Алистэйр слегка вздрогнул.
— Я сомневаюсь, что представляю для полиции такой же интерес, как человек, который перерезал целую семью.
— Вот здесь вы ошибаетесь, ваша милость. За вас доля гораздо выше.
— Доля?
— Награда тому, кто выследит вас. Вы много стоите, ваша честь.
— Ты мне льстишь. Тогда почему же ты меня не выдаешь?
Никодемус оскалил рот в улыбке, которая напугала бы менее выносливого человека:
— Мне бы очень хотелось, ваша милость. Но дело в том, что люди, которые помогают Клэггу, странным образом исчезают до того, как получить свою долю. И я рассудил, что вы мне дороже, пока продолжаете заниматься тем, что вас интересует, так сказать.
— Так сказать, — насмешливо повторил Алистэйр. — А девушка, которая помогает Клэггу? Почему она до сих пор жива?
— Я думаю, она тоже жива до тех пор, пока полезна им. Девочка недурна собой, судя по тому, что я о ней слышал. У нее странные глаза.
Алистэйр насторожился:
— Мне показалось, ты сказал, что ее никто не видел.
— Вы, должно быть, не расслышали меня, милорд. Я сказал, что ее видели немногие. Мне случилось быть одним из них.
— Я мог бы задушить тебя, — сказал Алистэйр, — если бы мне не было противно иметь с тобой дело.
— Почему вы так интересуетесь ею, ваша милость?
— А почему бы мне не интересоваться человеком, который угрожает моей жизни? — возразил он.
— Почему же вы не беспокоитесь насчет Клэгга?
— Верно, — согласился Алистэйр, — я всегда был странным человеком. Меня гораздо больше интересуют молодые красивые колдуньи с необычными глазами, чем полицейские с Боу-стрит. Где я могу найти эту загадочную девушку?
— Обычно я беру плату за подобные сведения. Но в вашем случае…
— В моем случае ты скажешь мне раньше, чем я вытяну это из тебя, — сказал он приятным голосом.
— Где же вы найдете француженку, кроме как в Спиталфилдз? Я провожал ее однажды вечером, после того как она встречалась с Клэггом. Она очень скрытная особа. Проползла в заднюю дверь как служанка, но люди, которые живут в таких домах, не могут позволить себе слуг. Может быть, поэтому я подумал, что она француженка. Я не слышал, как она говорит, но там живут все эмигранты, поэтому я просто предположил, что она одна из них.
— Возможно, — пробормотал Алистэйр. — И возможно, ее тайные таланты не имеют никакого отношения ко мне, а имеют отношение к тому, что твой друг мистер Клэгт должен платить за свои удовольствия.
— Может быть, — предположил Никодемус, — но она не похожа на такую. И Клэггу не надо платить — его боится половина «Ковент-Гардена». Каждая шлюха была бы счастлива поднять перед ним юбку задаром, оставшись с ним наедине. Кроме того, она не выглядит как шлюха, несмотря на эти странные глаза. Одевается скромно, спокойно, со вкусом. — Он с сомнением покосился на Алистэйра. — Что вы делаете?
Алистэйр уже сбросил свой бархатный халат.
— Готовлюсь к вечерней прогулке. Спиталфилдз, на мой взгляд, очаровательная часть города. Присоединишься ко мне, Никодемус?
— У меня есть выбор, ваша милость? — проворчал он.
— Да нет. Кроме того, ты можешь мне понадобиться, чтобы защитить от праздно шатающихся хулиганов или чего-нибудь в этом духе.
Никодемус глупо ухмыльнулся:
— Вряд ли. Вы человек, который может сам о себе позаботиться. Но я покажу вам, где живет девчонка, если вы это имеете в виду.
— Я это имел в виду, Никодемус, — спокойно сказал Алистэйр. Он допил свой бренди и направился к двери.
У Алистэйра была странная неудержимая страсть к ночному Лондону, даже к самым захолустным его районам. Скромный маленький домик, где, как считал Никодемус, обитала мисс Браун, не отличался от других в маленьких, тесных кварталах, в которых жила большая часть французских протестантов.
Однако они оказались не единственными, кто тщательно рассматривал дом. Еще двое мужчин не случайно бродили поблизости.
У Алистэйра были кошачьи глаза — он мог видеть в темноте и был невероятно наблюдателен. После того как он выбрал такого рода работу, ему ничего не оставалось, кроме как стать исключительно наблюдательным. Первый человек стоял у дальнего угла дома, сливаясь с тенью, но Алистэйр заметил, что он был большого роста, с крупной рыхлой фигурой и что, вероятно, по наблюдательности он не уступал Алистэйру.
Но взгляд его был прикован к зданию, и, похоже, он не догадывался, что этой прохладной осенней ночью он был здесь не один.
Второй человек просто неторопливо проходил мимо, и могло показаться, что он погружен в свои мысли, но Никодемус поспешно присвистнул, сделав таким образом знак Алистэйру, что это не простой прохожий.
— Клэгг, — прошептал Боттом. — Что, черт возьми, он здесь делает?
— Мне казалось, ты говорил, что она с ним работает? — сказал Алистэйр, приглушив голос.
— Не думаю, что ночью тоже. Полагаю, она старается, чтобы ее семья об этом не узнала. Он, должно быть, наблюдает за ней. Скорее всего он ей не доверяет. Но Клэгг никому не доверяет.
— Он кажется умным.
— Что еще хуже — он проворен, как лиса, — пробормотал Никодемус. — Именно это делает его таким опасным. Будьте осторожны, ваша милость. Внимательно следите за такими, как он. Если бы ему удалось, наша с вами встреча могла .бы оказаться последней.
— А второй человек?
— Какой второй? — спросил Никодемус.
Алистэйр взглянул в сторону темного угла, но большой человек исчез, растворившись в тени.
— Он ушел, — резко сказал Алистэйр.
— Вам что-то померещилось. Лучше обратите внимание на грозящую вам опасность, а не ищите привидений в темных углах.
Он снова посмотрел на здание. Какой-то женский силуэт мелькнул на фоне тускло освещенного квадрата окна, но он не смог разглядеть, была ли это мисс Браун. Тем не менее у него не было никаких сомнений, что таинственная особа — именно она. Сколько может жить в Лондоне девушек-гадалок со странным взглядом? То, что она работала на его врага, только увеличивало ее притягательную силу.
— Я полагаю, ты не знаешь ее имени, верно?
— Я мог бы постараться выяснить. Хотя мне придется быть осторожным — не хочу, чтобы Клэгг знал, что мен» это интересует. Не хочу, чтобы он даже вспоминал о моем существовании.
— Выясни это для меня, Никодемус, — сказал он, не отрывая взгляда от окна. — Я заплачу тебе вдвое больше за сегодняшнюю ночь.
— Вы очень любезны, я всегда это говорил, — донесся из ночного мрака голос Никодемуса.
— Просто образец добродетели, — усмехнулся Алистэйр, все еще глядя на маленький домик. — Тебе лучше знать, старина.
— О тебе уже говорят в обществе, дорогая, — проворковала леди Пламворфи из-за стоящего между ними подноса с маленькими пирожными. Это было на следующий день. Джессамин не ела ничего с раннего утра, а утренняя каша была безвкусной и не насытила ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72