— Немного занимаюсь филателией, выращиванием карликовых деревьев, иногда подрабатываю шитьем костюмов для игроков. Еще?
— Господи, — сглотнул Гриффин. — И что из этого списка вы делаете хорошо?
— «Кендо» и альпинизм. Остальное — средства к существованию.
Алекс кивнул. Он размышлял, зачем такая суперженщина играет в игры, как маленький ребенок. Хотя такое часто случается. Кажется, Парк мог предложить специальные эффекты, позволяющие людям вроде Мэри-Эм менять свой облик? Да, он что-то слышал о таких голограммах: очень дорого, но позволяет мужчине играть роль женщины, или наоборот, карлика сделать гигантом. Но он не осмелился предложить подобное Мэри-Эм — опасался получить удар алебардой.
* * *
После, казалось, бесконечного путешествия по зарослям каноэ вышли на чистую воду. Здесь они, вместо того, чтобы двигаться группой, растянулись в ряд. Вскоре люди подошли к грубой пристани с торчащими из грязи швартовочными столбами.
Это, несомненно, была деревня. Фундаментами служили стволы деревьев, которые поднимались на пять-шесть футов над болотом, а прочность укрепленных на них деревянных платформ заслуживала доверия не более, чем бред шизофреника..
Гриффин привязал лодку рядом с одним из жилищ, и они, осторожно ступая по грязи, выбрались на берег. Гребцы последовали за ними, но двигались неуверенно, как на коньках. Когда туземцы добрались до твердой почвы, Апекс понял, почему они такие неловкие: их ступни были сильно деформированы и похожи на уродливые клюшки.
Оглянувшись, Алекс обнаружил, что все гребцы были одинаково искалечены. Большинство опирались на весла, как на костыли.
Он решил пока воздержаться от вопросов. Детектив хотя бы часть времени обязан посвятить расследованию.
Их вели к центральной платформе, которая располагалась на более твердом участке суши, чем окружавшая ее дюжина хижин с соломенными крышами. Подобно остальным, она поднималась на несколько футов над землей, вероятно, чтобы крокодилы не могли запрыгнуть наверх. Из укрытий показались люди — старики, женщины, дети и небольшое число вооруженных дротиками воинов. У всех ступни были так сильно изуродованы, что они с трудом передвигались.
Когда путешественники подошли к центральной платформе, Гриффин посмотрел на длинные тени своих хромых спутников и вдруг сообразил, что сейчас не может быть больше двух часов. Но солнце уже почти село! Он взглянул на часы. Четверть третьего.
Интересно, что должно случиться вечером, если Мастер Игр так торопит наступление темноты?
Игрокам указали на деревянную лестницу, и они по одному вскарабкались наверх. Двое носильщиков остались внизу.
— Пожалуйста, — тихо объяснял Мейбанг. — Агайамбо — народ, который большую часть жизни проводит в воде и на воде. Они редко отваживаются ступать на твердую землю. За долгие годы их ноги превратились в то, что вы видите сейчас. Но это гордый сильный народ и наши верные союзники. Окажите им уважение, как воинам, заплатившим высокую цену, чтобы остановить врага.
Послышался приглушенный шлепающий звук, и приставленная к платформе лестница зашаталась. Над краем платформы показалось лицо, необыкновенно старое и морщинистое. Живыми казались только глаза — два бриллианта, вставленных в сморщенное черное яблоко. Старик опирался на палку, а с другой стороны его поддерживала женщина едва ли моложе его, чьи пустые сморщенные груди раскачивались из стороны в сторону при каждом нетвердом шаге. Она помогла ему сесть, но сама осталась стоять. Женщина ласково и, как показалось Гриффину, покровительственно взяла его руку.
Старик что-то промычал. Его выпяченные губы были искривлены параличом, а по подбородку стекала тонкая струйка слюны. Женщина заговорила. После минутного прерывистого диалога Мейбанг перевел:
— Она говорит, что ее мужчина приносит извинения за свою немощность, но он слишком устал. Сражение идет не очень-то успешно. Деревня агайамбо расположена слишком близко к землям врагов, и в последнее время нападения участились. Конец близок.
Лицо старика исказила гримаса, так что обнажились коричневые обломки зубов. Неимоверным усилием воли он взял себя в руки и снова забормотал. Женщина громко повторяла его слова, а Мейбанг переводил.
— Я не вождь агайамбо. Вождь умер неделю назад. Мы положили его тело в ку, открытый гроб, чтобы дождь и солнце могли вернуть его плоть земле и ускорить движение его души к Дьюди, деревне мертвых. Но наши враги, которые наслали на него смерть в образе ужасной Биджи-Таурабо-Хаза…
— Прощу прощения, — перебил Честер. — Я не хочу показаться невежливым, но мне необходимо знать, что такое эта Биджи-Тар… как там ее? Я знаю, что «биджи» означает «человек»…
Мейбанг перевел его вопрос женщине, которая ответила длинной фразой.
— Это смертельно опасная для человека змея. Встретившийся с ней взглядом начинает гнить изнутри.
Честер кивнул и пробормотал:
— Тропический вариант мифа о Медузе Горгоне.
— Пожалуйста, — настаивал Мейбанг. — Это важно. Через четыре дня он умер. Его тело почти разложилось и источало отвратительный запах. Мы поместили его в ку. Через два дня он уже наполовину сгнил. Плоть отделилась от костей…
— О Господи! — пробормотал стоявший рядом с Гриффином Маквиртер. — Неужели эти подробности необходимы?
Акация слегка позеленела и стояла, прикрыв рот рукой.
— Но затем его веки поднялись, в пустых глазницах зажглось адское пламя, и человек, бывший нашим вождем, поднялся из гроба и набросился на нас. Ни огонь, ни копье, ни нож не могли остановить его, и он убивал всех, кто попадался ему на пути. Наконец мы поймали его в ловушку, разрубили на куски и бросили в болото. Но даже этого оказалось недостаточно, поскольку одна рука выбралась из болота и попыталась вернуться в деревню. Но одна из гигантских ящериц, живущих у кромки воды, поймала и проглотила ее.
Маквиртер выглядел подавленным. Гриффин прятал улыбку.
— Поэтому мы так слабы. За последние годы наш народ пережил множество подобных нападений, и каждое приносило огромные несчастья. Мы бы не выдержали так долго, но эта деревня расположена на священной для ваших и наших богов земле. Несколько лет назад сюда пришли миссионеры, чтобы учить нас богу Иисусу. Неподалеку они построили место для молений. Мы снабжали их материалами и помогали на стройке, и миссионеры благословили нашу землю и наши лодки.
Пока Мейбанг говорил, старик продолжал бормотать, и женщина сообщила им новые сведения:
— Но теперь мы боимся, что защита ослабевает. В старой англиканской миссии происходят странные вещи, а сегодня ночью на алтаре вашего Бога должно совершиться жертвоприношение. Они осквернят святое место, и мы лишимся защиты. Мы обречены.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93