжора, как твой братец, не отведает такого ужина, который подадут достойному моряку. Мы поговорим о нем в другой раз. Что ты думаешь об этом юнце, которого мы встретили на дороге? О, ты нахмурился! Сдается мне, ты не раз обжигался о его острый язык.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52