В комнатах для гостей и бельевых шкафах тоже никаких улик.
В спальне, в прикроватной тумбочке, я нахожу коллекцию сексуальных принадлежностей — вибраторы, кольца для пениса, массажные масла, зажимы для сосков. Осматриваю бюро — опять ничего. В гардеробной я включаю свет и тщательно обследую одежду. Видно, что М. аккуратный человек: рубашки сложены одна к одной, причем даже подобраны по цвету, туфли тщательно выровнены, смазаны кремом и отполированы. Я заглядываю во все ящики — только рубашки, свитера и туфли. Приношу из кухни складной стул и взбираюсь на него, чтобы обследовать верхние полки. Между коробками из-под обуви и сумками для покупок, в которых сложены старые полотенца, я обнаруживаю большой пластмассовый контейнер размером с чемодан — в нем находятся кожаные ремни, различной длины веревки, наручники, старая ракетка для пинг-понга, какие-то непонятные устройства, о назначении которых я не имею представления. В углу лежит начатый рулон изоляционной ленты.
Меня вдруг начинает тошнить — все выпитое прошлой ночью просится наружу. Я закрываю глаза и вижу Фрэнни во время похорон, через пять дней после того, как нашли ее тело. В кино родственников привозят для опознания в морг, где долго водят по каким-то серым коридорам, но в реальной жизни все по-другому. В случае убийства родственникам не позволяют видеть тело до тех пор, пока его не выдают для похорон.
Что же касается точных обстоятельств смерти, о которых в кино известно абсолютно всем, то я узнала о них лишь через два месяца. Вначале мне сообщили только то, что произошло убийство и причину смерти невозможно определить. Коронер, эксперты, детективы — все в один голос говорили, что на этой стадии разглашение более подробной информации помешает расследованию. Управляющая домом, где Фрэнни снимала квартиру — пожилая женщина, обнаружившая тело через две недели после убийства, — тоже ничем не могла помочь. Тогда ее стошнило, и она поспешно отвернулась; единственное, что удержалось в ее памяти, — это ужасный запах и полчища мух. Я знаю, как выглядела Фрэнни, потому что бывала на вскрытиях. Ее язык, губы, пальцы рук и ног высохли и почернели; на вздувшемся теле высохшая кровь, в ранах копошатся черви, и везде летают тучи жирных мясных мух. Эти насекомые слетаются на запах смерти, ухитряясь проникнуть даже в закрытое помещение, чтобы попировать на трупе.
Через два месяца, когда расследование зашло в тупик, мне сообщили детали, так что теперь я мысленно представляю себе тело Фрэнни так точно, словно сама там побывала. Я вижу, как она лежит на полу с кляпом во рту, следы ран на ее обнаженном теле напоминают резьбу по дереву, ноги и руки связаны, а рот заклеен изоляционной лентой.
Сев на кровать, я кладу себе на колени наручники и изоленту. На кровати разложено содержимое коробки: хлысты, веревки, кандалы, цепи. Коллекция убеждает меня в том, что я на правильном пути, и одновременно приносит разочарование. Я не нашла ни бритвенных лезвий, ни ножей, ни фотографий связанных женщин, тела которых были бы разукрашены ножом М.; не нашлось также ни одной фотографии Фрэнни. Короче, никаких улик. Конечно, я покажу полицейским изоленту, но за тот год, что они безуспешно ловят убийцу Фрэнни, я успела в них разувериться. Я прямо-таки слышу, как мне говорят, что изоленту можно без проблем купить в любом хозяйственном магазине.
Внезапно хлопает входная дверь.
Я вздрагиваю, моя рука, держащая хлыст, застывает в воздухе. В передней слышны приглушенные, но явственно различимые шаги, и тут мое тело само, без всяких размышлений, начинает реагировать на угрозу. Я спрыгиваю с кровати и начинаю забрасывать в пластмассовую коробку все эти хлысты и цепи.
— Нора! — зовет М. Он уже в коридоре.
Схватив с пола наручники, я швыряю их в коробку. Где же изоляционная лента? Я ее не вижу.
— Нора! Вы еще здесь?
Я закрываю крышку, отношу ящик в гардеробную и ставлю его обратно на полку. Складной стул. Я складываю его и засовываю за стопку одежды. Делая вид, что ничего не случилось, я стою в дверях гардеробной и беспечно озираюсь по сторонам. Коробка стоит на месте, складной стул спрятан за пальто и куртками. Я тянусь к выключателю и тут чувствую на своей шее чью-то холодную руку. Я вскрикиваю от неожиданности.
— Вы разве не слышали, как я вас звал? — спрашивает М. Я отрицательно качаю головой.
Он вопросительно смотрит на меня.
— Ваш халат, — путаясь в словах, отвечаю я, довольная тем, что догадалась его надеть. — Было холодно.
— Я забыл свое пальто. — М. заходит в гардеробную и снимает с крючка коричневую куртку. Складной стул по-прежнему не заметен. Я возвращаюсь в спальню и озираюсь по сторонам в поисках ленты. Я замечаю ее на полу возле бюро и стремглав мчусь туда, чтобы ее поднять.
— Я вижу, вы нашли мое снаряжение, — выйдя из гардеробной, говорит М.
— Что? — выпрямившись, спрашиваю я и прячу ленту за спину.
Подойдя к постели, он поднимает черный хлыст, который я в спешке оставила здесь, — рукоятка его торчит из-под одеяла. Подойдя ко мне, М. вкладывает хлыст мне в руку.
— Положите его туда, где нашли, — говорит он. — Вы поняли? — В его голосе, тихом и сдержанном, явственно звучат повелительные нотки.
Не глядя на него, я молча киваю. Атмосфера продолжает накаляться.
— Вот и хорошо, — говорит он. — Уверен, что мне еще представится случай его снова применить.
С этими словами он покидает комнату.
Глава 12
Придя домой, я сразу звоню в полицию. В руках у меня изоляционная лента, которую я украла у М. Мне говорят, что детектива Джо Харриса, который ведет дело Фрэнни, сейчас нет на месте. Я называю себя и, пообещав позвонить позже, вешаю трубку.
На кухонном столе лежит номер «Сакраменто би». Раскрыв его на разделе «В городе», я читаю про двух молодых людей, устроивших ссору на баскетбольной площадке на Т-стрит. Один из спорщиков подошел к своей машине, вытащил пистолет, вернулся и пять раз выстрелил в оппонента. Неотразимый аргумент. Я вырезаю статью и кладу ее в папку под названием «Смерть и насилие — Сакраменто». За прошедший год эта папка сильно распухла. Хорошо, что я живу не в Сакраменто, но ведь и Фрэнни жила в Дэвисе, однако это ее не спасло.
Я снова звоню в полицию. Ровным, скучающим голосом дежурная сообщает мне, что детектива Харриса не будет на месте еще час. Чтобы как-то занять себя, я записываю последний разговор с М., включая его воспоминания о Фрэнни в хлеву, потом принимаю душ. Но хотя теперь мое тело чисто, никакое мыло не в состоянии отмыть мое сознание. Больше всего меня беспокоит моя неожиданная реакция. То, что я знаю об М., никак с этим не совмещается: вместо отвращения я испытала только возбуждение. Секс с ним действительно был очень хорош.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93
В спальне, в прикроватной тумбочке, я нахожу коллекцию сексуальных принадлежностей — вибраторы, кольца для пениса, массажные масла, зажимы для сосков. Осматриваю бюро — опять ничего. В гардеробной я включаю свет и тщательно обследую одежду. Видно, что М. аккуратный человек: рубашки сложены одна к одной, причем даже подобраны по цвету, туфли тщательно выровнены, смазаны кремом и отполированы. Я заглядываю во все ящики — только рубашки, свитера и туфли. Приношу из кухни складной стул и взбираюсь на него, чтобы обследовать верхние полки. Между коробками из-под обуви и сумками для покупок, в которых сложены старые полотенца, я обнаруживаю большой пластмассовый контейнер размером с чемодан — в нем находятся кожаные ремни, различной длины веревки, наручники, старая ракетка для пинг-понга, какие-то непонятные устройства, о назначении которых я не имею представления. В углу лежит начатый рулон изоляционной ленты.
Меня вдруг начинает тошнить — все выпитое прошлой ночью просится наружу. Я закрываю глаза и вижу Фрэнни во время похорон, через пять дней после того, как нашли ее тело. В кино родственников привозят для опознания в морг, где долго водят по каким-то серым коридорам, но в реальной жизни все по-другому. В случае убийства родственникам не позволяют видеть тело до тех пор, пока его не выдают для похорон.
Что же касается точных обстоятельств смерти, о которых в кино известно абсолютно всем, то я узнала о них лишь через два месяца. Вначале мне сообщили только то, что произошло убийство и причину смерти невозможно определить. Коронер, эксперты, детективы — все в один голос говорили, что на этой стадии разглашение более подробной информации помешает расследованию. Управляющая домом, где Фрэнни снимала квартиру — пожилая женщина, обнаружившая тело через две недели после убийства, — тоже ничем не могла помочь. Тогда ее стошнило, и она поспешно отвернулась; единственное, что удержалось в ее памяти, — это ужасный запах и полчища мух. Я знаю, как выглядела Фрэнни, потому что бывала на вскрытиях. Ее язык, губы, пальцы рук и ног высохли и почернели; на вздувшемся теле высохшая кровь, в ранах копошатся черви, и везде летают тучи жирных мясных мух. Эти насекомые слетаются на запах смерти, ухитряясь проникнуть даже в закрытое помещение, чтобы попировать на трупе.
Через два месяца, когда расследование зашло в тупик, мне сообщили детали, так что теперь я мысленно представляю себе тело Фрэнни так точно, словно сама там побывала. Я вижу, как она лежит на полу с кляпом во рту, следы ран на ее обнаженном теле напоминают резьбу по дереву, ноги и руки связаны, а рот заклеен изоляционной лентой.
Сев на кровать, я кладу себе на колени наручники и изоленту. На кровати разложено содержимое коробки: хлысты, веревки, кандалы, цепи. Коллекция убеждает меня в том, что я на правильном пути, и одновременно приносит разочарование. Я не нашла ни бритвенных лезвий, ни ножей, ни фотографий связанных женщин, тела которых были бы разукрашены ножом М.; не нашлось также ни одной фотографии Фрэнни. Короче, никаких улик. Конечно, я покажу полицейским изоленту, но за тот год, что они безуспешно ловят убийцу Фрэнни, я успела в них разувериться. Я прямо-таки слышу, как мне говорят, что изоленту можно без проблем купить в любом хозяйственном магазине.
Внезапно хлопает входная дверь.
Я вздрагиваю, моя рука, держащая хлыст, застывает в воздухе. В передней слышны приглушенные, но явственно различимые шаги, и тут мое тело само, без всяких размышлений, начинает реагировать на угрозу. Я спрыгиваю с кровати и начинаю забрасывать в пластмассовую коробку все эти хлысты и цепи.
— Нора! — зовет М. Он уже в коридоре.
Схватив с пола наручники, я швыряю их в коробку. Где же изоляционная лента? Я ее не вижу.
— Нора! Вы еще здесь?
Я закрываю крышку, отношу ящик в гардеробную и ставлю его обратно на полку. Складной стул. Я складываю его и засовываю за стопку одежды. Делая вид, что ничего не случилось, я стою в дверях гардеробной и беспечно озираюсь по сторонам. Коробка стоит на месте, складной стул спрятан за пальто и куртками. Я тянусь к выключателю и тут чувствую на своей шее чью-то холодную руку. Я вскрикиваю от неожиданности.
— Вы разве не слышали, как я вас звал? — спрашивает М. Я отрицательно качаю головой.
Он вопросительно смотрит на меня.
— Ваш халат, — путаясь в словах, отвечаю я, довольная тем, что догадалась его надеть. — Было холодно.
— Я забыл свое пальто. — М. заходит в гардеробную и снимает с крючка коричневую куртку. Складной стул по-прежнему не заметен. Я возвращаюсь в спальню и озираюсь по сторонам в поисках ленты. Я замечаю ее на полу возле бюро и стремглав мчусь туда, чтобы ее поднять.
— Я вижу, вы нашли мое снаряжение, — выйдя из гардеробной, говорит М.
— Что? — выпрямившись, спрашиваю я и прячу ленту за спину.
Подойдя к постели, он поднимает черный хлыст, который я в спешке оставила здесь, — рукоятка его торчит из-под одеяла. Подойдя ко мне, М. вкладывает хлыст мне в руку.
— Положите его туда, где нашли, — говорит он. — Вы поняли? — В его голосе, тихом и сдержанном, явственно звучат повелительные нотки.
Не глядя на него, я молча киваю. Атмосфера продолжает накаляться.
— Вот и хорошо, — говорит он. — Уверен, что мне еще представится случай его снова применить.
С этими словами он покидает комнату.
Глава 12
Придя домой, я сразу звоню в полицию. В руках у меня изоляционная лента, которую я украла у М. Мне говорят, что детектива Джо Харриса, который ведет дело Фрэнни, сейчас нет на месте. Я называю себя и, пообещав позвонить позже, вешаю трубку.
На кухонном столе лежит номер «Сакраменто би». Раскрыв его на разделе «В городе», я читаю про двух молодых людей, устроивших ссору на баскетбольной площадке на Т-стрит. Один из спорщиков подошел к своей машине, вытащил пистолет, вернулся и пять раз выстрелил в оппонента. Неотразимый аргумент. Я вырезаю статью и кладу ее в папку под названием «Смерть и насилие — Сакраменто». За прошедший год эта папка сильно распухла. Хорошо, что я живу не в Сакраменто, но ведь и Фрэнни жила в Дэвисе, однако это ее не спасло.
Я снова звоню в полицию. Ровным, скучающим голосом дежурная сообщает мне, что детектива Харриса не будет на месте еще час. Чтобы как-то занять себя, я записываю последний разговор с М., включая его воспоминания о Фрэнни в хлеву, потом принимаю душ. Но хотя теперь мое тело чисто, никакое мыло не в состоянии отмыть мое сознание. Больше всего меня беспокоит моя неожиданная реакция. То, что я знаю об М., никак с этим не совмещается: вместо отвращения я испытала только возбуждение. Секс с ним действительно был очень хорош.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93