Кот пользовался двумя разными способами ограбления, и Алистэйр никогда не мог понять, какой все же нравится ему больше.
Фантастически нагло проникать в одну из хозяйских комнат, чтобы добыть драгоценности, — это, конечно, имело особый шарм.
То, как ловко и умело он отбирал у отвратительных дам их побрякушки, забавляло его. Проделки Кота подчас приводили к ошибочному суждению о нем, которое ему приходилось исправлять. Кодекс чести, представления о морали были, конечно, у него весьма своеобразными, и многие знавшие его вовсе не признавали за ним подобных качеств. Но для него было очевидно: грабят только тех, кто заслуживает этого. Ему было интересно лишать мишуры только самых богатых, наименее располагающих к себе членов общества. Людей, подобных тем, которые по малодушию не помогли его брату Джеймсу, когда тот катился в пропасть пьянства и картежничества.
Нельзя сказать, что именно благородная мысль о мести толкнула его на путь воровства. Чаще он склонялся к мнению, что главной причиной были денежные затруднения и скука.
Но что-то мешало ему обирать невинных приятных женщин. Он был вынужден вернуть молодой герцогине Дэнвер розовое жемчужное ожерелье. Это была далеко не самая драгоценная побрякушка, и ее старый муж мог позволить себе купить вместо этого другое, более ценное, но Алистэйр узнал, что ожерелье в свое время было подарено герцогине покойной матерью, и, лишившись его, она пришла в полное отчаяние.
Вернуть драгоценности казалось ему еще более вызывающим, чем своровать, и на какой-то миг он подумал было о возвращении всех безделушек, которые когда-либо украл. Однако по здравом размышлении понял, что ему не так-то просто остановиться: он к этому очень пристрастился. Большую часть награбленного он уже перевел в деньги и истратил. И кроме того, большинство из этих людей не заслуживали того, чтобы им возвращали деньги.
Другое дело — мисс Бьючамп. О ее шикарных драгоценностях знали все, а ее отец, сэр Реджинальд, был самым закадычным другом его брата. Вместе они прошли сквозь огонь, воду и медные трубы да и умерли почти в один год. Алистэйр считал драгоценности справедливой наградой за риск, пока не обнаружил, что это было все, что оставила мисс Бьючамп ее мать от когда-то роскошной жизни этой семьи. И она понятия не имела, что прекрасные драгоценности были всего лишь дешевой подделкой.
Сначала Алистэйр удивился, что так легко позволил одурачить себя, когда стащил ничего не стоящие безделушки, но удивление его несколько померкло после того, как он узнал, что это так расстроило Бьючампов. Нужно было вернуть их, это было нелегко, но он сделал это, воспользовавшись умелой помощью Никодемуса.
Заменить фальшивые бриллианты на настоящие было еще труднее, но Алистэйр принял вызов. И Бьючампы так никогда и не узнали, что их вновь обретенные сокровища когда-то не имели никакой ценности.
Именно в это время Алистэйр открыл для себя второй способ ограбления. Семья Бьючампов не могла позволить себе развлечений, и у Алистэйра просто не было иного пути на верхние этажи их дома, кроме как через спальню мисс Бьючамп. И хотя это представлялось вовсе не плохой идеей, ему стало известно, что она была влюблена в молодого лорда, который обожал ее, и Алистэйр позволил себе быть столь сентиментальным, чтобы не помешать их предстоящей свадьбе.
Никодемус и его команда оказались более чем кстати. Потребовалось немного: тщательно подобранная одежда черного цвета, безлунная ночь и некоторая ловкость в преодолении заборов, стен и оконных проемов.
Во время первой попытки он едва не свернул себе шею. С третьего раза он достиг неприступной целомудренной спальни мисс Бьючамп, положил драгоценности на такое место, где их было бы не очень сложно обнаружить, и удалился с чувством глубокого удовлетворения. С тех пор темными ночами он стал разгуливать по лондонским крышам, словно черный кот, чувствуя прохладу и свободу от каких бы то ни было обязанностей.
Грабить он начал намного позже. А были времена, когда он просто покорял крыши, не преследуя вообще никакой цели. Однако сегодня он знал, куда направляет свои шаги. Вначале — к Рэнфилдам. Слуги, наверное, уже спят, а крупные красивые рубины дожидаются его в шкатулке мисс Барбары. Если же она случайно решила надеть их, он утешится ее жемчугами и бриллиантами.
А затем он двинется дальше. В Спиталфилдз, где он не будет никем замечен. Он не собирался брать штурмом крепость семьи Мэйтланд. Он просто хотел понаблюдать за Джессамин и кем-то еще, кто, как и он, высматривал что-то. Эта странная фигура не давала ему покоя, а он был не из тех, кто оставлял вопросы без ответов.
На предупреждения Никодемуса об имеющем дурную славу Джоссайе Клэгге он не обратил внимания. Никодемус всегда преувеличивал опасность и недооценивал его, не веря до сих пор, что дворянин может оказаться столь способным вором. Алистэйр не сомневался, что сумеет обвести вокруг пальца десяток Клэггов, как он это делал со всеми остальными.
За исключением, возможно, лишь Джессамин Мэйтланд. Наверное, это просто влияние ее странных глаз, но ему казалось, что она видит его насквозь. Вряд ли она знает, что он Кот. Если бы, как уверял Никодемус, она действительно помогала Клэггу, то, не задумываясь, рассказала бы о нем кому следовало и получила бы честно заработанные деньги. Их могло хватить, чтобы оставить грязные хибары Спиталфилдз. Однако она этого не сделала. Даже если карты поведали ей, что он Кот.
Он не считал, что это зашло так далеко. Правда, она могла бы заподозрить, что он не праздный щеголь, каким представал в обществе. Когда он смотрел на нее, он не чувствовал себя ленивым избалованным щеголем. В нем проснулся самец, а это совсем другое дело.
Ему следовало бы держаться от нее подальше. Прекратить на время свои похождения. Но и то и другое казалось ему скучным, и он не собирался этого делать.
Леди Барбара благоразумно оставила свои рубины дома. Они на самом деле не шли к ее багровому лицу и он правильно рассчитал, что она наденет вместо них что-нибудь более подходящее.
Он редко отваживался забираться в опасные части города во время ночных вылазок, а крыши Спиталфилдз сильно отличались от тех, к которым он привык в Мэйфейре. Черепицы были расшатанные, трубы чадили, и даже небо здесь казалось темнее.
Крыша дома мисс Мэйтланд была в плохом состоянии. Он подумал, что, наверное, она протекает в нескольких местах всякий раз, когда на Лондон обрушиваются проливные дожди. Все вокруг было пропитано отвратительным запахом сырости и сажи, смешивающимся с духом ветхости.
Ветер донес до его слуха их голоса, нежное воркование хорошо воспитанных англичанок, ему стало интересно, о чем они могут говорить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72