— Нет!
— Почему? — рассердился Том.
— Потому что это на чужой земле. Никто не имеет права ступать на чужую землю. Там в каждом камне, в каждом дереве живет дух предка какого-нибудь человека из чужого племени. И этот дух обязательно накажет тебя.
Том Риджер хорошо знал, что дикари избегают вступать на чужую территорию. Поэтому у них и нет войн за землю — в отличие от цивилизованных народов. Дикари воюют только из-за похищенных женщин. По-своему они, конечно, правы. Но он боялся двинуться в путь один, без проводника. Он боялся новой бури. Да и без бури он не смог бы найти дорогу в этом пустынном лабиринте.
Случайно он заметил лежащего Гурмалулу.
— Болен? — спросил он больше для того, чтобы продолжать разговор и как-нибудь склонить старика на уступки. Он знал, что у дикарей вождей нет. Но старики, люди с большим жизненным опытом, пользуются таким влиянием, которому могли бы позавидовать многие предводители, лидеры, цари и президенты в цивилизованном мире.
— Это Гурмалулу! — ответил Джубунджава. — Мертвый!
Том удивился.
— Как это мертвый? Я же вижу, он на меня смотрит!
— Для нас он мертв! Он украл чуринги. Убил Нгалбару. Поэтому он должен умереть. Магическая кость послала в него смерть.
Вероятно, кто-то когда-то оцарапался о человеческую кость и умер, отравленный трупным ядом. С тех пор, наверное, и идет вера в могущество заостренной человеческой кости.
Том быстро соображал. Гурмалулу был ему нужен. Сейчас уже не столько для вырезания чуринг. Сейчас Том рассчитывал не на тысячи фунтов от богатых снобов, а на миллионы. Гурмалулу мог стать его проводником, стать его следопытом, его можно будет противопоставить следопыту Крума Димова. Речь уже шла даже не о миллионах, а о спасении жизни. Крума Димова нужно заставить молчать. В этом ему поможет Гурмалулу. И еще одно: не может же он позволить, чтобы у него на глазах уморили человека! Не только как цивилизованный человек, но и как полицейский он должен помешать этой дикарской саморасправе.
— Джубунджава! — сказал он. — Раз он для племени все равно что мертвый, тогда подари его мне! Он уйдет из селения, ведь он всего лишь труп.
— Он осужден на смерть. Мы не изгнали его.
— Так прогоните его!
— Нельзя! Тогда каждый начнет красть чурингу, убивать своих соплеменников! Гурмалулу умрет здесь!
— Джубунджава, я, как ты знаешь, человек сильный. Я подарю тебе много вещей. Подарю тебе верблюда.
— Зачем он мне? — ответил старик. — Джубунджава еще может ходить сам. С верблюда нельзя читать следы.
— Я подарю тебе ножи.
Джубунджава не ответил. Он только решительно покачал головой.
— Я подарю тебе много виски. Чтобы все племя могло пить.
— Племя Джубунджавы не пьет больше виски. Табу. Племя возвращается к обычаям предков.
Том нахмурил лоб. Может быть, и здесь — секта «курунгура»? Назад к природе! А члены этой секты иногда и белых убивают. Он невольно потянулся к поясу. Пистолет был на месте. Но тут он вспомнил, что пистолет не заряжен, в нем не осталось ни единого патрона. Он расстрелял их все по тем негодяям вчера.
К его счастью, дикари не подозревают этого. Они боятся самого вида оружия. Сделав вид, что ему будто бы хочется немного размяться, Том Риджер поднялся. А встав, убедился, что силы вернулись к нему. Их хватит ему на то, что он задумал сделать.
Когда он отошел шагов на десять от группы и убедился, что никто не стоит у него за спиной, он вытащил пистолет и, ни на кого не направляя его, спросил:
— Дашь мне Гурмалулу?
Старик упрямо затряс головой.
— Я — закон, — угрожающе произнес инспектор. — Ты знаешь, что закон белых запрещает колдовство направленной кости.
— Черные люди имеют свои законы. Здесь земля Джубунджавы. Алиса далеко.
— Я буду стрелять!
— Стреляй! Джубунджава уже стар. Пора ему и в могилу. Но Гурмалулу останется здесь, пока не умрет!
Том Риджер почувствовал свое бессилие перед фанатизмом дикаря. Поэтому он не стал с ним спорить, а попятился спиной назад, не упуская из виду толпу хмурых чернокожих, и, подойдя к осужденному, сказал:
— Гурмалулу, вставай!
Несчастный еле слышно прошептал:
— Нельзя! Гурмалулу должен умереть!
Том Риджер презрительно скривился.
— А почему ты должен умирать? Потому что какой-то выживший из ума старик направил на тебя грязную кость?
А ну, вставай! Не зли меня!

Осужденный попытался подняться, но тут же рухнул, как подкошенный. Голова его ударилась о землю.
— Глупец ты, Гурмалулу! — сказал Том. — Веришь в какую-то кость! Раз Джубунджава такой уж могущественный, пусть попробует убить меня!
И он обернулся к ошеломленной его дерзостью толпе:
— Давай, старик, посмотрим, насколько ты силен!
Даингумбо ответил вместо Джубунджавы:
— Магическая кость не поражает белых дьяволов!
— Тогда направьте ее на какую-нибудь птицу! Ну, хотя бы вон на того эму!
— Магическая кость не убивает птиц.
Том рассмеялся.
— Не может убить птицу, не поражает белых людей. Тогда что же она может? А мой пистолет может убивать и птиц, и животных, и людей — белых и черных.
Он склонился над Гурмалулу.
— Видишь, какая у нее сила? А ты собрался умирать! Когда в мире есть столько приятных вещей. Вот, возьми, у меня сохранилась фляжка виски! Если пойдешь со мной, будешь жить в хижине, полной виски.
И произошло чудо! Убедившийся в бессилии колдовства, потерявший власть над собой при виде фляги виски, Гурмалулу приподнялся и протянул руку.
— Дай! — прошептали его пересохшие губы.
Том подал ему плоскую флягу, и несчастный припал к ней губами. Когда он оторвался от нее, глаза его блестели. Он поднялся вслед за своим «спасителем». Том усадил его на одного из верблюдов, подождал, пока верблюд не встанет, потом забрался на другого верблюда и с победоносным видом тронулся на запад, не обращая внимания на ошеломленных чернокожих.
Сзади до него донеслись последние слова Джубунджавы:
— Гурмалулу, как только услышишь голос Табалы, ты умрешь!
— Ха-ха-ха! — рассмеялся Том Риджер.
Вскоре стан аборигенов остался далеко позади. Местность стала холмистее, ее пересекали мелкие пересохшие русла ручьев, берега которых поросли деревьями и кустарником, над которыми вились облака мошкары — верный признак близости подпочвенной воды. Над всем этим возвышались огромные эвкалипты, похожие на стариков, закутавшихся в рваные шали из висящей лохмотьями на их стволах коры. Лес распустившихся акациевых деревьев походил на море пламени. То там, то здесь покачивались веера листьев, похожих на веретена каменных деревьев.
На первом же холме Том остановился, чтобы пропустить вперед своего спутника, который с этого момента должен был его вести. С высоты холма виднелась далекая пустыня, где он чуть было не сложил свои кости.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60