Она ела всегда в клубе, а что и где лопал Юра — ее не слишком интересовало.
Сердобольные частные преподавательницы, зная о судьбе мальчика, нередко кормили его и поили чаем. Но ему хотелось обедать и ужинать дома, за столом, где рядом на плите кипит суп и жарятся котлеты, а мама, красивая, разрумянившаяся, в фартуке, режет помидоры и огурцы для салата…
Иллюзии и грезы оставались все такими же призрачными. Мама проводила время на работе и с Мишей, а Юрка жил сам по себе, предоставленный своим собственным настроениям, желаниям и мыслям. Мишу он ненавидел и мечтал убить.
— Способный парень, — говорили о нем учителя. — Но сладу с ним нет! Колония по нему уже слезами горькими обливается!
Юра ожесточенно лупил одноклассников, издевался над учителями, срывал уроки… Алла Николаевна переводила его из школы в школу, проклиная бездарных педагогов и порочную систему образования, но без толку. Юрка по-прежнему дебоширил, учителя точно так же жаловались…
— Где у этого парня кнопка? — без конца тосковали они.
Но ее не находилось.
Юрка обожал развлекать класс.
— Ну-ка, сообразите, как пишется слово «тушенка» — через «о» или через «ё»? — спросила новая училка по русскому.
— Смотря о чем речь! — солидно заявил Юрка. — Если о мясе в банке — то через «ё», а если о чьей-то тушке — то через «о»!
Училка заинтересовалась:
— А как пишется слово «пескарь» — через «е» или через «и»?
— Смотря о ком речь! — продолжал Юрка. — Если о рыбе — то через «е», а если о ком-то, кто все время пищит, — то через «и»!
Класс хохотал.
— А вы знаете, кто написал картину «День рождения Марии»? — приставал он к учителям.
Никто из них не догадался, что он имел в виду «Рождество Марии» и ловил их на невежестве. Мать когда-то увлекалась живописью, и у Воробьевых дома было полно книг с репродукциями.
А поэму Некрасова «Мороз красный нос» Юрка переделал в поэму про Деда Мороза и упорно так ее называл.
Затем новой училке пришло в голову разучивать с классом «Гренаду» Светлова. Учительница прочитала:
И «Яблочко» песню держали в зубах…
Юрка молниеносно вытащил из сумки яблоко, выданное ему матерью на завтрак, зажал его зубами и сквозь него громко спросил:
— Это фак так? Фот так, фто ли?
Потом он проделал новый эксперимент. Залез перед началом урока под свой стол и сидел там, выжидая, когда подойдет учитель и как вообще он отреагирует. Но математик оказался человеком умным и к Юркиному столу не подходил. Сидящего под столом Воробьева он заметил сразу. И тут же дал знак всему классу не обращать на Юрку внимания. Принципиально проигнорировать.
Класс похихикал в кулачки и послушался.
Увлеченный препод, с досадой думал Юрка, ничего вокруг себя не видит, прямо одни цифры на уме.
Пришлось просидеть, согнувшись в три погибели, в пыли весь урок. Учитель объяснял и спрашивал как ни в чем не бывало.
«Ну и математик у нас! — злился Юрка. — Наверное, его каждый день в метро карманники обчищают. Как он вообще живет при такой рассеянности?!»
Измучившись, в конце урока он высунул снизу из-под стола руку и начал на ощупь хватать с парты учебники и тетради и тащить их вниз. А под столом складывал в сумку. Одноклассники возликовали:
— Рука! Смотрите — рука торчит!
Выглядело действительно эффектно: из-под стола вылезла одна рука, хищно шарит и утаскивает вниз вещи. Прямо нечто из Стивена Кинга — палец из дырки в умывальнике.
Но один неудачный эксперимент на уроке Юрку остановить не мог.
Он спросил словесницу, что такое риторический вопрос. Ему объяснили, что это вопрос, не требующий ответа. Он секунду поразмышлял.
— Вроде «Юрка, как тебя зовут?»? Глупость какая-то… И чему нас только учат… Одной ерунде!
Он с детства недолюбливал шипящие и букву «р». А логопед, к которому Алла Николаевна привела сына, показался Юрке недоразвитым. Только умственно отсталый может повторять без устали одни и те же слова, типа «шапка», «шубка» и «рыба». Поэтому ходить к дуре маленький Юрка отказался наотрез, как мать ни уговаривала. И остался на всю жизнь слегка картавым, что позже влюбленным в него девушкам казалось особым очарованием Воробьева.
Хотя лучший друг Игорь частенько посмеивался:
— Похоже на Владимира Ильича! Под него косишь? Но это теперь уже не модно, ты опоздал! Хотя для девок полный шарман!
Учителя терпеть не могли Воробьева и порой даже опасались. Детские милые шалости сменялись более серьезными. Однажды он умудрился боксировать с мальчишками в Пушкинском музее. Ему стало скучно уже на входе. Все тупо толклись в гардеробе, как рыбки в аквариуме, под призрачным светом фойе и неприятным надзором подозрительных по жизни бабушек-смотрительниц… Тоска… И Юрка бойко развеял ее. По-своему.
Позже завуч учинила жуткий скандал и вызвала в школу мать. А мать орала дома на Юрку.
На другой экскурсии, в Третьяковке, Юрка, поблескивая хитрыми узкими глазами, толкнул в бок стоящего рядом Игоря.
— Ну что? Поборемся?! Игорь оквадратил черные очи.
— Зде-е-есь?!
— Да не! — фыркнул Юрка. — Я имел в виду — на руках!
— А-а! — хмыкнул Игорь, мгновенно оценив ситуацию. — Ну, давай!
Они тотчас пристроились в раздевалке на скамейке, сцепились ладонями и каждый начал стараться «уложить» руку приятеля. Одноклассники столпились вокруг, с интересом наблюдая за поединком. Куинджи и Левитан никого больше не привлекали. Учительница опять возмутилась…
— Ты там еще школу не спалил? — интересовалась для очистки совести Алла Николаевна. — Ну, если нет, тогда все в порядке! Сожжешь — сказать не забудь!
Потом она, отчаявшись, решила его припугнуть.
— Будешь хулиганить на улицах и драться в музеях — на тебя в милицию и в твою школу такие «телеги» напишут, что уже не отбрыкаешься!
— А если я бы окончил школу, куда бы написали? — поинтересовался Юрка, на учителей давно плевавший.
— В институт или на работу.
— А если я не учусь и не работаю?
— Домой, в семью напишут.
Юрка быстро прикинул возможные варианты.
— А вот интересно: куда напишут «телегу» на пенсионера, который живет один?
Алла Николаевна засмеялась и махнула рукой. Воспитатель из нее липовый.
На экскурсии по Петербургу, куда как-то на весенних каникулах повезли весь класс, Юрка тотчас попытался залезть на мраморного льва возле Исаакиевского собора.
— У тебя что, крышу снесло? В милицию заберут! — сказала ему Ольга.
— Но на этом самом льве во время наводнения сидел Евгений из «Медного всадника»! Чего ж его в ми… в полицию не забрали?! — возразил Юрка.
С учительницей опять случилась истерика.
Кажется, единственными воспоминаниями детства и отрочества Юры остались одни сплошные запрещения.
Он с матерью гуляет в парке. И мать ожесточенно ругается:
— Ну, сколько тебе можно повторять!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82
Сердобольные частные преподавательницы, зная о судьбе мальчика, нередко кормили его и поили чаем. Но ему хотелось обедать и ужинать дома, за столом, где рядом на плите кипит суп и жарятся котлеты, а мама, красивая, разрумянившаяся, в фартуке, режет помидоры и огурцы для салата…
Иллюзии и грезы оставались все такими же призрачными. Мама проводила время на работе и с Мишей, а Юрка жил сам по себе, предоставленный своим собственным настроениям, желаниям и мыслям. Мишу он ненавидел и мечтал убить.
— Способный парень, — говорили о нем учителя. — Но сладу с ним нет! Колония по нему уже слезами горькими обливается!
Юра ожесточенно лупил одноклассников, издевался над учителями, срывал уроки… Алла Николаевна переводила его из школы в школу, проклиная бездарных педагогов и порочную систему образования, но без толку. Юрка по-прежнему дебоширил, учителя точно так же жаловались…
— Где у этого парня кнопка? — без конца тосковали они.
Но ее не находилось.
Юрка обожал развлекать класс.
— Ну-ка, сообразите, как пишется слово «тушенка» — через «о» или через «ё»? — спросила новая училка по русскому.
— Смотря о чем речь! — солидно заявил Юрка. — Если о мясе в банке — то через «ё», а если о чьей-то тушке — то через «о»!
Училка заинтересовалась:
— А как пишется слово «пескарь» — через «е» или через «и»?
— Смотря о ком речь! — продолжал Юрка. — Если о рыбе — то через «е», а если о ком-то, кто все время пищит, — то через «и»!
Класс хохотал.
— А вы знаете, кто написал картину «День рождения Марии»? — приставал он к учителям.
Никто из них не догадался, что он имел в виду «Рождество Марии» и ловил их на невежестве. Мать когда-то увлекалась живописью, и у Воробьевых дома было полно книг с репродукциями.
А поэму Некрасова «Мороз красный нос» Юрка переделал в поэму про Деда Мороза и упорно так ее называл.
Затем новой училке пришло в голову разучивать с классом «Гренаду» Светлова. Учительница прочитала:
И «Яблочко» песню держали в зубах…
Юрка молниеносно вытащил из сумки яблоко, выданное ему матерью на завтрак, зажал его зубами и сквозь него громко спросил:
— Это фак так? Фот так, фто ли?
Потом он проделал новый эксперимент. Залез перед началом урока под свой стол и сидел там, выжидая, когда подойдет учитель и как вообще он отреагирует. Но математик оказался человеком умным и к Юркиному столу не подходил. Сидящего под столом Воробьева он заметил сразу. И тут же дал знак всему классу не обращать на Юрку внимания. Принципиально проигнорировать.
Класс похихикал в кулачки и послушался.
Увлеченный препод, с досадой думал Юрка, ничего вокруг себя не видит, прямо одни цифры на уме.
Пришлось просидеть, согнувшись в три погибели, в пыли весь урок. Учитель объяснял и спрашивал как ни в чем не бывало.
«Ну и математик у нас! — злился Юрка. — Наверное, его каждый день в метро карманники обчищают. Как он вообще живет при такой рассеянности?!»
Измучившись, в конце урока он высунул снизу из-под стола руку и начал на ощупь хватать с парты учебники и тетради и тащить их вниз. А под столом складывал в сумку. Одноклассники возликовали:
— Рука! Смотрите — рука торчит!
Выглядело действительно эффектно: из-под стола вылезла одна рука, хищно шарит и утаскивает вниз вещи. Прямо нечто из Стивена Кинга — палец из дырки в умывальнике.
Но один неудачный эксперимент на уроке Юрку остановить не мог.
Он спросил словесницу, что такое риторический вопрос. Ему объяснили, что это вопрос, не требующий ответа. Он секунду поразмышлял.
— Вроде «Юрка, как тебя зовут?»? Глупость какая-то… И чему нас только учат… Одной ерунде!
Он с детства недолюбливал шипящие и букву «р». А логопед, к которому Алла Николаевна привела сына, показался Юрке недоразвитым. Только умственно отсталый может повторять без устали одни и те же слова, типа «шапка», «шубка» и «рыба». Поэтому ходить к дуре маленький Юрка отказался наотрез, как мать ни уговаривала. И остался на всю жизнь слегка картавым, что позже влюбленным в него девушкам казалось особым очарованием Воробьева.
Хотя лучший друг Игорь частенько посмеивался:
— Похоже на Владимира Ильича! Под него косишь? Но это теперь уже не модно, ты опоздал! Хотя для девок полный шарман!
Учителя терпеть не могли Воробьева и порой даже опасались. Детские милые шалости сменялись более серьезными. Однажды он умудрился боксировать с мальчишками в Пушкинском музее. Ему стало скучно уже на входе. Все тупо толклись в гардеробе, как рыбки в аквариуме, под призрачным светом фойе и неприятным надзором подозрительных по жизни бабушек-смотрительниц… Тоска… И Юрка бойко развеял ее. По-своему.
Позже завуч учинила жуткий скандал и вызвала в школу мать. А мать орала дома на Юрку.
На другой экскурсии, в Третьяковке, Юрка, поблескивая хитрыми узкими глазами, толкнул в бок стоящего рядом Игоря.
— Ну что? Поборемся?! Игорь оквадратил черные очи.
— Зде-е-есь?!
— Да не! — фыркнул Юрка. — Я имел в виду — на руках!
— А-а! — хмыкнул Игорь, мгновенно оценив ситуацию. — Ну, давай!
Они тотчас пристроились в раздевалке на скамейке, сцепились ладонями и каждый начал стараться «уложить» руку приятеля. Одноклассники столпились вокруг, с интересом наблюдая за поединком. Куинджи и Левитан никого больше не привлекали. Учительница опять возмутилась…
— Ты там еще школу не спалил? — интересовалась для очистки совести Алла Николаевна. — Ну, если нет, тогда все в порядке! Сожжешь — сказать не забудь!
Потом она, отчаявшись, решила его припугнуть.
— Будешь хулиганить на улицах и драться в музеях — на тебя в милицию и в твою школу такие «телеги» напишут, что уже не отбрыкаешься!
— А если я бы окончил школу, куда бы написали? — поинтересовался Юрка, на учителей давно плевавший.
— В институт или на работу.
— А если я не учусь и не работаю?
— Домой, в семью напишут.
Юрка быстро прикинул возможные варианты.
— А вот интересно: куда напишут «телегу» на пенсионера, который живет один?
Алла Николаевна засмеялась и махнула рукой. Воспитатель из нее липовый.
На экскурсии по Петербургу, куда как-то на весенних каникулах повезли весь класс, Юрка тотчас попытался залезть на мраморного льва возле Исаакиевского собора.
— У тебя что, крышу снесло? В милицию заберут! — сказала ему Ольга.
— Но на этом самом льве во время наводнения сидел Евгений из «Медного всадника»! Чего ж его в ми… в полицию не забрали?! — возразил Юрка.
С учительницей опять случилась истерика.
Кажется, единственными воспоминаниями детства и отрочества Юры остались одни сплошные запрещения.
Он с матерью гуляет в парке. И мать ожесточенно ругается:
— Ну, сколько тебе можно повторять!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82