— Ну уж не знаю.
— По-моему, вы слишком много времени тратите на запуск бумажных самолетиков.
— Предлагаете заняться чем-нибудь другим? Может, продавать хот-доги или податься в политику?
— Вспомнил. Баскетбольная лига, лет пятнадцать назад. Прозвище Доктор Данкенштейн. Вы были в составе Национальной сборной.
— Так точно. Отвечайте на вопрос, мистер Робишо. Объясните мне, почему человек с вашим прошлым находился в открытом море именно тогда, когда упал самолет? И к тому же у этого человека был аппарат для погружения, так что он стал первым, кто нырнул к месту крушения.
— Послушайте, за штурвалом самолета был священник. Подумайте головой.
— Ага, священник. Который отмотал срок в Денбери.
— В Денбери?
— Именно там.
— Вон как. А за что?
— Незаконное вторжение.
— А поподробнее?
— Он, пара монахинь и пяток других священников проникли на территорию одного из заводов компании «Дженерал Электрик» и повредили кое-какие детали ракет.
— И вы считаете, что он вдобавок наркокурьер?
Он скомкал самолетик и швырнул его в корзинку для бумаг.
— Нет, не считаю, — ответил он, не отрывая взгляда от облаков, собиравшихся на полуденном небе.
— А что говорят ребята из Департамента по иммиграции?
Он пожал плечами, пальцы его забарабанили по крышке стола. У него были длинные тонкие пальцы с чистыми розовыми ногтями, и руки скорее напоминали руки хирурга, чем бывшего баскетболиста.
— Если верить им, то никакого Джонни Дартеза на борту не было, — сказал я.
— У них своя компетенция, у нас — своя.
— Они мешают вам работать, ведь так?
— Послушайте, мне нет дела до того, чем занимается департамент. Я хочу засадить за решетку Буббу Рока. Мы потратили уйму времени и денег на то, чтобы изловить этого Дартеза и еще одного кадра из Нового Орлеана по имени Виктор Ромеро. Вам знакомо это имя?
— Нет.
— Им обоим удалось ускользнуть прямо у нас из-под носа пару месяцев назад. Поскольку судьбу Дартеза мы оба прекрасно знаем, ценность этого Ромеро резко возросла.
— Вам не достать Буббу таким манером.
Он оттолкнулся от стены носком ботинка, его кресло описало круг. Ни дать ни взять мальчишка в парикмахерской.
— И откуда вы только все знаете? — спросил он.
— В старших классах он устраивал представления. Он мог проглотить лампочку, открыть зубами банку колы или воткнуть канцелярские кнопки в собственные коленные чашечки.
— Да, они это могут. В Атланте у нас есть для них специально оборудованное помещение, где они могут часами демонстрировать друг другу свое искусство.
— Тогда успехов.
— Так, думаете, нам его не достать?
— Да какая разница, что я думаю? Кстати, что говорит Комиссия по расследованию транспортных происшествий по поводу причин катастрофы?
— Пожар на борту. Точно сказать нельзя. Когда водолазы проникли на борт, было темно. К тому же самолет провалился в углубление на дне и наполовину погрузился в ил.
— Думаете, только пожар?
— Такое бывает.
— Пускай осуществят повторное погружение. Послушайте, я туда дважды опускался. По-моему, на борту произошел взрыв.
Он долго смотрел на меня.
— А по-моему, мне следует кого-то предупредить, что он вмешивается в федеральное расследование.
— Я тут ни при чем, мистер Дотрив. Вам мешают ваши же друзья-федералы из соседнего ведомства. Они убирают свидетелей, похищают трупы. Вот за ними и следите. Буду вам весьма признателен, если не станете сваливать вину на меня.
Я увидел, как он напрягся и начал нервно комкать ластик своими длинными пальцами.
— Нам, государственным служащим, все время приходится работать, оглядываясь на федеральные законы, мы скованы по рукам и ногам бюрократическими препонами, — тихо проговорил он. — Нам и не светит действовать напрямую и играть в открытую, как это здорово получается у вас, простых полицейских. Помните тот случай несколько лет назад, когда в Новом Орлеане пристрелили легавого, а его сослуживцы решили самолично расквитаться с убийцей? По-моему, они просто-напросто явились домой к этому парню, разумеется речь шла о чернокожем, и пристрелили его прямо в ванне, вместе с женой. Ну а те самые черномазые бунтовщики, которые напали на бронированный автомобиль, убив при этом охранника, смылись куда-то в район Миссисипи. Мы их два года пасли, и почти все было готово, а потом ваши ребята сцапали одного из них и заставили признаться, и вся наша работа — коту под хвост. Вполне в вашем духе — всем показать, кто здесь главный.
— Если у вас больше нет вопросов, то я, пожалуй, пойду.
— Да, пожалуйста. — Натянув резинку, он запустил скрепкой для бумаги в картотечный шкаф у другой стены.
Я поднялся. Его внимание было направлено на поиски новой цели для «стрельбы».
— Среди вашей клиентуры нет никого, кто ездит на белом «корвете» с буквами ELK?
— Это те самые, кто приезжал к вам утром? — спросил он, по-прежнему не глядя на меня.
— Да.
— Не знаю. Нам и то повезло, что удалось установить наблюдение за этой парочкой. — Теперь он смотрел на меня в упор ничего не выражающими глазами. — Наверно, это люди, кому вы продали тухлую рыбу.
Я вышел на улицу. Ветер играл ветками мимозы, негр-садовник поливал из шланга цветочные клумбы и только что подстриженный газон, пахло мокрой землей и свежесрезанной травой, лежащей кучками под деревьями. Я посмотрел вверх, туда, где было окно кабинета Майноса П. Дотрива, потом сжал и разжал кулаки, с шумом втянул в себя и выдохнул воздух. Мне надо было успокоиться.
Что ж, подумал я, так тому и быть. Зачем тыкать в парня палкой, если его уже и так загнали в клетку? Хорошо, если ему удается добиться вынесения обвинительного приговора для одного из десяти арестованных, к тому же бедняге наверняка приходится тратить добрых полдня на борьбу с бюрократами, вместо того чтобы ловить преступников, и высшим своим достижением он считает то, что как-то добился конфискации трети имущества какого-нибудь наркодельца, погубившего сотни людей.
Только я собрался вырулить на трассу, как вдруг увидел, что он выбежал из здания и машет мне рукой. Его чуть не сбила проезжавшая машина.
— Погодите минутку. Хотите мороженого? Я угощаю, — сказал он.
— Мне пора на работу.
— Постойте. — Он купил два стаканчика мороженого у мальчишки-негра, уселся на пассажирское сиденье моего грузовичка, едва не задев дверью какой-то автомобиль, и вручил мне порцию. — Этот чувак на «корвете». Возможно, это был Эдди Китс. Он был мелкой сошкой в Бруклине. Потом переехал сюда, ему очень по душе здешний климат. У него здесь пара кабаков, на него работает несколько проституток, и он считает себя крутым бандитом. Как считаете, есть ли у подобного парня причина ошиваться вблизи вашего дома?
— Вы меня уели. Первый раз о нем слышу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71