Я хочу, чтобы все делалось согласно правилам, и чтобы приказы исполнялись буквально. Ясно?
— Да сэр, — ответил Спано.
В такие дни Джон мечтал стать профессиональным игроком в бейсбол. Его коммуникатор запищал. Он с облегчением ответил:
— Здесь Шеридан.
— Капитан, мы только что получили сообщение от генерала Лохшманана, — Шеридан узнал голос Корчорана, своего старшего помощника. — Он извещает нас о том, что как только мы прилетим к станции Прима, он прибудет на наш корабль с инспекцией.
Джон уставился на коммуникатор, прикрепленный к тыльной стороне кисти. Как обычно, командование выбрало самое подходящее время. „Агамемнон” прибудет на станцию Прима менее чем через час. А там у команды планировался отпуск.
— Вас понял, коммандер.
Он повернулся к четырем офицерам–артиллеристам и шеренге канониров позади них.
— Как я уже говорил, все вы начинаете службу со мной с чистого листа. Что было раньше, меня не касается, но то, что происходит сейчас, меня волнует. Будь я проклят, если вы не будете у меня работать на полную катушку. И это значит, что мы будем проводить эти учения до тех пор, пока все не будет выполнено на отлично, даже если это будет длиться с сегодняшнего дня по судный день. Выполняйте!
Они продолжали стоять навытяжку, когда он покинул орудийный отсек. Джон направился обратно на мостик. Почему последний день перед отпуском всегда превращается в такое?
Он был так взволнован, получив назначение на „Агамемнон”, эсминец класса „Омега” с командой в сто шестьдесят человек. Это был большой шаг вперед по сравнению с его первым кораблем „Галатеей”, тяжелым крейсером с экипажем из ста двух человек. Однако, с тех пор как он принял командование, он никак не мог привести команду в форму.
Потребовалось несколько недель, чтобы запомнить подчиненных в лицо и по фамилиям, и понять, что послужные списки часто не соответствуют действительности. Кажется, у прежнего капитана, Беста, были любимчики. Недурно. Некоторые члены экипажа, такие, как Спано, имеющие убогую мотивацию и крайне небрежно относящиеся к своим обязанностям, обладали образцовыми послужными списками, благодарностями и рекомендациями на повышение. Другие, усердные и компетентные, при капитане Бесте никогда не получили бы повышения, а в их личных делах содержались записи об некомпетентности и небрежном отношении к своим обязанностям. Некоторые из них подавали рапорты, но на это не обращали внимания.
Итак, неделю назад Джон провозгласил свою политику „чистого листа”, объяснив ее смысл в обращении к команде. Он отбросит все, что было раньше, и будет судить о них только по тому, что они делают сейчас, под его командованием. Это хорошо сработало в отношении тех, кого недооценивал Бест. Их энтузиазм и исполнительность заметно улучшились. Но те, кто ходил у Беста в любимчиках, в большинстве своем отреагировали неодобрительно: становились все угрюмее и не желали сотрудничать. Некоторые из них старались совершенствоваться, но таких было немного. Оставалось примерно десять процентов экипажа, на исправление которых бессмысленно было рассчитывать. От некоторых из них можно было избавиться, устроив их перевод, некоторых, вероятно, следовало отдать под трибунал, и именно они до сих пор являлись его головной болью.
Поднявшись на мостик „Агамемнона”, Джон снова напомнил себе о том, зачем он здесь. Рубка была прекрасна. Больше пространства, больше контрольных панелей, отображающих больше информации, что значительно облегчало работу, более мощные и гибкие системы управления, возможность видеть сразу всех офицеров, не скрытых за переборками или оборудованием, и огромный обзорный экран, на котором сейчас можно было видеть убаюкивающе–красные потоки гиперпространства. Это заставляло его гордиться тем, что он является частью Космофлота Земного Содружества.
Коммандер Корчоран увидел Джона и поднялся с капитанского кресла.
— Капитан, мы в тридцати минутах от зоны перехода.
— Благодарю вас, — Джон сел. В горле у него пересохло от крика.
— Как проходят учения?
Лицо Корчорана, казалось, всегда было омрачено. Коротко стриженные седые волосы прилегали к голове, а темные густые брови бросали тень на глубоко посаженные глаза. Странная вялость щек придавала его лицу постоянно угрюмый вид.
— Плохо. Не хочется сваливать эти проблемы на чужие плечи, но у меня пока нет других вариантов.
— Может быть, мне снова поговорить с командой? С кем больше всего проблем?
Корчоран служил на „Агамемноне” все время, пока командовал Бест. Вместе с примерно тридцатью ручными собачонками Беста он был переведен на „Агамемнон” с „Афины”, прежнего корабля Беста. Джон был счастлив получить старшего помощника с таким послужным списком, как у Корчорана и, хотя он пришел к выводу, что от этих файлов мало толку, личное дело Корчорана соответствовало действительности. Он знал о корабле и команде все. И, с тех пор, как Джон принял командование, являлся источником ценных сведений, хотя Джону казалось, что у коммандера проблемы с наведением дисциплины. Вот почему Джону пришлось сегодня утром самому предпринять шаги в этом направлении.
— Нет, спасибо. Мне надо наладить собственные отношения с командой, а им надо научиться принимать мой стиль работы. Но у меня сложилось ощущение, что некоторые из них чертовски на меня обижены, и мне очень хотелось бы знать, почему.
Корчоран подошел на шаг ближе и понизил голос:
— Не хочу вас обидеть, капитан, но мне кажется, что некоторые члены экипажа завидуют вашему военному прошлому. Те из нас, кто служил на „Афине” с капитаном Бестом, вышли из войны с незаслуженным пятном на репутации. Некоторым на это плевать, но других может возмущать ваше присутствие.
Джону хотелось знать, к какой из этих группировок Корчоран относил самого себя. Он был на восемь лет старше Джона и, хотя в его возрасте еще можно было иметь звание коммандера, свое последнее повышение он получил четыре года назад. Если он и негодовал по поводу появления Джона, то никак это не проявлял. Возможно, Корчоран злился на капитана Беста, который несколько месяцев назад допустил такой провал, что даже его связи не помогли ему сохранить за собой „Агамемнон”. Бест пытался совершить прыжок в гиперпространство с открытыми портами двигателей, что привело к опасной нестабильности в гиперприводе, их вынесло на то же самое место часом позже, из–за чего они чуть не столкнулись с другим кораблем Космофлота. Расследование быстро закрыли, никаких обвинений предъявлено не было, но капитана Беста быстро „повысили”, переведя на бумажную работу, а все его любимчики остались без покровительства.
По крайней мере, Корчоран честно говорил о репутации капитана Беста.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62
— Да сэр, — ответил Спано.
В такие дни Джон мечтал стать профессиональным игроком в бейсбол. Его коммуникатор запищал. Он с облегчением ответил:
— Здесь Шеридан.
— Капитан, мы только что получили сообщение от генерала Лохшманана, — Шеридан узнал голос Корчорана, своего старшего помощника. — Он извещает нас о том, что как только мы прилетим к станции Прима, он прибудет на наш корабль с инспекцией.
Джон уставился на коммуникатор, прикрепленный к тыльной стороне кисти. Как обычно, командование выбрало самое подходящее время. „Агамемнон” прибудет на станцию Прима менее чем через час. А там у команды планировался отпуск.
— Вас понял, коммандер.
Он повернулся к четырем офицерам–артиллеристам и шеренге канониров позади них.
— Как я уже говорил, все вы начинаете службу со мной с чистого листа. Что было раньше, меня не касается, но то, что происходит сейчас, меня волнует. Будь я проклят, если вы не будете у меня работать на полную катушку. И это значит, что мы будем проводить эти учения до тех пор, пока все не будет выполнено на отлично, даже если это будет длиться с сегодняшнего дня по судный день. Выполняйте!
Они продолжали стоять навытяжку, когда он покинул орудийный отсек. Джон направился обратно на мостик. Почему последний день перед отпуском всегда превращается в такое?
Он был так взволнован, получив назначение на „Агамемнон”, эсминец класса „Омега” с командой в сто шестьдесят человек. Это был большой шаг вперед по сравнению с его первым кораблем „Галатеей”, тяжелым крейсером с экипажем из ста двух человек. Однако, с тех пор как он принял командование, он никак не мог привести команду в форму.
Потребовалось несколько недель, чтобы запомнить подчиненных в лицо и по фамилиям, и понять, что послужные списки часто не соответствуют действительности. Кажется, у прежнего капитана, Беста, были любимчики. Недурно. Некоторые члены экипажа, такие, как Спано, имеющие убогую мотивацию и крайне небрежно относящиеся к своим обязанностям, обладали образцовыми послужными списками, благодарностями и рекомендациями на повышение. Другие, усердные и компетентные, при капитане Бесте никогда не получили бы повышения, а в их личных делах содержались записи об некомпетентности и небрежном отношении к своим обязанностям. Некоторые из них подавали рапорты, но на это не обращали внимания.
Итак, неделю назад Джон провозгласил свою политику „чистого листа”, объяснив ее смысл в обращении к команде. Он отбросит все, что было раньше, и будет судить о них только по тому, что они делают сейчас, под его командованием. Это хорошо сработало в отношении тех, кого недооценивал Бест. Их энтузиазм и исполнительность заметно улучшились. Но те, кто ходил у Беста в любимчиках, в большинстве своем отреагировали неодобрительно: становились все угрюмее и не желали сотрудничать. Некоторые из них старались совершенствоваться, но таких было немного. Оставалось примерно десять процентов экипажа, на исправление которых бессмысленно было рассчитывать. От некоторых из них можно было избавиться, устроив их перевод, некоторых, вероятно, следовало отдать под трибунал, и именно они до сих пор являлись его головной болью.
Поднявшись на мостик „Агамемнона”, Джон снова напомнил себе о том, зачем он здесь. Рубка была прекрасна. Больше пространства, больше контрольных панелей, отображающих больше информации, что значительно облегчало работу, более мощные и гибкие системы управления, возможность видеть сразу всех офицеров, не скрытых за переборками или оборудованием, и огромный обзорный экран, на котором сейчас можно было видеть убаюкивающе–красные потоки гиперпространства. Это заставляло его гордиться тем, что он является частью Космофлота Земного Содружества.
Коммандер Корчоран увидел Джона и поднялся с капитанского кресла.
— Капитан, мы в тридцати минутах от зоны перехода.
— Благодарю вас, — Джон сел. В горле у него пересохло от крика.
— Как проходят учения?
Лицо Корчорана, казалось, всегда было омрачено. Коротко стриженные седые волосы прилегали к голове, а темные густые брови бросали тень на глубоко посаженные глаза. Странная вялость щек придавала его лицу постоянно угрюмый вид.
— Плохо. Не хочется сваливать эти проблемы на чужие плечи, но у меня пока нет других вариантов.
— Может быть, мне снова поговорить с командой? С кем больше всего проблем?
Корчоран служил на „Агамемноне” все время, пока командовал Бест. Вместе с примерно тридцатью ручными собачонками Беста он был переведен на „Агамемнон” с „Афины”, прежнего корабля Беста. Джон был счастлив получить старшего помощника с таким послужным списком, как у Корчорана и, хотя он пришел к выводу, что от этих файлов мало толку, личное дело Корчорана соответствовало действительности. Он знал о корабле и команде все. И, с тех пор, как Джон принял командование, являлся источником ценных сведений, хотя Джону казалось, что у коммандера проблемы с наведением дисциплины. Вот почему Джону пришлось сегодня утром самому предпринять шаги в этом направлении.
— Нет, спасибо. Мне надо наладить собственные отношения с командой, а им надо научиться принимать мой стиль работы. Но у меня сложилось ощущение, что некоторые из них чертовски на меня обижены, и мне очень хотелось бы знать, почему.
Корчоран подошел на шаг ближе и понизил голос:
— Не хочу вас обидеть, капитан, но мне кажется, что некоторые члены экипажа завидуют вашему военному прошлому. Те из нас, кто служил на „Афине” с капитаном Бестом, вышли из войны с незаслуженным пятном на репутации. Некоторым на это плевать, но других может возмущать ваше присутствие.
Джону хотелось знать, к какой из этих группировок Корчоран относил самого себя. Он был на восемь лет старше Джона и, хотя в его возрасте еще можно было иметь звание коммандера, свое последнее повышение он получил четыре года назад. Если он и негодовал по поводу появления Джона, то никак это не проявлял. Возможно, Корчоран злился на капитана Беста, который несколько месяцев назад допустил такой провал, что даже его связи не помогли ему сохранить за собой „Агамемнон”. Бест пытался совершить прыжок в гиперпространство с открытыми портами двигателей, что привело к опасной нестабильности в гиперприводе, их вынесло на то же самое место часом позже, из–за чего они чуть не столкнулись с другим кораблем Космофлота. Расследование быстро закрыли, никаких обвинений предъявлено не было, но капитана Беста быстро „повысили”, переведя на бумажную работу, а все его любимчики остались без покровительства.
По крайней мере, Корчоран честно говорил о репутации капитана Беста.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62