Клер положила в автоматическую камеру банковский мешок с сегодняшней выручкой и подумала, что это неплохое начало. Интересно, как отец отнесется к ее успеху. Ей хотелось верить, что он обрадуется, но вполне возможно, что этот неожиданный успех лишь станет причиной их новой размолвки…
Клер подавила тяжелый вздох. Она знала, что угодить отцу чрезвычайно трудно. Он будет доволен своей дочерью только в том случае, если она закроет ненавистный ему салон и начнет работать у него в банке. Клер любила отца и искренне хотела, чтобы между ними было хоть на каплю больше взаимопонимания. Но закрытие магазина стало бы для нее крушением всех надежд.
На площади и прилегающих к ней улицах, на которым по случаю праздника движение машин было перекрыто, толпился народ. Ансамбль на подмостках играл что-то в стиле кантри, и мелодия показалась Клер знакомой.
– Ты только послушай! – Зак удрученно покачал головой. – Это же надо – так испоганить песню! Да, до «Флэш и Расти рутс» этим ребятам далеко.
– Как называется эта песня?
– «Дьявол пришел в Джорджию».
– Вспомнила! Я слышала ее в ночном клубе. В ней есть строки о том, что дьявол пробрался в дом восходящего солнца. Мой салон тоже называется «Восходящее солнце». В тот вечер это совпадение мне показалось забавным, но сейчас мне абсолютно не до смеха. Моррел мертв, а меня подозревают в убийстве!
– В хорошем исполнении эта песня просто хит. – Зак и на этот раз не стал ничего говорить о преступлении. Казалось, что он просто не слышит Клер. – До сих пор никто не спел ее лучше, чем Чарли Дэниэлс.
– Я не знала, что тебе нравится кантри.
Клер с любопытством посмотрела на Зака. Голубые выразительные глаза, опушенные черными ресницами, несколько смягчали его суровое, мужественное лицо.
В мягком свете фонарей он казался просто красивым. Его взгляд проникал ей в самую душу, и Клер пришлось вновь напомнить себе, что чарующего магнетизма Зака следует опасаться.
– Тебя это удивляет? Впрочем, ничего странного. Ведь ты совсем не знаешь меня, Клер.
Она не хотела говорить с ним на эту опасную тему и сделала вид, что не расслышала. Окинув грустным взглядом танцующих людей, Клер подумала, что и сама бы сейчас с удовольствием потанцевала, если бы не убийство Дункана Моррела. При одном только воспоминании о нем у нее сразу же пропадало всякое желание веселиться. Хотя она знала, что теперь дело находится под контролем ФБР, это почему-то не придавало ей оптимизма.
– Если бы ты знал, как я хочу, чтобы в город вернулся тот бородатый незнакомец и подтвердил мое алиби, – с печальным вздохом призналась Клер. – По правде говоря, я до сих пор надеюсь, что это был Пол, но мне неловко спрашивать его об этом. Кроме того, если выяснится, что в «Приюте беглеца» со мной был он, то я просто не смогу с ним работать. А мне бы не хотелось потерять такого талантливого художника.
– Клер, я еще раз повторяю – это был не Пол.
Зак произнес эти слова с такой уверенностью и категоричностью, что Клер насторожилась. «Он действительно знает больше, чем говорит», – подумала она и расстроилась.
У нее было много вопросов, но ни на один из них она не знала ответа. На память внезапно пришло предостережение Тохоно о коварном койоте. Вождь говорил туманно, но, может, в убийстве Моррела действительно замешаны два человека? Клер поежилась от мысли, что в ночь убийства она была в соседнем бунгало, можно сказать – в двух шагах от смерти, Судьба незнакомца, которого, кроме Клер, никто больше не видел, тоже была окутана тайной…
– Послушай, я страшно проголодался. Может, заглянем к Мануэлито и перекусим? – предложил Зак.
Клер хотела было отказаться, но вспомнила, какой бесподобный фаршированный перец готовит Мануэлито, и заколебалась. А Зак так обезоруживающе улыбнулся ей, что она не выдержала и тоже улыбнулась.
– Всегда рад вас видеть! – Мануэлито приветствовал их сердечной улыбкой, показав при этом золотой зуб, тускло блеснувший в свете фонарей. Казалось, что время не властно над старым мексиканцем, с которым Клер познакомилась еще ребенком и который с тех пор ничуть не изменился. – Как всегда, мое коронное блюдо?
– Да! – в один голос воскликнули они и рассмеялись.
Зак достал бумажник и расплатился за двоих. Клер было запротестовала, но вспомнила, что у нее с собой, кроме ключей, ничего нет.
О том, чтобы найти в парке свободную скамью, не могло быть и речи. Они последовали примеру других и стали есть стоя, слушая музыку. Теперь группа исполняла какую-то громкую рок-композицию.
– Уф! – Клер приложила салфетку к губам. – Я всегда говорила, что никто на свете не готовит фаршированный перец лучше, чем Мануэлито.
– Это правда. Нигде тебе не предложат подобной вкуснятины, – согласился Зак. – В Сан-Франциско я часто вспоминал Мануэлито. Думал, вот вернусь в Таос – и первым делом навещу его.
С каждой минутой Зак удивлял ее все больше и больше. Оказывается, в чужих краях он, как и она, скучал по Таосу. Впрочем, для местных жителей долгая разлука с домом всегда была трагедией. Даже приезжие, очарованные неповторимой красотой здешних мест, однажды побывав в Таосе, стремились вновь посетить их город. Однако у Зака о доме должны были остаться самые грустные воспоминания. Что же заставило его вернуться?..
Клер нахмурилась, заметив на площади Олли Хэммонда, который неторопливо шел в их сторону. Хэммонд с добродушной улыбкой приветствовал Знакомых, пожимая им руки или просто кивая. Однако стоило ему увидеть Зака, как на его лице появилось злое, хищное выражение. Как всегда, начальник полиции, кичащийся своей безупречной военной выправкой, был в отутюженной униформе, идеально сидевшей на его крепкой фигуре. Зак тоже был представителем закона, но, в отличие от Хэммонда, никогда не ходил в форме. Клер понимала Зака и знала, что люди гораздо охотнее общаются с блюстителем порядка, если он в гражданском.
– Что это ты тут делаешь, Коултер? – резко спросил Хэммонд. – Почему ты не на стадионе?
Клер с трудом удержалась, чтобы не послать его к черту. Начальник полиции был известен в их городе как абсолютно невоспитанный человек и ярый расист. Индейцы для него были людьми второго сорта, а скорее вовсе не людьми. Кстати, Хэммонд никогда не скрывал своих взглядов. Табличка «Вход собакам и индейцам запрещен» провисела на двери его кабинета несколько лет, пока отцы города не заставили Хэммонда снять ее. Табличка исчезла, но его отношение к коренным жителям не изменилось.
– У меня выходной, – с холодным презрением процедил Зак. – Моя смена начнется с полуночи.
– Да? – Хэммонд насмешливо посмотрел на него и заложил пальцы за ремень. – Ну и как у тебя дела? Ты уже выяснил, кто избил Бэма Стегнера? Может быть, ты даже нашел убийцу Дункана Моррела, а?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98
Клер подавила тяжелый вздох. Она знала, что угодить отцу чрезвычайно трудно. Он будет доволен своей дочерью только в том случае, если она закроет ненавистный ему салон и начнет работать у него в банке. Клер любила отца и искренне хотела, чтобы между ними было хоть на каплю больше взаимопонимания. Но закрытие магазина стало бы для нее крушением всех надежд.
На площади и прилегающих к ней улицах, на которым по случаю праздника движение машин было перекрыто, толпился народ. Ансамбль на подмостках играл что-то в стиле кантри, и мелодия показалась Клер знакомой.
– Ты только послушай! – Зак удрученно покачал головой. – Это же надо – так испоганить песню! Да, до «Флэш и Расти рутс» этим ребятам далеко.
– Как называется эта песня?
– «Дьявол пришел в Джорджию».
– Вспомнила! Я слышала ее в ночном клубе. В ней есть строки о том, что дьявол пробрался в дом восходящего солнца. Мой салон тоже называется «Восходящее солнце». В тот вечер это совпадение мне показалось забавным, но сейчас мне абсолютно не до смеха. Моррел мертв, а меня подозревают в убийстве!
– В хорошем исполнении эта песня просто хит. – Зак и на этот раз не стал ничего говорить о преступлении. Казалось, что он просто не слышит Клер. – До сих пор никто не спел ее лучше, чем Чарли Дэниэлс.
– Я не знала, что тебе нравится кантри.
Клер с любопытством посмотрела на Зака. Голубые выразительные глаза, опушенные черными ресницами, несколько смягчали его суровое, мужественное лицо.
В мягком свете фонарей он казался просто красивым. Его взгляд проникал ей в самую душу, и Клер пришлось вновь напомнить себе, что чарующего магнетизма Зака следует опасаться.
– Тебя это удивляет? Впрочем, ничего странного. Ведь ты совсем не знаешь меня, Клер.
Она не хотела говорить с ним на эту опасную тему и сделала вид, что не расслышала. Окинув грустным взглядом танцующих людей, Клер подумала, что и сама бы сейчас с удовольствием потанцевала, если бы не убийство Дункана Моррела. При одном только воспоминании о нем у нее сразу же пропадало всякое желание веселиться. Хотя она знала, что теперь дело находится под контролем ФБР, это почему-то не придавало ей оптимизма.
– Если бы ты знал, как я хочу, чтобы в город вернулся тот бородатый незнакомец и подтвердил мое алиби, – с печальным вздохом призналась Клер. – По правде говоря, я до сих пор надеюсь, что это был Пол, но мне неловко спрашивать его об этом. Кроме того, если выяснится, что в «Приюте беглеца» со мной был он, то я просто не смогу с ним работать. А мне бы не хотелось потерять такого талантливого художника.
– Клер, я еще раз повторяю – это был не Пол.
Зак произнес эти слова с такой уверенностью и категоричностью, что Клер насторожилась. «Он действительно знает больше, чем говорит», – подумала она и расстроилась.
У нее было много вопросов, но ни на один из них она не знала ответа. На память внезапно пришло предостережение Тохоно о коварном койоте. Вождь говорил туманно, но, может, в убийстве Моррела действительно замешаны два человека? Клер поежилась от мысли, что в ночь убийства она была в соседнем бунгало, можно сказать – в двух шагах от смерти, Судьба незнакомца, которого, кроме Клер, никто больше не видел, тоже была окутана тайной…
– Послушай, я страшно проголодался. Может, заглянем к Мануэлито и перекусим? – предложил Зак.
Клер хотела было отказаться, но вспомнила, какой бесподобный фаршированный перец готовит Мануэлито, и заколебалась. А Зак так обезоруживающе улыбнулся ей, что она не выдержала и тоже улыбнулась.
– Всегда рад вас видеть! – Мануэлито приветствовал их сердечной улыбкой, показав при этом золотой зуб, тускло блеснувший в свете фонарей. Казалось, что время не властно над старым мексиканцем, с которым Клер познакомилась еще ребенком и который с тех пор ничуть не изменился. – Как всегда, мое коронное блюдо?
– Да! – в один голос воскликнули они и рассмеялись.
Зак достал бумажник и расплатился за двоих. Клер было запротестовала, но вспомнила, что у нее с собой, кроме ключей, ничего нет.
О том, чтобы найти в парке свободную скамью, не могло быть и речи. Они последовали примеру других и стали есть стоя, слушая музыку. Теперь группа исполняла какую-то громкую рок-композицию.
– Уф! – Клер приложила салфетку к губам. – Я всегда говорила, что никто на свете не готовит фаршированный перец лучше, чем Мануэлито.
– Это правда. Нигде тебе не предложат подобной вкуснятины, – согласился Зак. – В Сан-Франциско я часто вспоминал Мануэлито. Думал, вот вернусь в Таос – и первым делом навещу его.
С каждой минутой Зак удивлял ее все больше и больше. Оказывается, в чужих краях он, как и она, скучал по Таосу. Впрочем, для местных жителей долгая разлука с домом всегда была трагедией. Даже приезжие, очарованные неповторимой красотой здешних мест, однажды побывав в Таосе, стремились вновь посетить их город. Однако у Зака о доме должны были остаться самые грустные воспоминания. Что же заставило его вернуться?..
Клер нахмурилась, заметив на площади Олли Хэммонда, который неторопливо шел в их сторону. Хэммонд с добродушной улыбкой приветствовал Знакомых, пожимая им руки или просто кивая. Однако стоило ему увидеть Зака, как на его лице появилось злое, хищное выражение. Как всегда, начальник полиции, кичащийся своей безупречной военной выправкой, был в отутюженной униформе, идеально сидевшей на его крепкой фигуре. Зак тоже был представителем закона, но, в отличие от Хэммонда, никогда не ходил в форме. Клер понимала Зака и знала, что люди гораздо охотнее общаются с блюстителем порядка, если он в гражданском.
– Что это ты тут делаешь, Коултер? – резко спросил Хэммонд. – Почему ты не на стадионе?
Клер с трудом удержалась, чтобы не послать его к черту. Начальник полиции был известен в их городе как абсолютно невоспитанный человек и ярый расист. Индейцы для него были людьми второго сорта, а скорее вовсе не людьми. Кстати, Хэммонд никогда не скрывал своих взглядов. Табличка «Вход собакам и индейцам запрещен» провисела на двери его кабинета несколько лет, пока отцы города не заставили Хэммонда снять ее. Табличка исчезла, но его отношение к коренным жителям не изменилось.
– У меня выходной, – с холодным презрением процедил Зак. – Моя смена начнется с полуночи.
– Да? – Хэммонд насмешливо посмотрел на него и заложил пальцы за ремень. – Ну и как у тебя дела? Ты уже выяснил, кто избил Бэма Стегнера? Может быть, ты даже нашел убийцу Дункана Моррела, а?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98