С ним будет особый разговор. Черкасов, конечно, подлец и трус, и все же…
Нет, товарищ Откаленко, что-то в вас есть, что-то вам все-таки дано. Это я вам прямо в глаза говорю.
Игорь сидел за столом, откинувшись на спинку кресла, и счастливо улыбался, обводя взглядом сумрачные стены кабинета. «Вот за такие минуты все можно отдать», — вдруг подумал он. И, сняв трубку, Игорь позвонил в прокуратуру.
А вскоре пришёл Носов.
Как и накануне, он спокойно уселся возле стола, в своей синей шёлковой тенниске, в начищенных ботинках, невысокий, кряжистый, с длинными, мускулистыми руками. Игорю на этот раз почему-то сразу бросились в глаза его непомерно длинные руки. Но мясистое, хмурое лицо Носова уже не казалось таким сонным, чуть заметная тревога светилась в его глазах.
— Ну, чего ещё от меня надо? — грубовато спросил он.
— Все то же, — ответил Игорь, пытаясь поймать его убегающий взгляд. — Правду надо.
«Я тебе сейчас такую встряску дам, что ты у меня навеки покоя лишишься», — подумал Игорь. Он ещё не знал, какое его ждёт разочарование.
— Какую ещё правду?
— Сейчас узнаете какую, — пообещал Игорь и достал бланк допроса. — Теперь будем сразу записывать вопросы и ответы.
— А мне-то что, — пожал широченными плечами Носов. — Ваше дело.
— Правильно. Так вот, первый вопрос: что вам известно об изобретении Лучинина?
— Спрашивали уже.
— Ещё раз спрашиваю. Может быть, подумав, дадите другой ответ.
— Нечего мне думать. Что сказал, то сказал.
— Повторите.
— Ничего об этом не знаю. И все.
— Так и запишем. Второй вопрос: зачем брали у соседа пишущую машинку?
Носов бросил на Игоря быстрый взгляд исподлобья и сразу отвёл глаза. С ответом он, однако, помедлил:
— Не помню. Может, и брал зачем.
— Вспомните.
— А вам-то что, брал или не брал?
— Вопросы задаю я, — резко ответил Игорь. — И учтите. Со вчерашнего дня многое изменилось. Так брали машинку?
— Ну, допустим, брал.
— Записываю без «допустим». Или устроить вам очную ставку с Лелей Небоговой?
— Нужна Мне ваша ставка.
Носов отвечал грубо, явно начиная нервничать.
— Значит, брали?
— Ну, брал. Дальше что?
— Зачем брали?
— Не помню. И все тут.
— Ладно. Потом вспомните. Следующий вопрос: где Булавкин?
— Чего?..
Носов поднял голову. Шея его начала медленно краснеть. От прежней сонливости уже не осталось и следа. Глаза его смотрели на Игоря зло и напряжённо, словно выискивая в нем что-то.
— Вы чего мне шьёте? — хрипло спросил он.
— Блатной язык, Носов, вас характеризует не с самой лучшей стороны. Так что выбирайте выражения, — насмешливо сказал Игорь. — И отвечайте на вопрос: где Булавкин?
— А я почём знаю, где он? Что я…
Носов вдруг остановился на полуслове и умолк.
— Запишем, что не знаете, — помолчав, сказал Игорь. — Теперь ответьте: зачем написали от его имени эту записку нам в гостиницу? — он вынул записку и показал её Носову.
— Ничего я не писал.
— Не писали? Тогда прочтите акт экспертизы. Вы много чего писали, Носов. И вам во всем придётся сознаться. Читайте.
Игорь протянул ему через стол листы акта.
Носов неуверенно усмехнулся, взял их и, повертев в руках, заставил себя прочесть.
Наступило тягостное молчание. Носов, видимо, что-то обдумывал. Потом угрюмо сказал, глядя в пол:
— Ладно. Признаю. Писал.
Игорь не ожидал такого быстрого признания. Но главное — ему не понравилось спокойствие, с каким Носов это сделал. Почему не понравилось, Игорь сразу даже не мог понять.
— Та-ак, — произнёс он. — Теперь, может быть, вы по-другому ответите на вопрос: где Булавкин?
— По-другому не могу. Не знаю я, где он. Встретил его в тот вечер. Он и велел передать вам, что не придёт, что мать больна. Ну, а мне заходить было неудобно. Вот я записку и написал.
— Больше он вам ничего не говорил?
— Не говорил.
— К гостинице на машине подъехали?
— Откуда она у меня, машина?
— А ведь её видели, Носов.
— Ну, кто видел, тот и пусть говорит. А я не видел.
«Ишь ты, — обеспокоенно подумал Игорь. — Прямо на глазах наглеет».
— Ну, ладно. Теперь объясните: зачем посылали анонимные письма и куда вы их посылали?
— Куда? — хмуро, но спокойно переспросил Носов. — В прокуратуру посылал, в газету. Чтоб знали.
— Клеветой занялись?
— Почему клеветой? — в голосе Носова неожиданно прозвучала насмешка. — Комиссия из Москвы все как есть подтвердила. Значит, никакой клеветы. Сигнал подал, и все.
— Мы ещё проверим выводы комиссии.
— А мне-то что? Проверяйте.
Игорь почувствовал, как начинает уходить из его рук инициатива допроса. Носов внезапно и умело повернул все дело. Тот самый Носов, который только вчера покорно следовал за всеми поворотами допроса, который под конец так растерялся. Черт возьми, что же с ним случилось? А решающее открытие, которое сделал Игорь, теперь повисло в воздухе и ничем, решительно ничем не может помочь разоблачить этого негодяя. Вот почему он так быстро и легко признался. Но только ли поэтому? Надо взять себя в руки и осторожно отступить.
— Что ж, тут вы правы, — задумчиво произнёс Игорь и с укором, почти добродушно, хотя это добродушие нелегко ему далось, заметил: — Но анонимки все-таки нехорошо посылать. Подписали бы и совсем другое дело было. А то вот видите, подозрение на себя навлекли и нам работы прибавили.
— Да-а, подпиши тут. Начальство как-никак. Если что, оно тебя как муравья, — усмехнулся Носов.
В голосе его уже не чувствовалось враждебности. Игорь потёр лоб и неожиданно попросил:
— Объясните мне, Василий Павлович, в чем все-таки конструктивная и технологическая особенность изобретения Лучинина? Никак я тут разобраться не могу.
— Бог её знает, — махнул рукой Носов. — Вы ужу кого другого спросите, поученей.
— В акте пишут, что он якобы из какой-то книги все взял…
— Сроду я этих книг не читал. Не моё это дело, я так скажу, — Носов самодовольно усмехнулся. — Не платят мне за это.
«Тут ты, милый, не подготовился, — подумал Игорь. — Или тебя не подготовили. Знать тебе это положено, если…» — и он скучным голосом сказал, словно выполняя пустую формальность:
— Давайте и это запишем. Не возражаете?
— Валяйте, — снисходительно ответил Носов.
Он уже окончательно успокоился и даже повеселел.
Допрос закончился.
На этот раз Носов без возражений, даже охотно, подписал свои показания.
Когда он уже собирался уходить, Игорь, внезапно меняя тон, сухо сказал:
— Завтра, Василий Павлович, вам все-таки придётся объяснить мне, что предлагал инженер Лучинин и что профессор Ельцов. Хотя бы так, как вы об этом писали в своих анонимных письмах.
И тут с Носовым произошла необъяснимая перемена. Выражение уверенности и самодовольства мгновенно исчезло с его мясистого лица, глаза растерянно забегали по сторонам, толстая шея стала медленно краснеть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66
Нет, товарищ Откаленко, что-то в вас есть, что-то вам все-таки дано. Это я вам прямо в глаза говорю.
Игорь сидел за столом, откинувшись на спинку кресла, и счастливо улыбался, обводя взглядом сумрачные стены кабинета. «Вот за такие минуты все можно отдать», — вдруг подумал он. И, сняв трубку, Игорь позвонил в прокуратуру.
А вскоре пришёл Носов.
Как и накануне, он спокойно уселся возле стола, в своей синей шёлковой тенниске, в начищенных ботинках, невысокий, кряжистый, с длинными, мускулистыми руками. Игорю на этот раз почему-то сразу бросились в глаза его непомерно длинные руки. Но мясистое, хмурое лицо Носова уже не казалось таким сонным, чуть заметная тревога светилась в его глазах.
— Ну, чего ещё от меня надо? — грубовато спросил он.
— Все то же, — ответил Игорь, пытаясь поймать его убегающий взгляд. — Правду надо.
«Я тебе сейчас такую встряску дам, что ты у меня навеки покоя лишишься», — подумал Игорь. Он ещё не знал, какое его ждёт разочарование.
— Какую ещё правду?
— Сейчас узнаете какую, — пообещал Игорь и достал бланк допроса. — Теперь будем сразу записывать вопросы и ответы.
— А мне-то что, — пожал широченными плечами Носов. — Ваше дело.
— Правильно. Так вот, первый вопрос: что вам известно об изобретении Лучинина?
— Спрашивали уже.
— Ещё раз спрашиваю. Может быть, подумав, дадите другой ответ.
— Нечего мне думать. Что сказал, то сказал.
— Повторите.
— Ничего об этом не знаю. И все.
— Так и запишем. Второй вопрос: зачем брали у соседа пишущую машинку?
Носов бросил на Игоря быстрый взгляд исподлобья и сразу отвёл глаза. С ответом он, однако, помедлил:
— Не помню. Может, и брал зачем.
— Вспомните.
— А вам-то что, брал или не брал?
— Вопросы задаю я, — резко ответил Игорь. — И учтите. Со вчерашнего дня многое изменилось. Так брали машинку?
— Ну, допустим, брал.
— Записываю без «допустим». Или устроить вам очную ставку с Лелей Небоговой?
— Нужна Мне ваша ставка.
Носов отвечал грубо, явно начиная нервничать.
— Значит, брали?
— Ну, брал. Дальше что?
— Зачем брали?
— Не помню. И все тут.
— Ладно. Потом вспомните. Следующий вопрос: где Булавкин?
— Чего?..
Носов поднял голову. Шея его начала медленно краснеть. От прежней сонливости уже не осталось и следа. Глаза его смотрели на Игоря зло и напряжённо, словно выискивая в нем что-то.
— Вы чего мне шьёте? — хрипло спросил он.
— Блатной язык, Носов, вас характеризует не с самой лучшей стороны. Так что выбирайте выражения, — насмешливо сказал Игорь. — И отвечайте на вопрос: где Булавкин?
— А я почём знаю, где он? Что я…
Носов вдруг остановился на полуслове и умолк.
— Запишем, что не знаете, — помолчав, сказал Игорь. — Теперь ответьте: зачем написали от его имени эту записку нам в гостиницу? — он вынул записку и показал её Носову.
— Ничего я не писал.
— Не писали? Тогда прочтите акт экспертизы. Вы много чего писали, Носов. И вам во всем придётся сознаться. Читайте.
Игорь протянул ему через стол листы акта.
Носов неуверенно усмехнулся, взял их и, повертев в руках, заставил себя прочесть.
Наступило тягостное молчание. Носов, видимо, что-то обдумывал. Потом угрюмо сказал, глядя в пол:
— Ладно. Признаю. Писал.
Игорь не ожидал такого быстрого признания. Но главное — ему не понравилось спокойствие, с каким Носов это сделал. Почему не понравилось, Игорь сразу даже не мог понять.
— Та-ак, — произнёс он. — Теперь, может быть, вы по-другому ответите на вопрос: где Булавкин?
— По-другому не могу. Не знаю я, где он. Встретил его в тот вечер. Он и велел передать вам, что не придёт, что мать больна. Ну, а мне заходить было неудобно. Вот я записку и написал.
— Больше он вам ничего не говорил?
— Не говорил.
— К гостинице на машине подъехали?
— Откуда она у меня, машина?
— А ведь её видели, Носов.
— Ну, кто видел, тот и пусть говорит. А я не видел.
«Ишь ты, — обеспокоенно подумал Игорь. — Прямо на глазах наглеет».
— Ну, ладно. Теперь объясните: зачем посылали анонимные письма и куда вы их посылали?
— Куда? — хмуро, но спокойно переспросил Носов. — В прокуратуру посылал, в газету. Чтоб знали.
— Клеветой занялись?
— Почему клеветой? — в голосе Носова неожиданно прозвучала насмешка. — Комиссия из Москвы все как есть подтвердила. Значит, никакой клеветы. Сигнал подал, и все.
— Мы ещё проверим выводы комиссии.
— А мне-то что? Проверяйте.
Игорь почувствовал, как начинает уходить из его рук инициатива допроса. Носов внезапно и умело повернул все дело. Тот самый Носов, который только вчера покорно следовал за всеми поворотами допроса, который под конец так растерялся. Черт возьми, что же с ним случилось? А решающее открытие, которое сделал Игорь, теперь повисло в воздухе и ничем, решительно ничем не может помочь разоблачить этого негодяя. Вот почему он так быстро и легко признался. Но только ли поэтому? Надо взять себя в руки и осторожно отступить.
— Что ж, тут вы правы, — задумчиво произнёс Игорь и с укором, почти добродушно, хотя это добродушие нелегко ему далось, заметил: — Но анонимки все-таки нехорошо посылать. Подписали бы и совсем другое дело было. А то вот видите, подозрение на себя навлекли и нам работы прибавили.
— Да-а, подпиши тут. Начальство как-никак. Если что, оно тебя как муравья, — усмехнулся Носов.
В голосе его уже не чувствовалось враждебности. Игорь потёр лоб и неожиданно попросил:
— Объясните мне, Василий Павлович, в чем все-таки конструктивная и технологическая особенность изобретения Лучинина? Никак я тут разобраться не могу.
— Бог её знает, — махнул рукой Носов. — Вы ужу кого другого спросите, поученей.
— В акте пишут, что он якобы из какой-то книги все взял…
— Сроду я этих книг не читал. Не моё это дело, я так скажу, — Носов самодовольно усмехнулся. — Не платят мне за это.
«Тут ты, милый, не подготовился, — подумал Игорь. — Или тебя не подготовили. Знать тебе это положено, если…» — и он скучным голосом сказал, словно выполняя пустую формальность:
— Давайте и это запишем. Не возражаете?
— Валяйте, — снисходительно ответил Носов.
Он уже окончательно успокоился и даже повеселел.
Допрос закончился.
На этот раз Носов без возражений, даже охотно, подписал свои показания.
Когда он уже собирался уходить, Игорь, внезапно меняя тон, сухо сказал:
— Завтра, Василий Павлович, вам все-таки придётся объяснить мне, что предлагал инженер Лучинин и что профессор Ельцов. Хотя бы так, как вы об этом писали в своих анонимных письмах.
И тут с Носовым произошла необъяснимая перемена. Выражение уверенности и самодовольства мгновенно исчезло с его мясистого лица, глаза растерянно забегали по сторонам, толстая шея стала медленно краснеть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66