Там будут дотошно всё выспрашивать. А вот в духовную миссию, пожалуй, обратиться можно… Погодите, я сейчас вспомню, где располагается русская духовная миссия, — девушка прикрыла лицо ладонями, чтобы лучше сосредоточиться и через некоторое время уверенно сообщила: — Место называется Северным подворьем. Это в северо-восточной части Пекина, недалеко от городской стены.
— А отсюда очень далеко? — полюбопытствовал Ваня.
— Да, в общем, нет, — прикинула Аня. — Мы должны успеть ещё до начала шумного рабочего дня. Надо только как следует продумать, кем представляться.
— Да наврём чего-нибудь. Мол, отстали от торгового каравана, отошли ненадолго водички попить и опоздали к последнему верблюду, — Ваня был в своём репертуаре.
— Мне не нравится твой легкомысленный настрой, — пожурила Аня.
— Не обращайте внимания, — посоветовал Сергей, — это у него защитная реакция на опасность. А вариант с караваном, конечно, не проходит: тут их мало, и миссионеры, наверняка, в курсе торговых дел с Китаем. Надо придумать ситуацию, при которой мы оказались в Пекине почти случайно. Понимаете, чем ближе к правде, тем лучше.
— Тогда мы просто путешественники, — предложил Саша.
— Как Афанасий Никитин, что ли? — хихикнул Ваня. — Он тоже один, без всяких сопровождающих и царских грамот отправился искать Индию.
— Это какая-то новая версия, — улыбнулся Саша. — Афанасий Никитин снарядил два корабля и присоединился к каравану посла Ширванского ханства, который возвращался домой из Москвы. Никитин рассудил, что одному путешествовать небезопасно, а у посла была охранительная грамота. Правда, за долгую дорогу он потерял и товары, и самого посла, так что до Индии добрался уже налегке и в одиночку…
— Вот видишь, — поймал его на слове Ваня. — Всё-таки в одиночку и без всяких охранительных грамот. Я всё правильно сказал!
— Да хватит вам спорить! — одернула их Аня. — При чём здесь Афанасий Никитин из XV века? Ближе к нам Пржевальский, кажется, он еще жив и, тем более, этот… Семёнов-Тян-Шанский. Они как раз организовывали экспедиции в Центральную Азию, то есть в эти края. А вообще, не надо нам ни на кого ссылаться, прикинемся путешественниками — и всё, а детали придумаем, пока идти будем.
Они решительно поднялись и Ваня сказал:
— Ну, что, в какую нам сторону?
Аня вдруг замялась:
— Вообще, пока направо… Вот только…
— Что ещё? — всполошился Саша.
— Наша одежда…
— Сразу убьют за неё? Или дадут помучиться? — деловито осведомился Ваня.
Однако в это утро шутки его как-то не имели успеха, и Ваня сменил тему:
— Как мне надоели эти переодевания!
— А, по-моему, тебе понравилось ходить в платьях египтян, — вдруг засмеялась Аня, вспомнив совсем недавний «маскарад». — Ты ещё всем говорил, как это удобно.
Ваня посмотрел на девушку грозно:
— Ничего тебе сказать нельзя. Всё ставишь с ног на голову.
— Да ладно, не скромничай, — продолжала хихикать Аня. — Тебе платья очень даже шли…
— Тихо! — приложил палец к губам Саша. — У тебя слишком звонкий смех — весь город разбудишь.
— Вообще-то они уже проснулись, — Аня взяла себя в руки. — Просто на улицы ещё не вышли.
— Вот как раз и выйдут. Увидят нас и вызовут полицию.
— Какая полиция, Сашка?! Ты просишь не смеяться так громко, а сам меня смешишь. Тут весь народ, как полиция. Поволокут к мандарину, то бишь, местному начальнику, он соберёт судей и…
— Всё понятно, — остановил её Ваня. — Дальше можешь не продолжать. Про кишки, которые куда-нибудь намотают, мы сами додумаем.
— Прекрати так шутить, Вань. А знать следует вот ещё что: здесь практикуется самосуд, народная расправа. Люди могут сделать с тобой всё, что захотят — покалечить, убить — и никого не накажут. Причём самосуд не уступает по жестокости государственным казням. Народная расправа существует с незапамятных времён, власти знают об этом и ничего против не имеют. Правда, самосуд чаще бывает в деревнях, в городах люди поспокойнее и, скорее всё-таки потащат к мандарину…
— Слушайте, — прошептал Саша, — куда ж это мы попали? Может, самое правильное поскорее уйти из города, залечь в каком-нибудь овраге и переждать там оставшееся до возвращения время. Без еды точно обойдемся, двое суток и без воды можно, зато вернемся живыми. А в городе нам это вряд ли удастся.
— Перестань паниковать, — сказала Аня, — здесь можно нормально жить, если соблюдать местные законы. Миллионы китайцев живут и даже не догадываются, что бывают и более гуманные общества. Как сказал один древний философ: «О чём не знают, того не желают».
— Это точно, — согласился Ваня. — По себе знаю.
Анюта посмотрела на него странно, пытаясь понять, на что сейчас намекает этот шутник — ведь слова в простоте не скажет. Но некогда было думать о всякой ерунде. Девушке хотелось как можно больше рассказать ребятам, пока у них есть время. Она уже чувствовала, что события вот-вот завертятся вокруг них со страшной скоростью.
— Законы установили предки, и китайцы ни на шаг не отступают от них, — напомнила Аня. — Память предков — это святое. Сейчас маньчжуры захватили Китай и ввели так называемый закон круговой поруки или взаимной ответственности — «баоцзя». Он распространяется в первую очередь на чиновников и их подчинённых. Вышестоящие отвечают за поступки нижестоящих. Так же подчиняются закону и простые граждане: каждый член семьи несёт ответственность за всех остальных. Если китаец замечен в государственной измене, или оказался причастным к восстанию или осуждал и порочил маньчжурских императоров, — а это всё тяжкие преступления, то казнят не только его, но и родителей, братьев, сестёр и детей — уничтожат весь род.
Она сделала паузу и посмотрела на лица своих слушателей. Выражение у всех троих было какое-то отрешённое. Очевидно, в большом количестве ужасы уже не производили впечатления.
— Эй, вы спите, что ли? Я просто хочу, чтобы все поняли, как здесь опасно, — продолжала Аня. — Особенно это касается нашего авантюриста Оболенского. Вань, ну, ты же всегда и всюду влезаешь в какую-нибудь историю. А здесь люди шуток не понимают.
— Вот ведь угораздило попасть в этот чёртов Китай! — Иван свирепо покосился на генетика. — Уж лучше бы ещё раз в Древний Египет. Там всё такое родное, и все такие милые…
— Уж не знаю, кто там был милый, — прищурилась Аня, — но скажи спасибо, что мы оттуда выбрались. Нам просто повезло. А тут всё не так страшно: почти XX век, и Россия под боком. Вот если б мы оказались действительно в древнем Китае… Ну, ладно, что насчёт одежды?
— Я думаю, у миссионеров и попросим, — рассудил Саша. — А пока негде взять. За воровство — казнят, по-доброму никто не отдаст… Можно было с трупа снять, но вариант так себе, да и не хватило бы на всех…
— Вариант просто никудышный:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101
— А отсюда очень далеко? — полюбопытствовал Ваня.
— Да, в общем, нет, — прикинула Аня. — Мы должны успеть ещё до начала шумного рабочего дня. Надо только как следует продумать, кем представляться.
— Да наврём чего-нибудь. Мол, отстали от торгового каравана, отошли ненадолго водички попить и опоздали к последнему верблюду, — Ваня был в своём репертуаре.
— Мне не нравится твой легкомысленный настрой, — пожурила Аня.
— Не обращайте внимания, — посоветовал Сергей, — это у него защитная реакция на опасность. А вариант с караваном, конечно, не проходит: тут их мало, и миссионеры, наверняка, в курсе торговых дел с Китаем. Надо придумать ситуацию, при которой мы оказались в Пекине почти случайно. Понимаете, чем ближе к правде, тем лучше.
— Тогда мы просто путешественники, — предложил Саша.
— Как Афанасий Никитин, что ли? — хихикнул Ваня. — Он тоже один, без всяких сопровождающих и царских грамот отправился искать Индию.
— Это какая-то новая версия, — улыбнулся Саша. — Афанасий Никитин снарядил два корабля и присоединился к каравану посла Ширванского ханства, который возвращался домой из Москвы. Никитин рассудил, что одному путешествовать небезопасно, а у посла была охранительная грамота. Правда, за долгую дорогу он потерял и товары, и самого посла, так что до Индии добрался уже налегке и в одиночку…
— Вот видишь, — поймал его на слове Ваня. — Всё-таки в одиночку и без всяких охранительных грамот. Я всё правильно сказал!
— Да хватит вам спорить! — одернула их Аня. — При чём здесь Афанасий Никитин из XV века? Ближе к нам Пржевальский, кажется, он еще жив и, тем более, этот… Семёнов-Тян-Шанский. Они как раз организовывали экспедиции в Центральную Азию, то есть в эти края. А вообще, не надо нам ни на кого ссылаться, прикинемся путешественниками — и всё, а детали придумаем, пока идти будем.
Они решительно поднялись и Ваня сказал:
— Ну, что, в какую нам сторону?
Аня вдруг замялась:
— Вообще, пока направо… Вот только…
— Что ещё? — всполошился Саша.
— Наша одежда…
— Сразу убьют за неё? Или дадут помучиться? — деловито осведомился Ваня.
Однако в это утро шутки его как-то не имели успеха, и Ваня сменил тему:
— Как мне надоели эти переодевания!
— А, по-моему, тебе понравилось ходить в платьях египтян, — вдруг засмеялась Аня, вспомнив совсем недавний «маскарад». — Ты ещё всем говорил, как это удобно.
Ваня посмотрел на девушку грозно:
— Ничего тебе сказать нельзя. Всё ставишь с ног на голову.
— Да ладно, не скромничай, — продолжала хихикать Аня. — Тебе платья очень даже шли…
— Тихо! — приложил палец к губам Саша. — У тебя слишком звонкий смех — весь город разбудишь.
— Вообще-то они уже проснулись, — Аня взяла себя в руки. — Просто на улицы ещё не вышли.
— Вот как раз и выйдут. Увидят нас и вызовут полицию.
— Какая полиция, Сашка?! Ты просишь не смеяться так громко, а сам меня смешишь. Тут весь народ, как полиция. Поволокут к мандарину, то бишь, местному начальнику, он соберёт судей и…
— Всё понятно, — остановил её Ваня. — Дальше можешь не продолжать. Про кишки, которые куда-нибудь намотают, мы сами додумаем.
— Прекрати так шутить, Вань. А знать следует вот ещё что: здесь практикуется самосуд, народная расправа. Люди могут сделать с тобой всё, что захотят — покалечить, убить — и никого не накажут. Причём самосуд не уступает по жестокости государственным казням. Народная расправа существует с незапамятных времён, власти знают об этом и ничего против не имеют. Правда, самосуд чаще бывает в деревнях, в городах люди поспокойнее и, скорее всё-таки потащат к мандарину…
— Слушайте, — прошептал Саша, — куда ж это мы попали? Может, самое правильное поскорее уйти из города, залечь в каком-нибудь овраге и переждать там оставшееся до возвращения время. Без еды точно обойдемся, двое суток и без воды можно, зато вернемся живыми. А в городе нам это вряд ли удастся.
— Перестань паниковать, — сказала Аня, — здесь можно нормально жить, если соблюдать местные законы. Миллионы китайцев живут и даже не догадываются, что бывают и более гуманные общества. Как сказал один древний философ: «О чём не знают, того не желают».
— Это точно, — согласился Ваня. — По себе знаю.
Анюта посмотрела на него странно, пытаясь понять, на что сейчас намекает этот шутник — ведь слова в простоте не скажет. Но некогда было думать о всякой ерунде. Девушке хотелось как можно больше рассказать ребятам, пока у них есть время. Она уже чувствовала, что события вот-вот завертятся вокруг них со страшной скоростью.
— Законы установили предки, и китайцы ни на шаг не отступают от них, — напомнила Аня. — Память предков — это святое. Сейчас маньчжуры захватили Китай и ввели так называемый закон круговой поруки или взаимной ответственности — «баоцзя». Он распространяется в первую очередь на чиновников и их подчинённых. Вышестоящие отвечают за поступки нижестоящих. Так же подчиняются закону и простые граждане: каждый член семьи несёт ответственность за всех остальных. Если китаец замечен в государственной измене, или оказался причастным к восстанию или осуждал и порочил маньчжурских императоров, — а это всё тяжкие преступления, то казнят не только его, но и родителей, братьев, сестёр и детей — уничтожат весь род.
Она сделала паузу и посмотрела на лица своих слушателей. Выражение у всех троих было какое-то отрешённое. Очевидно, в большом количестве ужасы уже не производили впечатления.
— Эй, вы спите, что ли? Я просто хочу, чтобы все поняли, как здесь опасно, — продолжала Аня. — Особенно это касается нашего авантюриста Оболенского. Вань, ну, ты же всегда и всюду влезаешь в какую-нибудь историю. А здесь люди шуток не понимают.
— Вот ведь угораздило попасть в этот чёртов Китай! — Иван свирепо покосился на генетика. — Уж лучше бы ещё раз в Древний Египет. Там всё такое родное, и все такие милые…
— Уж не знаю, кто там был милый, — прищурилась Аня, — но скажи спасибо, что мы оттуда выбрались. Нам просто повезло. А тут всё не так страшно: почти XX век, и Россия под боком. Вот если б мы оказались действительно в древнем Китае… Ну, ладно, что насчёт одежды?
— Я думаю, у миссионеров и попросим, — рассудил Саша. — А пока негде взять. За воровство — казнят, по-доброму никто не отдаст… Можно было с трупа снять, но вариант так себе, да и не хватило бы на всех…
— Вариант просто никудышный:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101