Битва была проиграна. Мы ничего не могли сделать. Поэтому мы сбежали.
Росс поднял голову, снова посмотрел на Джона. Джон ободряюще кивнул. Выходит, слухи о поведении Беста были правдой. Росс опять отвел взгляд. Сейчас резкие черты его лица казались хрупкими, будто его лицо могло развалиться на части.
— „Афина” начала отходить назад из строя кораблей, и капитан Бест приказал штурману открыть зону перехода. Мы все думали о ней. Всего один прыжок — и мы будем далеко. Мы будем в безопасности. Потом я заметил цель, появившуюся в моем секторе обстрела. Она была совсем близко. Казалось, она шла на таран. Я выстрелил. Когда мой палец нажал на кнопку, я понял, что это была одна из наших собственных „Фурий”. В тот момент, когда мой лазер поразил ее, я увидел лицо пилота. Бьернсон. Я знал его.
Если бы мы использовали компьютерную систему наведения, маркер „свой — чужой” не дал бы нам открыть огонь по одному из своих истребителей, но при ручном наведении от этого не было никакой защиты.
Я догадался, что он пытался зайти в док для истребителей до того, как мы бросим его. Взрыв на такой близкой дистанции вывел из строя мое лазерное орудие и прыжковые двигатели, погибло еще тридцать пять человек. Поэтому мы не смогли сбежать.
Слеза скатилась по лицу Росса.
— Капитан и те, кто находился на мостике, должно быть, видели, что случилось. Но они ничего не сказали. Они были слишком заняты тем, что старались не дать кораблю развалиться на части.
Минбарцы, кажется, почуяли, что мы беспомощны. Они переключились на другие цели, и я наблюдал за тем, как они крушили остатки нашего строя.
После битвы всех тех, кто остался в живых, стали звать героями, а капитан Бест стал героем потому, что сохранил самый крупный из оставшихся земных кораблей.
Недолюбливавшие Беста члены экипажа обвинили капитана в дезертирстве. Но другие его поддержали. Большинство из них не знали, как все было. Не осталось выживших свидетелей, чтобы доказать то или другое. Бест и его наперсники понимали это. Бест заявил, что наши прыжковые двигатели повредил минбарский корабль. Он сказал, что испугался возможного взрыва „Афины”, случись который — могли бы пострадать соседние корабли, поэтому он слегка изменил позицию. Я поддержал его, вместе со многими другими. Бест прикрывал меня — я прикрывал его.
Конечно, слухи распространялись. Это вредило репутации капитана и всех нас, служивших с ним. Но у капитана Беста были достаточно сильные союзники, чтобы это пережить, а те из нас, кто остался ему предан, были вознаграждены. Я получил свою должность старшего артиллериста за убийство тридцати шести членов моего экипажа.
Росс тяжело вздохнул, еще сильнее прижал к себе PPG, будто удерживая тайну внутри себя.
Джон никогда до сих пор не встречал человека, кто был бы так честен перед собой. Неудивительно, что Росс так долго держал это внутри. Джон даже представить себе не мог, что бы он почувствовал, случайно убив одного из членов своей команды. Страх случайного столкновения или выстрела по своим преследовал каждого солдата.
— Бест все это время хранил твой секрет, а ты — его. Почему ты рассказал обо всем мне сейчас?
Росс убрал одну руку с оружия, нетерпеливо вытер щеку, снова обхватил PPG.
— Потому что это отравляло меня, сэр. Я даже не понимал этого, пока вы не появились у нас на борту. Бест никогда не требовал от нас многого, и я сейчас понял, что после Битвы на Рубеже я и не был способен на это. Я производил много шума, но мои подчиненные знали, что могут делать все, что им заблагорассудится. Я был пустым местом. Я не верил в себя. Я был похож на того, кого вы описывали. Я действительно считал, что вы выяснили обо мне все.
Я больше не верил в армию. Как мог я верить и поддерживать капитана Беста? Мое поведение становилось все хуже и хуже, мое отношение к своим обязанностям становилось все более небрежным. Мое поведение действовало на моих подчиненных, как яд. Когда вы приняли командование „Агамемноном”, я смеялся над вашей приветственной речью. Вы казались таким наивным и полным энтузиазма. Но время шло, и я начал к вам прислушиваться. И наблюдать за вами. Я понял, что вы были таким, каким я хотел когда–то быть. И я понял, что есть другой путь, а я выбрал неверный.
Росс, содрогнувшись, обвил PPG своим могучим телом.
— Вы были правы, сказав, что прошлое формирует нас. Я сейчас не могу вернуться назад. И я не верю, что смогу стать таким офицером, каким вы хотели бы меня видеть, достойным этой формы. Я не верю, что достоин того, чтобы служить в Космофлоте Земного Содружества, капитан.
Джон встал, боясь двинуться вперед, боясь того, что Росс застрелится прямо сейчас.
— Вы говорили, что ваше повышение было несправедливым. Сейчас вы хотите выбрать легкий путь, уйти. Ладно, мистер, я не позволю вам уйти так легко. Я хочу, чтобы вы служили в Космофлоте вместо тех тридцати шести человек, которые больше не могут этого сделать. Я хочу, чтобы вы то заслужили звание, которое вы носите. Я хочу, чтобы вы исполняли свои обязанности так, как должны были их исполнять. Я не приму никаких оправданий, и меня устроят только отличные результаты. Я хочу, чтобы ваш отсек стал примером для всего корабля. Если вы были отравлены, тогда выплюньте яд и не думайте об этом. У вас есть долг, который вы должны вернуть, и я буду наблюдать за тем, чтобы вы исполнили его с честью.
Росс наклонил голову.
— Отдайте оружие, лейтенант, — Джон протянул руку.
Росс поднял голову, сейчас он был похож на потерявшегося ребенка. Он выпрямился, вручил Джону PPG.
— Есть, сэр, — неуверенно проговорил он.
— Смирно, лейтенант Росс.
Росс рывком бросил свое тело к краю койки, осторожно поставил на пол бутылку бурбона. Встал.
— Я получил рапорт Уотли с просьбой о переводе и ожидаю, что она покинет „Агамемнон” в течение месяца. Но еще остается Спано и несколько самых трудных канониров. Вы сможете справиться с ними?
Спустя несколько секунд выражение потерянного ребенка начало исчезать с лица Росса. Он выпрямился, расправил плечи. Гора снова утвердилась на твердой почве. Тонкие губы Росса снова сжались в линию. Но сейчас это выражало не сопротивление, а решимость. Когда Росс гаркнул в ответ, в его голосе уже не было неуверенности.
— Есть, сэр, я справлюсь.
Глава 9
Анна снова ввела свой код доступа. Зонд не отвечал. Она выругалась, ее голос эхом отозвался в тесном пространстве управляющего модуля. Анна почувствовала приступ клаустрофобии.
Она проверила установки, снова ввела код:
HOME–RUN ANNIE
Ее прозвище времен учебы в колледже. Ответа от зонда не последовало.
ПОСЛАТЬ ЗОНДУ ТЕСТ–СИГНАЛ, — набрала Анна команду. Работал ее код доступа или нет, зонд должен был просто послать тест–сигнал обратно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62
Росс поднял голову, снова посмотрел на Джона. Джон ободряюще кивнул. Выходит, слухи о поведении Беста были правдой. Росс опять отвел взгляд. Сейчас резкие черты его лица казались хрупкими, будто его лицо могло развалиться на части.
— „Афина” начала отходить назад из строя кораблей, и капитан Бест приказал штурману открыть зону перехода. Мы все думали о ней. Всего один прыжок — и мы будем далеко. Мы будем в безопасности. Потом я заметил цель, появившуюся в моем секторе обстрела. Она была совсем близко. Казалось, она шла на таран. Я выстрелил. Когда мой палец нажал на кнопку, я понял, что это была одна из наших собственных „Фурий”. В тот момент, когда мой лазер поразил ее, я увидел лицо пилота. Бьернсон. Я знал его.
Если бы мы использовали компьютерную систему наведения, маркер „свой — чужой” не дал бы нам открыть огонь по одному из своих истребителей, но при ручном наведении от этого не было никакой защиты.
Я догадался, что он пытался зайти в док для истребителей до того, как мы бросим его. Взрыв на такой близкой дистанции вывел из строя мое лазерное орудие и прыжковые двигатели, погибло еще тридцать пять человек. Поэтому мы не смогли сбежать.
Слеза скатилась по лицу Росса.
— Капитан и те, кто находился на мостике, должно быть, видели, что случилось. Но они ничего не сказали. Они были слишком заняты тем, что старались не дать кораблю развалиться на части.
Минбарцы, кажется, почуяли, что мы беспомощны. Они переключились на другие цели, и я наблюдал за тем, как они крушили остатки нашего строя.
После битвы всех тех, кто остался в живых, стали звать героями, а капитан Бест стал героем потому, что сохранил самый крупный из оставшихся земных кораблей.
Недолюбливавшие Беста члены экипажа обвинили капитана в дезертирстве. Но другие его поддержали. Большинство из них не знали, как все было. Не осталось выживших свидетелей, чтобы доказать то или другое. Бест и его наперсники понимали это. Бест заявил, что наши прыжковые двигатели повредил минбарский корабль. Он сказал, что испугался возможного взрыва „Афины”, случись который — могли бы пострадать соседние корабли, поэтому он слегка изменил позицию. Я поддержал его, вместе со многими другими. Бест прикрывал меня — я прикрывал его.
Конечно, слухи распространялись. Это вредило репутации капитана и всех нас, служивших с ним. Но у капитана Беста были достаточно сильные союзники, чтобы это пережить, а те из нас, кто остался ему предан, были вознаграждены. Я получил свою должность старшего артиллериста за убийство тридцати шести членов моего экипажа.
Росс тяжело вздохнул, еще сильнее прижал к себе PPG, будто удерживая тайну внутри себя.
Джон никогда до сих пор не встречал человека, кто был бы так честен перед собой. Неудивительно, что Росс так долго держал это внутри. Джон даже представить себе не мог, что бы он почувствовал, случайно убив одного из членов своей команды. Страх случайного столкновения или выстрела по своим преследовал каждого солдата.
— Бест все это время хранил твой секрет, а ты — его. Почему ты рассказал обо всем мне сейчас?
Росс убрал одну руку с оружия, нетерпеливо вытер щеку, снова обхватил PPG.
— Потому что это отравляло меня, сэр. Я даже не понимал этого, пока вы не появились у нас на борту. Бест никогда не требовал от нас многого, и я сейчас понял, что после Битвы на Рубеже я и не был способен на это. Я производил много шума, но мои подчиненные знали, что могут делать все, что им заблагорассудится. Я был пустым местом. Я не верил в себя. Я был похож на того, кого вы описывали. Я действительно считал, что вы выяснили обо мне все.
Я больше не верил в армию. Как мог я верить и поддерживать капитана Беста? Мое поведение становилось все хуже и хуже, мое отношение к своим обязанностям становилось все более небрежным. Мое поведение действовало на моих подчиненных, как яд. Когда вы приняли командование „Агамемноном”, я смеялся над вашей приветственной речью. Вы казались таким наивным и полным энтузиазма. Но время шло, и я начал к вам прислушиваться. И наблюдать за вами. Я понял, что вы были таким, каким я хотел когда–то быть. И я понял, что есть другой путь, а я выбрал неверный.
Росс, содрогнувшись, обвил PPG своим могучим телом.
— Вы были правы, сказав, что прошлое формирует нас. Я сейчас не могу вернуться назад. И я не верю, что смогу стать таким офицером, каким вы хотели бы меня видеть, достойным этой формы. Я не верю, что достоин того, чтобы служить в Космофлоте Земного Содружества, капитан.
Джон встал, боясь двинуться вперед, боясь того, что Росс застрелится прямо сейчас.
— Вы говорили, что ваше повышение было несправедливым. Сейчас вы хотите выбрать легкий путь, уйти. Ладно, мистер, я не позволю вам уйти так легко. Я хочу, чтобы вы служили в Космофлоте вместо тех тридцати шести человек, которые больше не могут этого сделать. Я хочу, чтобы вы то заслужили звание, которое вы носите. Я хочу, чтобы вы исполняли свои обязанности так, как должны были их исполнять. Я не приму никаких оправданий, и меня устроят только отличные результаты. Я хочу, чтобы ваш отсек стал примером для всего корабля. Если вы были отравлены, тогда выплюньте яд и не думайте об этом. У вас есть долг, который вы должны вернуть, и я буду наблюдать за тем, чтобы вы исполнили его с честью.
Росс наклонил голову.
— Отдайте оружие, лейтенант, — Джон протянул руку.
Росс поднял голову, сейчас он был похож на потерявшегося ребенка. Он выпрямился, вручил Джону PPG.
— Есть, сэр, — неуверенно проговорил он.
— Смирно, лейтенант Росс.
Росс рывком бросил свое тело к краю койки, осторожно поставил на пол бутылку бурбона. Встал.
— Я получил рапорт Уотли с просьбой о переводе и ожидаю, что она покинет „Агамемнон” в течение месяца. Но еще остается Спано и несколько самых трудных канониров. Вы сможете справиться с ними?
Спустя несколько секунд выражение потерянного ребенка начало исчезать с лица Росса. Он выпрямился, расправил плечи. Гора снова утвердилась на твердой почве. Тонкие губы Росса снова сжались в линию. Но сейчас это выражало не сопротивление, а решимость. Когда Росс гаркнул в ответ, в его голосе уже не было неуверенности.
— Есть, сэр, я справлюсь.
Глава 9
Анна снова ввела свой код доступа. Зонд не отвечал. Она выругалась, ее голос эхом отозвался в тесном пространстве управляющего модуля. Анна почувствовала приступ клаустрофобии.
Она проверила установки, снова ввела код:
HOME–RUN ANNIE
Ее прозвище времен учебы в колледже. Ответа от зонда не последовало.
ПОСЛАТЬ ЗОНДУ ТЕСТ–СИГНАЛ, — набрала Анна команду. Работал ее код доступа или нет, зонд должен был просто послать тест–сигнал обратно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62