— Это автомобиль! Так и только так надо называть это гениальное изобретение. Наша газета «Ле Пти Журналь» организует первые в мире гонки для экипажей с бензиновым, паровым или газовым мотором, а я — специальный репортер. Из всех журналистов мсье Жиффар выбрал меня одного.
— Он изобретатель этого автомобиля?
— Нет, он наш главный редактор. Ему принадлежит идея устроить гонки от Парижа до Руана. И приз вполне приличный — пять тысяч франков. Деньги пожертвовал граф де Дион. Каково? Все на высшем уровне! А экипаж мне дал Эмиль Левассор, чтобы я немного покатался. Вот я и решил заехать за тобой. Поехали?
— Мы будем участвовать в гонках? — испугалась я.
— Нет, только проверим ходовые качества аппарата перед соревнованиями.
Доминик резко дернул рычаг и ухватился за колесо перед собой. Автомобиль завибрировал, выпустил клуб черного дыма и стремглав, со скоростью быстро идущего человека, тронулся с места. Меня резко кинуло назад, на спинку сиденья, я ахнула и схватила Доминика за рукав куртки.
— Все в порядке, мы движемся! — крикнул он и принялся крутить колесо то в одну сторону, то в другую. А когда Доминик нажал грушу с раструбом, прикрепленную спереди, рядом с фонарем, я зажала уши руками — это был тот самый вой несчастной утки.
Мы поехали по улице Сент-Элетер на площадь Тертр, к базилике Сакре-Кер. Деревянные окованные колеса автомобиля хоть и были в резине, как уверял Доминик, однако сильно стучали по булыжной мостовой. Трясясь на сиденье, я стискивала зубы, чтобы не прикусить язык. Окрестные собаки лаяли нам вслед, лошади ржали и вставали на дыбы, а прохожие осеняли себя крестным знамением, шарахаясь в стороны с воплями и ругательствами.
Наконец эта пытка закончилась. Плювинье остановил автомобиль и помог мне выйти. Коленки дрожали, меня немного подташнивало, и я решила, что никогда в жизни не сяду в такой самодвижущийся экипаж, даже если вокруг не останется ни одной лошади. Пешком ходить буду. Придумали умники паровоз без рельсов! Нет у этого изобретения будущего и не может быть при такой тряске.
Мы сели на скамью, с которой открывался изумительный вид на Париж. Глядя на окружающий пейзаж, на устремившуюся к небу Эйфелеву башню, я вздохнула: меня пленяла красота этого старинного города, а я не могла ею насладиться. В мозгу засела заноза — кто убил Андрея и за что?
— Да ты в саже, Полин! Дай-ка я уберу ее. — Доминик достал батистовый платок и принялся вытирать мне лицо. — У меня, кажется, есть запасные очки. Хоть немного убережешься от грязи.
— Скажи, Доминик, что ты знаешь о театре «Ренессанс»? — спросила я, отведя в сторону его руки.
— В прошлом году театр купила великая Сара Бернар, она хочет ставить пьесы Ростана и, разумеется, играть в них главные роли. Причем она собирается воплощать как женские образы, так и мужские. А пока она репетирует, на сцене «Ренессанса» идут оперетты и буффонады. Сегодня, например, «Соломенная шляпка» Эжена Лабиша — замечательный водевиль. Может быть, сходим? Мне как сотруднику прессы положены контрамарки.
— Нет, спасибо, не хочется.
— Тогда почему ты спросила о «Ренессансе»?
— Да так. Утром прочитала афишку в газете.
— Полин. — Доминик взял меня за руку. — У меня к тебе серьезный разговор.
— Что случилось?
— Я не просто так приехал за тобой. У меня ощущение, что ты в опасности.
— В опасности я была не далее как несколько минут назад, трясясь в твоем автомобиле.
— Я говорю серьезно, Полин. Сегодня, когда я выходил из редакции, меня подстерег какой-то человек и сказал…
— «Передайте мадам Авиловой, что если она не скажет, где прячет картины из мастерской Андре, ей не поздоровится», — договорила я за него. — Верно?
— Примерно так, — удивился Доминик. — Поэтому я сразу, вместо того чтобы направиться на бульвар Майо, где собираются водители автомобилей, приехал к тебе. Я боюсь за тебя, Полин…
— Интересно, а этот человек сказал, куда я должна принести картины? Допустим, я согласилась, и что, я должна дать объявление об этом в газете?
— На этот счет он ничего не говорил. Лишь просил предупредить тебя. Возможно, он намерен еще раз встретиться со мной или сам обратится к тебе. И вообще, от всего этого у меня голова идет кругом. Ведь я же не сыщик, а простой репортер. Я описываю преступление, а не расследую его. Может, стоит обратиться в полицию? Я могу описать этого человека.
— У меня есть идея! — воскликнула я. — Этот шантажист подходил и к Улиссу тоже, а значит, Улисс сможет его нарисовать. И еще мсье Бертильон говорил мне что-то о словесном портрете. Можно попробовать составить такой портрет и вывести шантажиста на чистую воду!
Неожиданно раздалось утиное кряканье — это мальчишки нажали на резиновую грушу, находящуюся справа от руля автомобиля.
— Пойдем, Полин. Я отвезу тебя домой. — Доминик поднялся со скамьи. — Мне пора на бульвар Майо.
Обратный путь я перенесла значительно легче. То ли я уже привыкла к тряске, то ли дорога была лучше. Автомобиль быстро несся вниз по пологому склону холма, из-под колес летели комья грязи, а несколько собак бросились нас догонять, словно увидели огромную удирающую кошку. Я уже не обращала внимания на тряску и сажу, а наслаждалась удивительным ощущением скорости, когда горизонт мчится тебе навстречу и его не загораживает лошадиная задница…
Около дома нас ждал взволнованный Улисс. Из окон выглядывали привлеченные шумом автомобиля постояльцы.
— Полин, наконец-то! Где ты пропадаешь?! Я все выяснил! — бросился ко мне Улисс.
— Что ты выяснил?
Теперь я знаю, что обозначают пятна и линии на картине Андре! Это вход в катакомбы. На картине, которую рисовал Андре, показан путь в подземелье поверху — это дорога между публичным домом «Ла Гурдан» и театром «Ренессанс», а его сумасшедший приятель начертил план подземелий с входом из «Порт-Сен-Мартена». Надо срочно идти туда!
— Улисс, почему такая спешка? — спросил Плювинье, раздосадованный тем, что на его автомобиль швед не обратил ни малейшего внимания. — Эти катакомбы уже триста лет как выкопаны, неужели с ними что-то случится, если ты опоздаешь?
— Сара Бернар начала в театре ремонт. Когда я пришел, каменщики уже собирались замуровывать отверстие в фундаменте. Я еле упросил их повременить и прибежал за тобой, Полин. Пойдешь со мной?
— Ты еще спрашиваешь! Только переодену это измазанное платье. Подождешь?
— Не надо! Ты думаешь, в каменоломнях чище? Доминик, отвезешь нас на Большие бульвары?
Наконец-то Улисс заметил новейшее средство передвижения, но отнесся к нему так, будто ежедневно ездил в свою мастерскую на автомобиле.
Репортер, обрадованный тем, что в его услугах возникла необходимость, согласился нас довезти. Но поскольку сам торопился, скорость развил сумасшедшую.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75