И не отрывала глаз от фотокарточки… Пока не уснула, едва дойдя до кровати.
Утром Сашу разбудил телефонный звонок. Не открывая глаз, она нащупала трубку:
— Хэлло!
Она продолжала лежать и слушать с закрытыми глазами. Но как-то странно начали подрагивать ее ресницы. На лбу стала образовываться глубокая вертикальная складка, плотно сжались губы, их начала бить мелкая дрожь. Внезапно Саша резко открыла глаза.
— Что?! Что ты сказал?! — крикнула она. И подскочила на кровати, продолжая неотрывно слушать.
— Но этого не может быть!.. Я не хочу! Не верю…
— Быстрее, — коротко бросил Джефри в конце разговора. — У нас нет времени…
Саша отбросила трубку в сторону. Полуголая, она в бешеном темпе заметалась по дому, хватая, бросая и вновь хватая вещи, к которым она уже успела привыкнуть. Вещи, ставшие ее вещами. У нее начиналась истерика.
Она продолжала набивать вещами сумки, туда же засовывая деньги, кредитные карточки, оба паспорта.
Потом Саша распахнула дверки кухонного холодильного агрегата и стала торопливо набивать сумку деликатесами. Вместе с деликатесами в сумку полетела упаковка с замороженной клубникой.
На круговой пандус перед домом на огромной скорости въехало обшарпанное такси. За рулем сидел чернокожий водитель, но уже не Голиаф в галстуке и фуражке. — Машина резко тормознула и заехала колесом на газон. Из нее выскочил Джефри.
Саша наблюдала за ним со второго этажа. Она схватила свои многочисленные сумки и поволокла их вниз по лестнице. Все сразу. Огромные сумки рассыпались и скатились по лестнице прямо под ноги вбегающему в дом Джефри.
— Бросай все!.. Надо спасаться!.. Ты теперь снова владеешь компанией. И обвинят во всем тебя. И придут тоже за тобой. А дальше суд и тюрьма… Если ты через тридцать секунд не исчезнешь. Самолет ждать не будет. Я уже тебе все недавно объяснял…
Они посмотрели друг на друга. Устало и молча.
— Значит, ты знал… — прошептала наконец Саша. — Ты специально все это затеял?
— Специально — не специально! Какая разница? Другого выхода не было, прости!! Ты можешь скрыться, исчезнуть, а мне деваться некуда.
С улицы раздался сигнал таксиста. Они машинально бросили взгляд за окно.
Для Саши и Джефри автомобильный гудок прозвучал, как сигнал тревоги. Джеф сорвался с места, в беспорядке подхватил Сашины вещи, сгреб все, что попалось под руку, и потянул сумки к выходу.
Саша следовала за ним, словно сомнамбула.
Вильяме нервничал, пытался ускорить отъезд, оглядывался на нее. Но Саша шла медленно, с отрешенным лицом, почти не видя перед собой дороги. Джеф вернулся бегом, подхватил ее под руку и нервно почти поволок за собой.
— Я умоляю тебя, умоляю!.. Надо спешить, дорогая, скорей же, скорей…
— Ты знал… знал… Ты никогда не любил меня… Не хотел… Ты… — отрешенно бормотала Саша.
— Потом, все потом, скорей! — Он затолкнул ее в машину. — Сейчас главное успеть на самолет!
Саша сказала себе тихо по-русски:
— Дура, дура, дура…
Джеф не пытался вникнуть в смысл незнакомых слов, сейчас было не до того. Он сосредоточенно и нервно посматривал на часы.
— Давай, парень, газуй, а то в самый трафик попадаем! — бросил он водителю.
Взревел мотор, машина унеслась. В клубе пыли на дороге осталась лежать огромная, доверху набитая вещами и брошенная второпях сумка. Из нее понемногу сочилась розовая жидкость, образовавшаяся из размороженной клубники, моментально собравшаяся в небольшую густую лужицу цвета невсамделишной крови.
Такси тормознуло у терминала аэропорта. Из машины вышли Джеф и Саша, придерживая на плече небольшую кожаную сумку. Таксист начал доставать из багажника многочисленные баулы.
Саша и Вильяме смотрели друг на друга и молчали. В этот момент но радио объявили:
— Внимание! Заканчивается регистрация на рейс №… по маршруту Нью-Йорк — Амстердам — Москва. Просим всех незарегистрировавшихся пассажиров пройти к стойке регистрации авиакомпании KLM.
— Я разорен. Уничтожен… Все, что у меня осталось, это вот… — горько сказал Джеф и взглянул на Сашу.
В его глазах застыла искренняя боль.
— Кто? Джеф, ну, скажи… — прошептала Саша с оживающей надеждой в голосе.
А вдруг он произнесет ее имя?! Саша затаила дыхание…
Джеф отозвался обреченно:
— Это бензоколонка в Мисисаге. Откуда начинал. Больше — ничего. По-идиотски звучит, да?
Саша сказала по-русски, с горькой нотой:
— Бензоколонка… А у меня — семья… Все, что осталось в жизни настоящего, — моя семья… Тоже теперь звучит по-идиотски…
Оба вновь замолкли. Саша смотрела на бывшего возлюбленного. Тот молчал, бросая нервические взгляды попеременно на Сашу и на часы. Она хотела еще что-то сказать, но передумала… Зачем теперь слова?.. Они лишние…
Джеф достал из портмоне купюру и, не оглядываясь, протянул ее назад, таксисту. Тот взял деньги.
— Ваш багаж, мэм.
Саша тоже не взглянула на таксиста.
— Оставьте себе. Мне ничего не нужно… Она нащупала на груди монетку через майку, стянула в кулачок вместе с тканью… Сказала сама себе, с горькой иронией по-русски:
— Не получилось, мамочка… Ничего у нас не вышло… Не сработал твой талисман…
И, не оглядываясь на Джефри, пошла к зданию аэропорта.
16
Авиалайнер зарубежной авиакомпании мягко приземлился на взлетно-посадочную полосу Шереметьева-2. Прозвучало объявление:
— Внимание! Произвел посадку самолет авиакомпании KLM, прибывший рейсом Нью-Йорк-Амстердам-Москва. Встречающих просим пройти в зону прилета аэропорта, в левое крыло здания.
Саша в больших темных очках, с небольшой кожаной сумкой через плечо вышла из здания аэропорта. Сзади к ней подскочил шустрый курносый лопоухий парень, водитель.
— Ю вонт такси, мадам?
Она обернулась. Пару секунд они изучали друг друга и узнали… Все повторяется на этой Земле…
Курносый парень обрадовался.
— О! Гутен морген! Опять к нам? Баксы хоть не успела наменять на рубли? — Он сделал ударение на «у», как когда-то делала Алекс. — С тебя дешевле, близняшка, не бойся! Как с постоянного клиента. Ну что, к сеструхе опять? На Чистопрудный?
Саша молча смотрела сквозь него. В глазах у нее застыла тоска.
На Чистопрудном бульваре в детской сидели Алекс и Гошка. Они хохотали. Перед ними лежал лист бумаги. Гошка крупно рисовал фломастером русские и английские буквы.
— А это какая буква? — по-детски игриво спросил он.
— Русская «е-е-е».
— Не-е-е-т! — радостно объявил Гошка. — Это английская «и-и-и-и»! А эта?
— Это английская «эй». Гошка закричал еще радостнее:
— Не-е-е-т! Это русская «а-а-а». Раздался звонок в дверь. Гошка бросился открывать.
— Это папа!
На пороге стояла женщина с небольшой кожаной сумкой на плече и в больших темных очках. Очень похожая на его маму… В замешательстве Гошка отступил назад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
Утром Сашу разбудил телефонный звонок. Не открывая глаз, она нащупала трубку:
— Хэлло!
Она продолжала лежать и слушать с закрытыми глазами. Но как-то странно начали подрагивать ее ресницы. На лбу стала образовываться глубокая вертикальная складка, плотно сжались губы, их начала бить мелкая дрожь. Внезапно Саша резко открыла глаза.
— Что?! Что ты сказал?! — крикнула она. И подскочила на кровати, продолжая неотрывно слушать.
— Но этого не может быть!.. Я не хочу! Не верю…
— Быстрее, — коротко бросил Джефри в конце разговора. — У нас нет времени…
Саша отбросила трубку в сторону. Полуголая, она в бешеном темпе заметалась по дому, хватая, бросая и вновь хватая вещи, к которым она уже успела привыкнуть. Вещи, ставшие ее вещами. У нее начиналась истерика.
Она продолжала набивать вещами сумки, туда же засовывая деньги, кредитные карточки, оба паспорта.
Потом Саша распахнула дверки кухонного холодильного агрегата и стала торопливо набивать сумку деликатесами. Вместе с деликатесами в сумку полетела упаковка с замороженной клубникой.
На круговой пандус перед домом на огромной скорости въехало обшарпанное такси. За рулем сидел чернокожий водитель, но уже не Голиаф в галстуке и фуражке. — Машина резко тормознула и заехала колесом на газон. Из нее выскочил Джефри.
Саша наблюдала за ним со второго этажа. Она схватила свои многочисленные сумки и поволокла их вниз по лестнице. Все сразу. Огромные сумки рассыпались и скатились по лестнице прямо под ноги вбегающему в дом Джефри.
— Бросай все!.. Надо спасаться!.. Ты теперь снова владеешь компанией. И обвинят во всем тебя. И придут тоже за тобой. А дальше суд и тюрьма… Если ты через тридцать секунд не исчезнешь. Самолет ждать не будет. Я уже тебе все недавно объяснял…
Они посмотрели друг на друга. Устало и молча.
— Значит, ты знал… — прошептала наконец Саша. — Ты специально все это затеял?
— Специально — не специально! Какая разница? Другого выхода не было, прости!! Ты можешь скрыться, исчезнуть, а мне деваться некуда.
С улицы раздался сигнал таксиста. Они машинально бросили взгляд за окно.
Для Саши и Джефри автомобильный гудок прозвучал, как сигнал тревоги. Джеф сорвался с места, в беспорядке подхватил Сашины вещи, сгреб все, что попалось под руку, и потянул сумки к выходу.
Саша следовала за ним, словно сомнамбула.
Вильяме нервничал, пытался ускорить отъезд, оглядывался на нее. Но Саша шла медленно, с отрешенным лицом, почти не видя перед собой дороги. Джеф вернулся бегом, подхватил ее под руку и нервно почти поволок за собой.
— Я умоляю тебя, умоляю!.. Надо спешить, дорогая, скорей же, скорей…
— Ты знал… знал… Ты никогда не любил меня… Не хотел… Ты… — отрешенно бормотала Саша.
— Потом, все потом, скорей! — Он затолкнул ее в машину. — Сейчас главное успеть на самолет!
Саша сказала себе тихо по-русски:
— Дура, дура, дура…
Джеф не пытался вникнуть в смысл незнакомых слов, сейчас было не до того. Он сосредоточенно и нервно посматривал на часы.
— Давай, парень, газуй, а то в самый трафик попадаем! — бросил он водителю.
Взревел мотор, машина унеслась. В клубе пыли на дороге осталась лежать огромная, доверху набитая вещами и брошенная второпях сумка. Из нее понемногу сочилась розовая жидкость, образовавшаяся из размороженной клубники, моментально собравшаяся в небольшую густую лужицу цвета невсамделишной крови.
Такси тормознуло у терминала аэропорта. Из машины вышли Джеф и Саша, придерживая на плече небольшую кожаную сумку. Таксист начал доставать из багажника многочисленные баулы.
Саша и Вильяме смотрели друг на друга и молчали. В этот момент но радио объявили:
— Внимание! Заканчивается регистрация на рейс №… по маршруту Нью-Йорк — Амстердам — Москва. Просим всех незарегистрировавшихся пассажиров пройти к стойке регистрации авиакомпании KLM.
— Я разорен. Уничтожен… Все, что у меня осталось, это вот… — горько сказал Джеф и взглянул на Сашу.
В его глазах застыла искренняя боль.
— Кто? Джеф, ну, скажи… — прошептала Саша с оживающей надеждой в голосе.
А вдруг он произнесет ее имя?! Саша затаила дыхание…
Джеф отозвался обреченно:
— Это бензоколонка в Мисисаге. Откуда начинал. Больше — ничего. По-идиотски звучит, да?
Саша сказала по-русски, с горькой нотой:
— Бензоколонка… А у меня — семья… Все, что осталось в жизни настоящего, — моя семья… Тоже теперь звучит по-идиотски…
Оба вновь замолкли. Саша смотрела на бывшего возлюбленного. Тот молчал, бросая нервические взгляды попеременно на Сашу и на часы. Она хотела еще что-то сказать, но передумала… Зачем теперь слова?.. Они лишние…
Джеф достал из портмоне купюру и, не оглядываясь, протянул ее назад, таксисту. Тот взял деньги.
— Ваш багаж, мэм.
Саша тоже не взглянула на таксиста.
— Оставьте себе. Мне ничего не нужно… Она нащупала на груди монетку через майку, стянула в кулачок вместе с тканью… Сказала сама себе, с горькой иронией по-русски:
— Не получилось, мамочка… Ничего у нас не вышло… Не сработал твой талисман…
И, не оглядываясь на Джефри, пошла к зданию аэропорта.
16
Авиалайнер зарубежной авиакомпании мягко приземлился на взлетно-посадочную полосу Шереметьева-2. Прозвучало объявление:
— Внимание! Произвел посадку самолет авиакомпании KLM, прибывший рейсом Нью-Йорк-Амстердам-Москва. Встречающих просим пройти в зону прилета аэропорта, в левое крыло здания.
Саша в больших темных очках, с небольшой кожаной сумкой через плечо вышла из здания аэропорта. Сзади к ней подскочил шустрый курносый лопоухий парень, водитель.
— Ю вонт такси, мадам?
Она обернулась. Пару секунд они изучали друг друга и узнали… Все повторяется на этой Земле…
Курносый парень обрадовался.
— О! Гутен морген! Опять к нам? Баксы хоть не успела наменять на рубли? — Он сделал ударение на «у», как когда-то делала Алекс. — С тебя дешевле, близняшка, не бойся! Как с постоянного клиента. Ну что, к сеструхе опять? На Чистопрудный?
Саша молча смотрела сквозь него. В глазах у нее застыла тоска.
На Чистопрудном бульваре в детской сидели Алекс и Гошка. Они хохотали. Перед ними лежал лист бумаги. Гошка крупно рисовал фломастером русские и английские буквы.
— А это какая буква? — по-детски игриво спросил он.
— Русская «е-е-е».
— Не-е-е-т! — радостно объявил Гошка. — Это английская «и-и-и-и»! А эта?
— Это английская «эй». Гошка закричал еще радостнее:
— Не-е-е-т! Это русская «а-а-а». Раздался звонок в дверь. Гошка бросился открывать.
— Это папа!
На пороге стояла женщина с небольшой кожаной сумкой на плече и в больших темных очках. Очень похожая на его маму… В замешательстве Гошка отступил назад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38