– Естественно.
– Я очень сожалею, Фейт. Мы с вами не были особенно близки, но мне следовало быть более внимательной.
– Не беспокойтесь об этом. Одна из положительных сторон потери памяти – то, что забываешь старые обиды. Карен, можно мне повидать тех женщин, с которыми, по вашим словам, я дружила?
– Боюсь, что сегодня для этого не самый удачный день – сейчас здесь только Кэти. Это она пытается играть на фортепиано. Ее мать, Андреа, совершила глупость, встретившись пару дней назад со своим бывшим супругом, и сейчас она в больнице. Что касается Евы, то она уехала из города навестить родственников, но должна вернуться со дня на день.
Фейт уже начинала привыкать к подстерегающим ее почти на каждом шагу разочарованиям. Несколько секунд она прислушивалась к отдаленным неуверенным звукам рояля.
– Очевидно, Кэти мне действительно ничем не поможет. Сколько ей лет?
– Семь, хотя она выглядит старше. – Карен снова печально улыбнулась. – В этом доме все взрослеют слишком быстро. Конечно, вы можете с ней поговорить. Насколько я помню, вы ей всегда нравились.
– А Дайна тоже ей нравилась?
– Да, очень.
Девочка сидела одна в помещении, очевидно, служившем общей музыкальной и игровой комнатой. На ней были белые брюки и майка; длинные светлые волосы, зачесанные назад, придерживались розовыми пластмассовыми заколками. Она походила на куклу Барби. Кэти с серьезным видом выслушала объяснения Карен, что Фейт «была больна и теперь помнит все не так хорошо, как ей хотелось бы».
Фейт на мгновение ощутила себя покинутой, когда Карен оставила ее с девочкой, но потом села рядом с ней на скамью и сказала:
– Привет, малышка. Что ты играешь?
Кэти окинула Фейт внимательным взглядом голубых глаз, потом снова посмотрела на клавиатуру, дважды нажала на белую клавишу и только потом ответила:
– Что-то из «Прекрасного мечтателя», но мне это не нравится. Я не могу много играть одно и то же. Вас долго не было, и никто не может научить меня чему-нибудь новому. – Девочка явно постаралась, чтобы последняя фраза не звучала обвиняюще.
– Я очень сожалею об этом, Кэти.
Не раздумывая, Фейт положила руки на клавиатуру и сыграла несколько тактов.
– Ты бы хотела это выучить? Это называется «Лунная соната». Красиво, правда?
Музыка… До сих пор она не помнила, что знает ее.
Кэти критически склонила голову набок:
– Звучит грустно.
Фейт перестала играть.
– Так и есть. Я забыла, что это грустная пьеса. Тогда мы с тобой разучим что-нибудь другое. В следующий раз я принесу ноты, ладно?
– Вы уже обещали, что принесете.
Голос девочки звучал равнодушно, по ее виду можно было легко догадаться, что девочку так часто обманывали, что она не верит уже никому.
Это вызвало у Фейт неприятное чувство, но она ограничилась фразой:
– Теперь я не забуду.
Кэти снова посмотрела на нее:
– А где Дайна?
Фейт была застигнута этим вопросом врасплох.
– Не знаю, Кэти, – честно призналась она.
– Почему же вы ее не спросите? – рассудительно осведомилась девочка.
– Если я не знаю, где она, то едва ли могу это сделать.
– А вы закройте глаза и спросите, – посоветовала Кэти, и теперь в ее голосе послышались нотки нетерпения. – Вы всегда так делали. Это была игра, в которую играли вы обе. Вы закрывали глаза и говорили: «Дайна, позвони мне», и телефон сразу же звонил.
– Неужели? – ошеломленно спросила Фейт.
– Конечно. Разве вы этого не помните?
– Нет, – вздохнула Фейт. – Не помню.
Глава 5
– Вы почти все время молчите с тех пор, как мы вернулись из приюта, – заметил Кейн.
Это соответствовало действительности, но Фейт не хотелось говорить о том, что она узнала в Хейвн-Хаузе. Фейт рассказала только основное – что она и Дайна познакомились в приюте и часто проводили там время. Без лишних эмоций Фейт сообщила, что была замужем за человеком, который ее оскорблял, развелась с ним, но ничего об этом не помнит. Она не упомянула о разговоре с девочкой и о том, что, как выяснилось, и прежде, до аварии, поддерживала телепатическую связь с Дайной.
Фейт все еще не могла до конца в это поверить.
– Вы тоже что-то не слишком разговорчивы.
Она беспокойно мерила шагами гостиную, пока не остановилась возле рояля, стоящего в углу у стеклянных дверей, выходящих на балкон. Снаружи было темно. Сейчас уже было слишком поздно что-либо предпринимать – куда-то идти, задавать вопросы, пытаться продвинуться хотя бы на дюйм к разгадке исчезновения Дайны, – и если это сводило с ума Фейт, то можно было хорошо себе представить, что испытывает Кейн.
Впрочем, для него это продолжалось уже несколько недель, и теперь он должен понимать, что бессмысленно доводить себя до изнеможения, что еда и сон по-прежнему необходимы, что приходится мириться с моментами бездействия, как бы отчаянно ему ни хотелось продолжать поиски.
– Похоже, сегодня нам обоим не слишком повезло, – сказал Кейн. – Ричардсон не смог сообщить ничего нового о вашем несчастном случае, а вам в приюте тоже не удалось выяснить ничего полезного.
Фейт села на стул у рояля и начала рассеянно наигрывать одной рукой мелодию, глядя на скользящие по клавишам пальцы с алыми ногтями.
– Ненавижу вынужденное бездействие, – пробормотала она.
Теперь Фейт играла обеими руками – тихая музыка отвлекала ее от тиканья часов на стене, но не могла заглушить ощущения напрасной потери времени. Минуты и часы ускользали слишком быстро…
Кейн пересек комнату и облокотился о рояль.
– Вы хорошо играете.
Погруженная в музыку и забывшая обо всем Фейт внезапно ощутила неуверенность. Ее пальцы начали спотыкаться, взяли несколько фальшивых нот и наконец застыли.
– До сегодняшнего дня я даже не знала, что умею играть на рояле. А Дайна тоже играла?
– Нет. – Кейн печально улыбнулся. – Она утверждала, что ей медведь на ухо наступил и что музыка для нее просто набор звуков. Поэтому я считал великодушным с ее стороны, что она не уходила из комнаты, когда я играл.
Фейт подумала, что на месте Дайны она мирилась бы с чем-то и более серьезным, чем звуки фортепиано, если бы это позволяло проводить время с Кейном. «Но ведь в него влюблена не ты, а Дайна, – напомнила она себе. – Ты ощущаешь ее воспоминания и ее эмоции, а не свои собственные».
Пытаясь переключить ее на что-то другое, Фейт вспомнила сон, который видела днем.
– Разве не может случиться, – осведомилась она, – что исчезновение Дайны не связано ни с ее работой, ни с моим прошлым, что она просто оказалась в неподходящем месте в неподходящее время и поэтому попала в переделку?
– Конечно, может, – кивнул Кейн. – Именно так считает полиция, потому что ей не удалось добыть доказательства противоположного. Но я в это не верю – и вы, по-моему, тоже.
Поколебавшись, Фейт спросила:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65