ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


Мало того, что он в последнем квартале 1939 года выплатил заём, в 1940 году прибыли группы достигли отметки в пятьсот тысяч долларов. Этот рубеж совпал по времени с открытием двух новых отелей «Барон»: одного – в Вашингтоне, другого – в Сан-Франциско.
Авель за это время стал чуть менее пылким мужем, но отнюдь не менее любящим отцом. Софья, страстно хотевшая второго ребёнка, наконец уговорила его обратиться к врачу. И тогда выяснилось, что Авель страдает олигоспермией, возможно, вызванной болезнями и плохим питанием в немецком и русском плену. Флорентина, скорее всего, останется их единственным ребёнком. Авель оставил надежды на рождение сына и осыпал дочь подарками.
Авель Росновский был теперь известен по всей Америке, и даже газеты называли его «Чикагский Барон». К 1941 году прибыли его тринадцати отелей приблизились к миллиону, и новый прирост капитала заставлял его думать о выходе на более широкие просторы.
И тут японцы напали на Пёрл-Харбор.
Авель уже перевёл значительные суммы на счёт Британского Красного Креста, чтобы облегчить участь поляков после ужасного сентября 1939 года, когда нацисты вошли в Польшу, встретились с русскими в Брест-Литовске и ещё раз поделили между собой территорию его родины. Он вёл яростную борьбу в Демократической партии и в прессе, чтобы подтолкнуть нерешительную Америку к войне, пусть даже и в союзе с русскими. Его усилия до сих пор были безрезультатны, но в то декабрьское воскресенье, когда радиостанции по всей стране громогласно сообщали ошеломлённому народу подробности нападения, Авель понял, что теперь Америка обязана вступить в войну. 11 декабря он слушал президента Рузвельта, который говорил, что Германия и Италия объявили войну Соединённым Штатам. Авель очень хотел принять участие в военных действиях, но сначала намеревался объявить свою личную войну и потому позвонил Кертису Фентону в банк «Континентал Траст». За многие годы доверие Авеля к Кертису Фентону сильно выросло, и он продолжал держать Фентона на посту члена совета директоров группы даже после того, как получил полный контроль над нею.
Кертис Фентон ответил тут же, само олицетворение строгости и вежливости манер.
– Какое количество доступной мне наличности лежит на резервном счету группы?
Кертис Фентон вытащил папку, на которой было написано «Счёт № 6», и вспомнил дни, когда он мог держать всю отчётность мистера Росновского в одной папке. Фентон просмотрел цифры.
– Почти два миллиона долларов.
– Хорошо, – сказал Авель. – Прошу вас собрать все данные по недавно образованному банку «Лестер, Каин и компания». Узнайте имена всех акционеров, какой процент акций они контролируют, есть ли возможность купить у них эти акции. Всё необходимо сделать так, чтобы об этом не узнал председатель совета директоров банка Каин, а моё имя вообще не должно упоминаться.
У Кертиса Фентона перехватило дыхание, и он ничего не сказал. Как хорошо, что Авель Росновский не видел в этот момент его удивлённого лица! Почему Авель хочет вложить деньги в предприятие, связанное с Уильямом Каином? Фентон тоже читал в «Уолл-стрит Джорнел» сообщение о слиянии двух семейных банков, но из-за Пёрл-Харбора и головной боли жены не придал ему значения. Просьба Росновского оживила его память. Надо будет послать поздравление Уильяму Каину. Фентон поставил карандашную отметку внизу папки с документами группы «Барон», слушая указания Авеля.
– Когда всё выясните, я хочу, чтобы вы доложили мне лично, ничего записывать не надо.
– Да, мистер Росновский.
«Полагаю, что кому-то известно о том, что происходит между этими двумя, – подумал про себя Кертис Фентон. – Но кому, чёрт побери?»
– Я также хотел бы получать от вас квартальные отчёты по каждому официальному оглашению статистики банка Лестера, а также о компаниях, с которыми они связаны.
– Конечно, мистер Росновский.
– Благодарю вас, мистер Фентон. Кстати, группа маркетинговых исследований рекомендует мне открыть ещё один «Барон» – в Монреале.
– А вас не волнует война, мистер Росновский?
– Боже правый, нет! Если немцы доберутся до Монреаля, нам всем придётся закрыться, включая и «Континентал Траст». Впрочем, этих ублюдков побили в прошлый раз, побьют и в этот. Единственная разница состоит в том, что теперь я смогу принять участие лично. До свидания, мистер Фентон.
«Пойму ли я когда-нибудь, что происходит в голове Авеля Росновского?» – подумал Кертис Фентон, кладя трубку на рычаг. В это время Авель Росновский подумал о том, что стоило бы рассказать Кертису Фентону, зачем ему нужны акции банка Лестера, но пришёл к заключению, что чем меньше людей знают о его плане, тем лучше.
Он на время выбросил из головы Уильяма Каина и попросил секретаршу найти Джорджа, который был теперь вице-президентом группы «Барон». Джорж рос вместе с Авелем и являлся его самым доверенным помощником. Сидя в своём кабинете на сорок втором этаже «Барона» в Чикаго, Авель смотрел на озеро Мичиган, но мысли его всё время возвращались к Польше. Удастся ли ему ещё раз увидеть свой замок, который теперь находился на русской территории, в руках Сталина? Сама мысль о том, что немцы или русские оккупировали его великолепный дом, заставляла его…
Течение его мыслей было прервано Джорджем.
– Ты хотел видеть меня, Авель?
Джордж был единственным сотрудником группы, который называл Чикагского Барона по имени.
– Да, Джордж. Как ты думаешь, справишься с нашими отелями пару месяцев, пока я буду в отлучке?
– Конечно, – сказал Джордж. – А что ты задумал? Решил наконец отдохнуть?
– Нет, – ответил Авель. – Я иду на войну.
– Что? – не поверил своим ушам Джордж и повторил: – Что?
– Завтра утром я отправляюсь в Нью-Йорк, чтобы поступить на армейскую службу.
– Ты сошёл с ума, тебя же могут убить!
– Нет, это не входит в мои планы, – ответил Авель. – А вот прикончить какое-то количество немцев я планирую. Эти ублюдки не в первый раз попадаются мне на пути, но я не собираюсь позволить им помешать мне теперь.
Джордж не соглашался с ним, утверждая, что Америка может выиграть войну и без Авеля. Софья тоже протестовала, ей была ненавистна сама мысль о войне, а маленькая Флорентина, которой только что исполнилось восемь лет, расплакалась. Она не совсем понимала, что такое война, но ей не хотелось, чтобы папа уезжал куда-то, и надолго.
Несмотря на все протесты, на следующий день Авель первым же самолётом улетел в Нью-Йорк. Вся Америка, казалось, пришла в движение, – он обнаружил, что город полон молодых людей, прощавшихся с родителями, любимыми и жёнами, и все заверяли друг друга в том, что война кончится через несколько недель, хотя никто из них в это не верил.
Авель прибыл в нью-йоркский «Барон» как раз к ужину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140