Вот тогда-то Сег и заметил ту деталь пейзажа, которую я уже увидал и, как подобает морскому офицеру, тут же мысленно взял на заметку — подобным делом всякий моряк занимается едва только выберется на палубу.
Он указал за корму. Там на фоне блистающей голубизны неба снова заклубилась низкая черно-лиловая туча, смахивавшая на массивный синяк.
— Рашун!
В эту минуту меня, правда, гораздо больше волновало опознание свифтера, который выскочил с подветренной стороны острова. Я сразу определил, что это довольно крупное судно. Когда же на мачте и флагштоках взвились флаги, я увидел их цвет и плотно сжал губы.
Сплошь зеленые флаги!
— Магдагский свифтер! — сообщил я Сегу. — Держись, сейчас будем лавировать довольно причудливо.
В этот миг рашун подхватил нас. Мы с трудом спустили люгер, и теперь я кое-как мог управлять мулдави на визжащем и завывающем ветру. Море вокруг нас вздымалось и вспучивалось. Двигаясь галсами, мы вскоре оставили свифтер барахтаться в волнах далеко позади. Даже тогда я отметил, как умело шкипер развернул его, и рванул обратно укрыться за островом. Все двойные ряды весел свифтера ожесточенно врезались в волны, вздымаясь и падая ровными параллельными линиями. Нас в это время уже несло мимо острова в море, кидая с волны на волну. Когда рашун истощил свою ярость, и наше суденышко перестало качаться из стороны в сторону, мы снова поднять парус. И тут я обнаружил, что на лице на лице Сега застыло странное выражение, а на щеках проступила зеленоватая бледность. Это зрелище породило во мне странную смесь сочувствия и злорадства.
Я отрезал от окорока толстый сочный кусок и предложил Сегу.
Тот отказался.
Вспоминая теперь, как скверно я обходился с Сегом Сегуторио, когда наша лодка ползла по волнам Ока Мира в Паттелонию, мне становится больно.
Мы заходили по пути на острова, чтобы пополнить запасы воды и продовольствия — по большей части фруктами и овощами — и тщательно избегали мест, населенных людьми и полулюдьми. За это время Сег немало рассказал мне о своей родине, Эртирдрине. Когда понадобится я перескажу его слова. Однако один упомянутый им факт заставил меня призадуматься.
— Стрелы со стальными наконечниками?! — переспросил он однажды, когда мы бороздили море, а над нашими головами раскинулось прозрачное небо. — В Эртирдине ты не найдешь ни одного лучника, который ставит на стрелы сталь. Ей Фройвил, Дрей! Сталь в моей стране достать трудно.
— Так из чего же вы их делаете? Из бронзы?
— Ни в коем случае, — рассмеялся он. — Конечно, бронза — красивый металл, он мне нравится. Но мы используем только кремень — хороший, честный эртирский кремень. Да у нас трехлетний мальчонка уже вытешет тебе из кремня такой отличный наконечник, какой только пожелаешь! И, заметь, кремневый наконечник даже ленковую доску пробьет вернее, чем любой другой. Возможно, твоя сталь лучше, — но не медь, не кость, не рог, и даже не железо.
Я взял это на заметку, думая о граде стрел который обрушивали на врага мои кланнеры. Но впрочем, город Зенника контролировал предприятия являвшиеся по существу крупнейшей металлургической промышленностью. Да к тому же при богатейших залежах железа по соседству с лесами, древесина которых пережигалась на уголь. А здесь на внутреннем море в столь же выгодном положении находились как Магдаг так и Санурказз.
Диктуя свою повесть на ваш маленький кассетный магнитофон, в помещении, за стенами которого — только голод и отчаяние, я иной раз испытываю затруднения, пытаясь внятно описать Креген. Эта планета реальна. Она — живой, дышащий, исправно работающий мир населенный настоящими живыми людьми — мужчинами и женщинами, а также зверо-людьми обоих полов, помимо всевозможных чудовищ. Как и на Земле, происходящие события и порожденные ими нужды побуждают людей изобретать и совершенствовать уже сделанные изобретения. Длинных хрустящих буханок, или скорее батонов, крегенского хлеба не было бы без полей пшеницы, расстилавшихся под лучами двух солнц. Но этого мало. Кто-то должен в поте лица пахать, сеять, полоть и собирать урожай. Необходимы плуги и серпы, мельницы для перемалывания зерна, печи, в которых пекарь выпекает хлеб. Ни один человек, если он действительно сколько-нибудь ценит свою жизнь, не станет считать все предлагаемое жизнью чем-то само собой разумеющимся. Он станет заботиться даже о воздухе, которым дышит — иначе загрязнение окружающей среды, которое так беспокоит вас здесь, на Земле, приведет к отравлению беззаботных толп.
Вот так мы с Сегом и болтали о том о сем приближаясь к Паттелонии, главному городу Проконии, к городу, куда меня направили в бытность капитаном боевого санурказзского свифтера, прежде чем я отправился в то злополучное путешествие, которое должно было закончиться в Вэллии, но завершилось опять в Магдаге — городе, который был исконным врагом Санурказза на протяжении многих поколений. Кто правил сейчас в Паттелонии, я не знал. Ясно одно: он правил по праву меча — красного, зеленого или проконского.
Навигация не представляла трудностей. Солнца и звезды не давали мне сбиться с курса на морях по которым я никогда раньше не плавал. Вскоре я вычислил, что мы вот-вот войдем в воды, где следует ожидать более оживленного судоходства.
К этому времени Сег освоил науку управления рулевым веслом. Он-то и правил нашей мулдави, когда снова закружился и завыл ветер, а море начало тяжко вздыматься. На нас налетел ещё один из этих нечутких к людям рашунов.
Я мгновенно метнулся к мачте и с грохотом сбросил рею, сохранив лишь задний нок-бензельный угол, чтобы не оставаться вовсе без управления. Через борт уже вовсю хлестали вспененные волны. Схватив черпак, я начал вычерпывать воду. Качка стала поменьше, и я оглянулся на Сега Сегуторио. Свирепо вцепившись в рулевое весло, он отважно боролся с волнами. Должно быть, с той же неукротимой силой он вступал в схватку с диким зверем, охотясь в своих любимых горах Эртирдрина. При виде того как он сражается с новой для него стихией у меня потеплело на душе.
Как вы знаете, я редко улыбаюсь и ещё реже смеюсь — разве что в каких-то нелепых или опасных ситуациях. Но сейчас я смотрел на Сега Сегуторио, и губы мои раздвинулись в насмешливой улыбке, иронической гримасе, на которую Сег ответил жестоким рывком рулевого весла и раскатистым каскадом богохульств, слившийся у меня в ушах со свистом и воем рашуна.
Нас качало и болтало. Я вычерпывал воду, а Сег висел на рулевом весле, не давая нашему суденышку изменить курс и выводя нас из зоны рашуна. И снова я печалюсь, вспоминая, как несправедливо обходился с бедным Сегом Сегуторио. Этот человек радовал мне сердце.
Когда мы наконец выбрались из рашуна, Сег шумно выдохнул и бросил на меня испепеляющий взгляд, после чего вообще перестал обращать на меня внимание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70
Он указал за корму. Там на фоне блистающей голубизны неба снова заклубилась низкая черно-лиловая туча, смахивавшая на массивный синяк.
— Рашун!
В эту минуту меня, правда, гораздо больше волновало опознание свифтера, который выскочил с подветренной стороны острова. Я сразу определил, что это довольно крупное судно. Когда же на мачте и флагштоках взвились флаги, я увидел их цвет и плотно сжал губы.
Сплошь зеленые флаги!
— Магдагский свифтер! — сообщил я Сегу. — Держись, сейчас будем лавировать довольно причудливо.
В этот миг рашун подхватил нас. Мы с трудом спустили люгер, и теперь я кое-как мог управлять мулдави на визжащем и завывающем ветру. Море вокруг нас вздымалось и вспучивалось. Двигаясь галсами, мы вскоре оставили свифтер барахтаться в волнах далеко позади. Даже тогда я отметил, как умело шкипер развернул его, и рванул обратно укрыться за островом. Все двойные ряды весел свифтера ожесточенно врезались в волны, вздымаясь и падая ровными параллельными линиями. Нас в это время уже несло мимо острова в море, кидая с волны на волну. Когда рашун истощил свою ярость, и наше суденышко перестало качаться из стороны в сторону, мы снова поднять парус. И тут я обнаружил, что на лице на лице Сега застыло странное выражение, а на щеках проступила зеленоватая бледность. Это зрелище породило во мне странную смесь сочувствия и злорадства.
Я отрезал от окорока толстый сочный кусок и предложил Сегу.
Тот отказался.
Вспоминая теперь, как скверно я обходился с Сегом Сегуторио, когда наша лодка ползла по волнам Ока Мира в Паттелонию, мне становится больно.
Мы заходили по пути на острова, чтобы пополнить запасы воды и продовольствия — по большей части фруктами и овощами — и тщательно избегали мест, населенных людьми и полулюдьми. За это время Сег немало рассказал мне о своей родине, Эртирдрине. Когда понадобится я перескажу его слова. Однако один упомянутый им факт заставил меня призадуматься.
— Стрелы со стальными наконечниками?! — переспросил он однажды, когда мы бороздили море, а над нашими головами раскинулось прозрачное небо. — В Эртирдине ты не найдешь ни одного лучника, который ставит на стрелы сталь. Ей Фройвил, Дрей! Сталь в моей стране достать трудно.
— Так из чего же вы их делаете? Из бронзы?
— Ни в коем случае, — рассмеялся он. — Конечно, бронза — красивый металл, он мне нравится. Но мы используем только кремень — хороший, честный эртирский кремень. Да у нас трехлетний мальчонка уже вытешет тебе из кремня такой отличный наконечник, какой только пожелаешь! И, заметь, кремневый наконечник даже ленковую доску пробьет вернее, чем любой другой. Возможно, твоя сталь лучше, — но не медь, не кость, не рог, и даже не железо.
Я взял это на заметку, думая о граде стрел который обрушивали на врага мои кланнеры. Но впрочем, город Зенника контролировал предприятия являвшиеся по существу крупнейшей металлургической промышленностью. Да к тому же при богатейших залежах железа по соседству с лесами, древесина которых пережигалась на уголь. А здесь на внутреннем море в столь же выгодном положении находились как Магдаг так и Санурказз.
Диктуя свою повесть на ваш маленький кассетный магнитофон, в помещении, за стенами которого — только голод и отчаяние, я иной раз испытываю затруднения, пытаясь внятно описать Креген. Эта планета реальна. Она — живой, дышащий, исправно работающий мир населенный настоящими живыми людьми — мужчинами и женщинами, а также зверо-людьми обоих полов, помимо всевозможных чудовищ. Как и на Земле, происходящие события и порожденные ими нужды побуждают людей изобретать и совершенствовать уже сделанные изобретения. Длинных хрустящих буханок, или скорее батонов, крегенского хлеба не было бы без полей пшеницы, расстилавшихся под лучами двух солнц. Но этого мало. Кто-то должен в поте лица пахать, сеять, полоть и собирать урожай. Необходимы плуги и серпы, мельницы для перемалывания зерна, печи, в которых пекарь выпекает хлеб. Ни один человек, если он действительно сколько-нибудь ценит свою жизнь, не станет считать все предлагаемое жизнью чем-то само собой разумеющимся. Он станет заботиться даже о воздухе, которым дышит — иначе загрязнение окружающей среды, которое так беспокоит вас здесь, на Земле, приведет к отравлению беззаботных толп.
Вот так мы с Сегом и болтали о том о сем приближаясь к Паттелонии, главному городу Проконии, к городу, куда меня направили в бытность капитаном боевого санурказзского свифтера, прежде чем я отправился в то злополучное путешествие, которое должно было закончиться в Вэллии, но завершилось опять в Магдаге — городе, который был исконным врагом Санурказза на протяжении многих поколений. Кто правил сейчас в Паттелонии, я не знал. Ясно одно: он правил по праву меча — красного, зеленого или проконского.
Навигация не представляла трудностей. Солнца и звезды не давали мне сбиться с курса на морях по которым я никогда раньше не плавал. Вскоре я вычислил, что мы вот-вот войдем в воды, где следует ожидать более оживленного судоходства.
К этому времени Сег освоил науку управления рулевым веслом. Он-то и правил нашей мулдави, когда снова закружился и завыл ветер, а море начало тяжко вздыматься. На нас налетел ещё один из этих нечутких к людям рашунов.
Я мгновенно метнулся к мачте и с грохотом сбросил рею, сохранив лишь задний нок-бензельный угол, чтобы не оставаться вовсе без управления. Через борт уже вовсю хлестали вспененные волны. Схватив черпак, я начал вычерпывать воду. Качка стала поменьше, и я оглянулся на Сега Сегуторио. Свирепо вцепившись в рулевое весло, он отважно боролся с волнами. Должно быть, с той же неукротимой силой он вступал в схватку с диким зверем, охотясь в своих любимых горах Эртирдрина. При виде того как он сражается с новой для него стихией у меня потеплело на душе.
Как вы знаете, я редко улыбаюсь и ещё реже смеюсь — разве что в каких-то нелепых или опасных ситуациях. Но сейчас я смотрел на Сега Сегуторио, и губы мои раздвинулись в насмешливой улыбке, иронической гримасе, на которую Сег ответил жестоким рывком рулевого весла и раскатистым каскадом богохульств, слившийся у меня в ушах со свистом и воем рашуна.
Нас качало и болтало. Я вычерпывал воду, а Сег висел на рулевом весле, не давая нашему суденышку изменить курс и выводя нас из зоны рашуна. И снова я печалюсь, вспоминая, как несправедливо обходился с бедным Сегом Сегуторио. Этот человек радовал мне сердце.
Когда мы наконец выбрались из рашуна, Сег шумно выдохнул и бросил на меня испепеляющий взгляд, после чего вообще перестал обращать на меня внимание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70